Настоящую революцию в судебной практике совершает на глазах у изумленных прокуроров военный суд Дальней авиации. По признанию председателя суда Николая Кортавенкова, он выпускает из-под стражи абсолютно всех обвиняемых, жалобы на арест которых рассматриваются в его суде. Так, суд освободил из Бутырского СИЗО начальника тыла Дальней авиации генерала Виктора Юдина, обвиняемого в хищении, даче взятки, должностном подлоге и хранении оружия. А на днях по постановлению того же суда вышел на волю обвиняемый в крупных хищениях заместитель начальника финотдела Дальней авиации подполковник Петр Белозеров. По сведениям Генпрокуратуры, суд заведомо необъективен, так как полностью содержится за счет ведомства, в котором служили до ареста Юдин и Белозеров.
Об уголовном деле, по которому проходят в качестве обвиняемых офицеры Юдин, Белозеров и еще несколько их коллег, Ъ впервые сообщил в октябре прошлого года. Напомним, что Генпрокуратура, ведущая следствие, считает Юдина одним из руководителей преступной группы офицеров, которая похитила шесть 20-тонных контейнеров парфюмерии на $4 млн. Парфюмерия являлась платой Минобороны Египта за ремонт египетских вертолетов предприятиями Минобороны России. Юдину также вменяется в вину дача взятки в виде двух земельных участков главе Ново-Подрезковской администрации Анатолию Ивачеву (дело по обвинению последнего в получении этой взятки в ближайшее время будет направлено в суд). Кроме того, генерал обвиняется в незаконном хранении пистолета Макарова, купленного им на Рижском рынке.
Бывшему замначальника финотдела Дальней авиации Петру Белозерову прокуратура инкриминирует хищение в 1992 году 86,5 млн руб. Они, по данным следствия, были похищены путем перевода с бюджетного счета Дальней авиации и счетов воинских частей на "подпольный" счет в московском филиале вологодского банка "Северный". Белозерову также предъявлено обвинение в должностном подлоге — оформлении фальшивых платежных поручений о перечислении украденных денег в воинские части.
Расследование этого дела затянулось, так как следователи выявили еще множество эпизодов преступной деятельности офицеров Дальней авиации, в которые были вовлечены более 100 фирм. По сведениям прокуратуры, сбор доказательств осложнялся попытками обвиняемых оказать давление на подельников и свидетелей. Одна из таких попыток была зафиксирована оперативниками Бутырского СИЗО. Они перехватили записку, в которой генерал Юдин на языке матерого уголовника сообщал адресату имя подельника, "сдавшего" его "ментам". Из записки усматривалось, что к этому подельнику следует принять традиционные для уголовной среды меры. Белозеров же, по данным следствия, уничтожал некоторые компрометирующие его документы.
По мнению прокуратуры, этими действиями обвиняемые вполне заслужили продление срока их ареста. К тому же обоим инкриминировалось тяжкое преступление, а, согласно УК России, "заключение под стражу может быть применено по мотивам одной лишь опасности преступления". Однако адвокаты обвиняемых подали жалобы на их арест, и военный суд Дальней авиации (в/ч 36822) отпустил обоих обвиняемых.
Примечательный факт: законность ареста высокопоставленных офицеров-авиаторов проверял суд, который состоит на полном содержании Дальней авиации, получает там зарплату и даже расположен на одной территории с финотделом, в котором работал обвиняемый Белозеров. Этот отдел визирует документы о покупке суду столов, кресел и телефонов с определителями номера. Тыловые службы Дальней авиации занимаются обеспечением судей квартирами, и не только ими. Кстати, у обвиняемого Юдина при обыске в кабинете обнаружен рабочий журнал с записью о том, что председателю суда нужна машина.
Председатель суда Дальней авиации полковник Николай Кортавенков объяснил корреспонденту Ъ, что машину он просит довольно часто, но не для личного пользования. Согласно директиве Генштаба, подсудимых привозят на суд на машинах тех воинских частей, в которых они служат. Судья Кортавенков считает, что законно отпустил из-под стражи генерала Юдина, так как в расследовании его дела допущена волокита. "За такие преступления, которые ему вменяются, его должны были осудить в тот же год, когда было возбуждено дело, а оно ведется уже четвертый год".
Полковник Кортавенков заверил, что принимал решение относительно Юдина, невзирая на его высокий чин: "30-летний стаж работы судьей, — заявил он, — позволяет мне не обращать внимания на звания. И Генпрокуратура для меня — ничто. Если бы она документально доказала, что Юдин скрывался от следствия или препятствовал установлению истины, я бы принял иное решение. Выступление же прокурора на суде — это не доказательство, а его личное мнение".
Постановление об освобождении из-под стражи Белозерова принимал один из подчиненных полковника Кортавенкова. Председатель суда считает его освобождение также правильным. "Нам неизвестно, — сказал он, — какие же документы уничтожил Белозеров. Представленные прокуратурой данные свидетельствуют лишь о том, что он неоднократно давал подробные показания следствию". Председатель суда, правда, умолчал о том, что жалоба на арест Белозерова рассматривалась судом в отсутствие обвиняемого, что запрещено УПК России.
Николай Кортавенков не без гордости заметил, что его суд отпускает из-под стражи вообще всех обвиняемых, жалобы на арест которых им рассматриваются. Только в этом году были освобождены 5 человек. Он считает, что если следствие в первый месяц после возбуждения дела не соберет необходимых доказательств, то шансов сделать это в последующем у него нет. Кортавенков сделал такой вывод из собственного опыта: 3 года он служил военным следователем.
В Генпрокуратуре же убеждены, что за этой бравадой полковника Кортавенкова кроется желание скрыть непреложный факт: суд Дальней авиации выпускает проворовавшихся офицеров лишь потому, что они "свои". Жалоба Юдина на арест, считают следователи, была пробным камнем. Он проверил и убедился, что у него еще есть поддержка на воле.
После освобождения Юдина из-под стражи его приближенные рассказали прессе о том, что в феврале этого года сокамерники сломали генералу четыре ребра якобы по наущению следствия. Однако в прокуратуре отметили, что о сломанных ребрах Юдина речь зашла лишь сейчас, когда он вышел на волю. А тогда, весной, Юдин и его адвокат, с которым он регулярно встречался в изоляторе, не заявили об этой травме ни врачам СИЗО, ни следствию, ни надзирающему за делом прокурору, ни прессе.
Между тем деятельность обвиняемых сказалась и на положении суда: в финчасти Дальней авиации теперь нет денег, чтобы сшить судьям мантии. Впрочем, служителям Фемиды в военных погонах мантии не так уж и нужны.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ