Близится к завершению выставка в венском Kunsthalle "Мрачные игры. Сюрреализм в Испании. 1924-1939", для которой за два года было собрано более 200 произведений живописи, графики и скульптуры, хранящихся в 90 музеях и частных коллекциях Испании, Западной Европы и Америки.
Хронологические рамки экспозиции — 1924-1939 годы — достаточно показательны: от первого манифеста сюрреализма (отнюдь не Андре Бретона, а критика и поэта Гомеса Бакьеро, за полгода до появления манифеста "папы" сюрреализма опубликовавшего в мадридской газете El Sol статью Superrealismo y realidad) до конца гражданской войны в Испании. Если 1924 год с оговорками можно считать дебютом нового движения, то начало франкистской диктатуры вовсе не положило конец творчеству Домингеса, Переса, Лама. Затем была иммиграция во Францию, почти годовое "сидение на чемоданах" в Марселе и, наконец, выезд в Латинскую Америку, следствием чего стала сюрреалистическая "конкиста" Нового Света.
Кураторы выставки, стремясь избежать невнятности, предложили относительно корректное название — "Сюрреализм в Испании", полагаясь более на географическую, а не на эстетическую общность художников. Ведь выделить именно иберийский ингредиент сюрреализма, растворившийся в мире, практически невозможно: многие испанцы с самого начала подолгу жили и работали во Франции, начиная с Пикассо, Пикабиа, Дали, Миро, Борреса. Однако было бы несправедливым считать, что у "испанского сюрреализма" нет корней. Среди его предшественников — барселонский архитектор-фантаст рубежа веков Антонио Гауди, живописец кошмаров Франсиско Гойя, а если углубиться в историю, то безымянные средневековые авторы фресок, миниатюр "Апокалипсиса" и деревянных скульптур Каталонии, своей экстатикой вызывавшие у римской церкви подозрения в ереси.
Если же обратиться к более близким временам, то нельзя будет обойти вниманием богемную и анархичную Барселону (с точки зрения официального Мадрида — вечный рассадник политической и эстетической фронды), с завидной периодичностью начиная с эпохи arte modernista поставлявшей во Францию художников и поэтов. Уже в 1922 году в барселонской галерее Josep Dalmau i Rafael состоялась первая в Испании выставка Франсиса Пикабиа, предваренная вступительной речью Андре Бретона. Через год там же дебютировал Жоан Миро.
Если артистическая Каталония давала живописцев, то Мадрид — интеллектуалов, писателей и поэтов: Лорку, Альберти. 1925 год (а именно 18 апреля) ознаменовался "эстетической интервенцией" — визитом французских сюрреалистов в общежитие мадридских студентов. Выступления Бретона, Элюара, Пере и Арагона нашли отклик у молодежи — Луиса и Альфонсо Бунюэлей, Лорки, Альберти и Дали, которые в недалеком будущем сравнялись со своими "профессорами", а то и превзошли их. Впрочем, основа для восприятия нового была уже подготовлена: с конца 1910-х годов упомянутый барселонский фанатик современного искусства Жозеп Далмау, хотя и предчувствовал разорение, но выпускал дадаистские журналы "Trossos" и "391". В них с легкой руки Пикабиа публиковались опусы Филиппа Супо, Пьера Реверди и Тристана Тцара.
Но настоящей столицей "испанского сюрреализма" считается Тенериф — остров Канарского архипелага, где владевший асьендой Оскар Домингес приютил своих коллег-художников. "Именно с Канарских островов начнет распространяться по миру сюрреалистическое движение", — с энтузиазмом провозгласил Бретон на открытии в Тенерифе Международной выставки сюрреалистов в 1935 году. С той же восторженностью он повторил это спустя шесть лет, но уже в Мексике. Однако Тенериф остался в памяти художников как своего рода новая "телемская обитель". Проникнувшись манифестом Бретона "Сюрреализм на службе революции", Домингес через год раздал свое имущество крестьянам и передал асьенду в коллективное пользование. Вряд ли французский интеллектуал рассчитывал на такую непосредственную реакцию.
С прозвучавшим по радио паролем Франко "Над всей Испанией безоблачное небо" пришел конец странной идиллии "Мрачных игр" (так называлась картина Дали 1929 года, давшая эпиграф выставке). Сообщество испанских сюрреалистов распалось: поэты Лорка и Компас были расстреляны, Дали отлучен от группы Бретоном за профашистские речи, Пикассо, Миро и Гонсалес в последний раз встретились на Международной выставке 1937 года в испанском павильоне.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ