Выставка графика
В ГМИИ имени Пушкина открылась выставка "От Дюрера до Клее. Немецкий, австрийский и швейцарский рисунок XV-XX веков". Все две с лишним сотни показываемых работ — из коллекции музея, который как раз подготовил каталог-резоне соответствующей части своего графического собрания и отметил это событие выставкой. Рисунки рассматривал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Количество выставленных работ кажется отчаянно скромным в сопоставлении с размахом, заявленным в названии выставки: огромный хронологический период — да еще и три страны. На самом деле насчет трех стран нужны уточнения, потому что формально что Германия, что Швейцария, что Австрия некогда были частью единого государственного образования, Священной Римской империи (Швейцария — вплоть до XVII века, а Австрия до начала XIX века), а если неформально, то именно немецкое искусство задает тон в большей части экспозиции.
В графике XIX века, выставленной в колоннаде, преобладание Германии вполне очевидно. От рисунков Каспара Давида Фридриха (созерцательных с уклоном в макабр), гуашей Бальтазара Виганда с баталиями наполеоновской эпохи (выглядящими веселой и аккуратной игрой в солдатики), глянцевитых портретов Франца Крюгера, сантиментальной аскезы "назарейцев" — до импрессионизма Макса Либермана. Что в промежутке? Академические этюды; тончайшая листва пейзажей, отчего-то приводящая на память гоголевского председателя палаты, читавшего наизусть "Людмилу" Жуковского и так произносившего слово "чу!", что всем виделось, как долина спит; чудесные итальянские и греческие виды, по которым можно с удобством изучать, как менялась от 1830-х до 1880-х мейнстримная акварельная манера.
В лоджии напротив Белого зала висит графика ХХ века, подобранная и вывешенная, надо сказать, наиболее удачно. Три роскошных листа Пауля Клее (швейцарца по рождению, кстати), представительная компания экспрессионистов — и вот у зрителя остается от этого совсем камерного раздела вполне полнокровное впечатление: ему показали и самое главное, и самое красноречивое, да еще от щедрот добавили толику чего-то не очень значительного, но милого (в виде послевоенной гэдээровской графики).
В самом же Белом зале повесили старое искусство, XV-XVIII век, и здесь уже вместо полнокровности — пунктир. Немного сбивчивый, поскольку вывешены вещи не в строго хронологическом порядке, а вразнобой. И получается комбинация уникумов, которые как бы сами по себе (дюреровский автопортрет, его же антикизирующие "Играющие путти", "Голова Сивиллы" работы верхнерейнского мастера XV века), и больших искусствоведческих сюжетов, которые обозначены выборочно и намеками — например, коллизия между пышным австрийским барокко и сдержанной выразительностью протестантских регионов; или, скажем, преломление североевропейского маньеризма в швейцарском искусстве витража. Угадывание этих намеков сродни разгадыванию ребуса — что, возможно, и входило в намерения кураторов: коль скоро все до единой работы выставлены без датировок.