"Глас народа — глас Божий" написали на своем знамени американская и французская революция, вознеся на пьедестал то, что в их представлении и должно было стать богом новой массовой религии — демократии. Parlement.
Надо отдать ему должное — он стал лучшим творением толпы. Пожалуй, и единственным. Первоначально еще храня черты ушедшей рыцарской эпохи, парламент со временем перенял облик своего создателя: что может быть более характерно для парламента, чем непарламентские выражения?
И все же, vox populi — vox Dei! Перед этим детищем митинговых страстей склоняют головы и монархи, и президенты. Жестокий бог требует жертв, и они оказываются принесенными: отставки правительств, смены министров. Религиозный ритуал, жрецы и жертвы в котором попеременно меняются местами...
Трудно сказать, воспринимает ли так российский парламент Виктор Черномырдин, которому предстоит в эту среду выступить в Государственной думе с докладом об итогах социально-экономического развития страны. Возможно, что недавно пережитое унижение вотумом недоверия, вынесенного палатой, показалось ему жестоким ритуалом, равносильным для политика инициации. Ограничься глава правительства только ролью простого хозяйственника — всероссийского старосты или вестернизированного технократа, ему было бы много легче. Бюрократ не обязан вызывать массовую любовь, его выступления не должны тонуть в грохоте аплодисментов. Став лидером предвыборного блока, премьер-министр обрек себя на роль победителя, которую ему теперь придется играть всегда и несмотря ни на что. Даже на поражение. Эта роль с трудом дается даже выросшим в атмосфере постоянной борьбы за симпатии избирателей западным политикам.
Можно не сомневаться, что как минимум треть аудитории в зале заседания Государственной думы будет настроена враждебно по отношению к главе российского правительства. Полемика с ней практически лишена для него смысла. Сверхзадачей жанра парламентского выступления является вовсе не убеждение чаще всего непримиримых оппонентов. И не вновь обретшее популярность "достижение национального согласия". Глава исполнительной власти или избранный глава государства, выступая перед лицом законодательного собрания, олицетворяющего собой все общество, должен продемонстрировать, что является подлинным лидером страны, смотрящим дальше и видящим больше абсолютного большинства своих слушателей.
При этом в странах, политическая культура которых ориентирована прежде всего на эмоциональное и персонифицированное восприятие политики, не столь уж и важно, говорит ли с высокой трибуны глава правительства об успехах или провалах своего экономического курса. Для телевизионного поколения избирателей важно не "что", а "как" это говорится. Никто не поверит в слова о лучшем будущем, никто не поверит в профессиональную честность или человеческую искренность политика и чиновника. Премьер может назвать себя победителем в том случае, если простой избиратель, прослушав его речь, вынесет убеждение, что любой другой претендент на его политические симпатии будет еще хуже.
Как этого достичь? В принципе итоги первого полугодия дают основания для оптимизма. Похоже, впервые за последние несколько лет правительство и Центральный банк могут не без основания заявить, что национальная экономика оказалась достаточно податливой их регулирующему воздействию. Однако тот факт, что экономика страны управляема, реформируема и далека от краха, не столь уж и интересен массовому избирателю и представляющему его интересы депутату. С эмоциональной точки зрения, они оба подсознательно ищут в лице главы государства или правительства источник спокойствия, уверенности и безопасности. С рациональной, они по-прежнему надеются на большое и богатое государство, которое должно несмотря ни на что кормить, обогревать и помогать им.
Развенчание этих иллюзий премьер может предоставить оппозиции. Ведь политики, как и киностудии, делают свой бизнес продавая мечту. Избиратель любит мечтать (последние семьдесят лет это подтвердили) и очень не любит тех, кто лишает его этой мечты. "Главное не быть, главное казаться" — этот принцип, взятый на вооружение Генри Киссинджером, является путеводной звездой политика. Самое главное при этом для Виктора Черномырдина — не импровизировать и реже отвлекаться от текста своего парламентского выступления. А живая речь пригодится для общения с толпой. Все-таки толпа и обожествленное интеллектуалами ее творение не одно и то же.
И если в ходе такого общения, пожимая потемневшие от машинного масла руки, премьер услышит традиционное "Дорогой Виктор Степанович!.." — он может быть спокойным за свое политическое будущее.
Глас народа — глас Божий...