Валентин [ 20.02 20:27 ] Все, что сейчас происходит в стране - это мелочи. Главная опасность - в ставшей уже реальностью однопартийной системе. Понятно, что делается это под новое пришествие Путина. Значит, просвета не предвидится. Что Вы, Дмитрий думаете по этому поводу? Спасибо.
Не думаю, что мелочи. Что касается однопартийной системы, то это лишь частное проявление той концепции вертикалестроения, о которой уже было сказано. Монополизация. Второе пришествие Путина – еще одно (пока потенциальное) проявление этой же самой концепции. Мне не хочется думать, что просвета нет. Пожалуй, я даже готов предложить объяснение.
Во-первых, некоторый откат был неизбежен. После революции всегда бывает реставрация. Частичная. В СССР было много людей, адаптированных к системе. Номенклатура, служилый люд, работники ВПК, бюрократы – у них был высокий социальный статус и приличные, по советским меркам, доходы. Когда система рухнула, они многое потеряли. Не только и не столько в материальном смысле, сколько в статусном. Многие искренне воспринимают это в терминах «за державу обидно». Что, всем этим миллионам следовало уйти на задний двор и сделать себе харакири? Не дай бог. Они, к счастью, и сегодня с нами. Значит, осталась и их система ценностей, их обиды. Поэтому, как только экономика стала чуть-чуть подниматься, на повестку дня встал вопрос о державной реабилитации и былом величии. Это нормально и неизбежно. Такая аудитория охотно слушает разговоры про наведение порядка, «поднятие с колен», укрепление государства и т.п. Политики не были бы политиками, если бы не оседлали эту мощную возвратную волну. В нашем случае волну оседлал «коллективный Путин». Не вижу смысла в личных претензиях. Не он, так Примаков, Лужков, Варенников Рогозин, или Якунин. Плюс к этому новорожденный бизнес очень даже не прочь припасть к государству в поисках протекционистских мер и защиты от конкуренции. Путинская версия реставрации – не самая скверная из возможных. Главная ее проблема – промежуточность. А могло ли быть иначе? Она сочетает советскую теоретическую любовь к всеобъемлющей государственности с постсоветской практической любовью к всеобъемлющему личному благосостоянию. В таких условиях «невидимая рука рынка» мигом нащупывает самый простой и надежный способ: занять приличный пост в бюрократической иерархии и затем на постоянной основе конвертировать статусную «административную валюту» в реальные дензнаки. Причем тоннель к этому великому экономическому открытию строился сразу с двух сторон: от бизнеса к власти и от власти к бизнесу. На разных уровнях – от Кремля до ЖЭКа или лейтенанта ГАИ/ГИБДД. Незабвенный Б.А. Березовский первым сказал, что не обязательно приватизировать все государственное предприятие, достаточно приватизировать (т.е. купить) его менеджмент. Точно так же он «приватизировал» и обитателей высоких кремлевских кабинетов. С противоположной стороны, его страстные державные оппоненты, вытурив злокозненного Березовского и укрепившись в высоких кабинетах, ничуть не медля, начали копать встречный подземный ход - от власти к деньгам. Либо прямо к бюджетным, либо, опираясь на подконтрольные силовые структуры, к уже функционирующим бизнесам, которые приятно забрать себе под крыло и под «крышу». Риторика и пафос прямо противоположные, а итог один: уродливое двухголовое дитя от незаконного союза бесконтрольной государственной бюрократии с беспредельным бизнесом. Позволю предложить для его обозначения адекватный по уродливости термин: бюрнес. Рождение бюрнеса несложно объяснить чисто экономической логикой, но, мне кажется, еще более важны вопросы социокульурные. То, что в России и на Украине бюрнесмены гламурно процветают, а в Эстонии или в Чехии позорно прячутся по подпольям – проблема не политического строя, не демократии/автократии, а преобладающей в обществе этики.
В силу двойственного характера у бюрнеса (это уже во-вторых!) есть непреодолимые ограничения на возвратном ходу. Этим людям есть, что терять. Им не нужно возвращение к советским порядкам. Сделать патриотический вид и под шум державных лозунгов отобрать у конкурента собственность или закатать его в кутузку - это с удовольствием. Можно даже и о справедливости потолковать, об общенародной собственности – если под ней подразумевать собственность государственную – то есть свою, бюрократическую. (Маркс, напомню, называл государство частной собственностью бюрократа). Отчего же бюрократу не приватизировать (он, естественно, называет это «национализировать») успешно функционирующий, заново отлаженный и отрегулированный частником нефтяной или газовый бизнес? Понятно, под бурные аплодисменты борцов за равенство, социальный прогресс и народную нравственность…Слова, хоть бы самые патриотичные, стоят дешево. Вот собственность – это уже серьезней. Охотников ее терять даже среди самых отчаянных «державников» совсем немного. Поэтому назад пути нет. (Правда, есть вбок. Например, фашизм. Но это тоже вопрос социокультурного выбора).
В-третьих, необратимость процесса задается критерием эффективности. «Юганскнефтегаз», после того, как с помощью «Байкалфинансгрупп» стал принадлежать народу (т.е. группе связанных с Путиным бюрократов) заметно снизил отдачу. Не будь глобального кризиса, этот процесс еще долго был бы заметен только специалистам. А так – люди (и, что еще важнее – элиты) прозревают на глазах. Полгода назад премьер-министр торжественно обещал лишнюю прибыль, если что, у капиталистов «из желудка достать и бедным раздать», а сегодня он вдруг сменил риторику. Инвестиции в Россию падают быстрее, чем в любую другую крупную страну. Значит, через два-три месяца производство без финансовой подпитки провалится еще глубже. Кризис кризисом, но плюс ко всему мало кому из бизнесменов понравится, когда у него в желудке роется доктор, который только что мочил кого-то там в сортире. Поэтому они проявляют больше интереса к странам, где власть не столь победительна. И та же самая бюрнес-элита, которая еще недавно сияла самодовольством, вдруг начинает нервничать: вы, товарищи, полегче там на поворотах! Мы из-за ваших игр теряем конкретные бабки. И вас, дорогие, уже не сможем содержать в прежней холе и неге…
Когда самый патриотичный государственник ощущает оскудение в кармане, его рвение подвергается серьезному испытанию. Вот и Лужков, который столько лет неутомимо наводил порядок на рынках (главным образом с целью загнать торгашей под крышу в прямом и переносном смысле), вдруг забыл и про ужасы антисанитарии, и про произвол приезжих торговцев. Ощутив снижение поступлений со стороны контролирующих торговлю структур, мэр внезапно озаботился поддержкой рынка в самых разных его проявлениях… Прямо как Хакамада лет десять назад: защиту малому бизнесу! Не сметь мучить проверками! Так что, уважаемый Валентин, просвет предвидится. Иное дело, как мы в него впишемся: сравнительно мирно, на ранних стадиях распада державной псевдо-вертикали, или опять придется терпеть, покуда они окончательно не посадят экономику на мель и сами в этом не убедятся. Новизна ситуации в том, что на этот раз жадности и косности совсем уж замшелых автократов противостоят экономические и политические интересы того же самого «бюрнеса» и других оппозиционных групп внутри элиты. Они начнут (уже начали?) опровергать действия «силовиков-государственников» гораздо раньше, чем корабль налетит на скалы, как то случилось с СССР. Это, по-моему, не вопрос. Вопрос в другом: удастся ли вывести страну из опасной зоны, куда ее загнали «реставраторы», не растеряв по дороге некоторых критически ослабленных территорий. А партии?! Что партии. Как будто они играют какую-то реальную роль в жизни вертикального государства. Сегодня есть «Единая Россия», а завтра ветер дунул - и ее нет. То же самое и «Справедливая Россия». Так, профсоюзы более («ЕР») или менее («СР») успешных бюрнесменов. Как только дело коснется реальных интересов, забудут всю свою пафосную фразеологию и перегрызутся, даже не поднимаясь с колен.
Георгий [ 20.02 21:51 ] Будучи географом по образованию, можете ли Вы представить российскому обывателю какое-либо картографическое доказательство существования государственного образования Осетия, которое злокозненно было разделено между Россией и Грузией? Это важно, ибо тезис о насильственном разделе осетинского народа стал чрезвычайно популярным и послужил одним из обоснований действий России в отношении, еще недавно, братской Грузии. С уважением Георгий.
На картах единой Осетии не встречал. На самом деле это неважно. Не более чем пропагандистское обоснование политических претензий. Не думаю, что где-то в мире есть государственная граница, которую нельзя было бы при желании оспорить и раздуть историко-географический скандал. Вопрос в другом: мир переживает противоречивую и сложную эпоху формирования национальных государств. В позапрошлом веке на глобусе было несколько десятков стран, а сейчас их более двухсот. И процесс дробления политического пространства продолжается. Где-то мирно – как в случае Чехии и Словакии, где-то через войны и кровопролития, как на Кипре, в Бангладеш или в бывшей Югославии. Зависит от зрелости и мудрости политических элит. Опыт показывает, что движение необратимо. Боюсь Вас разочаровать, но, что бы ни думали на этот счет в Грузии, отделение Южной Осетии и особенно Абхазии так же бесповоротно, как отделение Грузии от СССР (что бы на этот счет ни думали в России). Политика России (что бы, опять же на этот счет ни думали ее критики) здесь всего лишь катализатор естественного процесса. На память приходит только один пример противоположного свойства: объединение Западной и Восточной Германий.
Нуржан Ахметов г. Алматы [ 21.02 07:13 ] Считаете ли Вы шагом к развороту кадровой политики Кремля в сторону ее демократизации после утверждения кадрового резерва президента России? Что на Ваш взгляд необходимо дальше предпринять Кремлю для формирования прозрачной, объективной системы выдвижения кадров на высшие государственные должности, чтобы искоренить негативные факты в этих вопросах?
Не вижу ничего такого уж демократичного в формировании резерва. Процесс закрытый, по непонятным критериям, организованный сверху вниз. Лучше, чем было, но сути не меняет. Остаюсь сторонником прямых и честных выборов, как лучшей из всех известных системы подбора и проверки кадров. У нее, как отметил еще Черчилль, масса недостатков. Мы все имели возможность в этом убедиться. Но она хотя бы заставляет соискателей смотреть больше вниз, на избирателей, чем вверх, на начальство. Даже когда кандидаты на выборах врут, они врут нам, а не вышестоящим товарищам. Нам, значит, и судить – сильно соврали или нет. Относительно «разворота». Пока это скорее, декларация о намерениях, чем реальный разворот. Черчилль, кстати, сказал еще одну забавную и точную фразу: «Лучший аргумент против демократии – пятиминутная беседа с рядовым избирателем». Не зря ему дали Нобелевскую премию по литературе.