Поводом к выставке стало издание полного научного каталога немецкого (в широком толковании, то есть немецкого, австрийского и швейцарского) рисунка из собрания ГМИИ имени Пушкина. Это полторы тысячи листов, но покажут одну шестую (и лучшую) часть — 250 рисунков XV-XX веков. В названии "От Дюрера до Клее" не только обозначены хронологические границы коллекции, но и содержится почти полный перечень ее шедевров. Запасы немецкого рисунка в ГМИИ, увы, не богаты. И все же громкие имена и драгоценные вещи в музее имеются.
Например, "Голова человека в тюрбане" Мартина Шонгауэра, которого боготворил Альбрехт Дюрер и к которому чуть не пешком отправился из Нюрнберга в Кольмар, да пока шел, тот умер. "Танцующие и музицирующие путти с античным трофеем" самого Дюрера, подписные и датированные 1495-м (художнику исполнилось 24 года), выделки поистине ювелирной: он как-никак был сыном золотых дел мастера и отцовским ремеслом владел превосходно. "Автопортрет" мастера Альбрехта 1508 года — он тогда работал над "Алтарем Геллера" для монастыря доминиканцев во Франкфурте и достиг такого совершенства в рисунке каждой детали, что монахи якобы собрались разрезать алтарную картину на мелкие кусочки, распродавая по отдельности каждую пятку апостолов из "Коронования Марии". "Мадонны" дюреровских учеников — самого талантливого из них Ханса Бальдунга Грина, виртуоза обнаженной натуры и мастера сочинять фантастические композиции, и мятежного Ханса Зебальда Бехама, изгнанного из Нюрнберга за ересь в разгар реформационной смуты и крестьянской войны.
Есть ряд выдающихся маньеристов: Вольф Губер — художник дунайской школы, гений пейзажного наброска; Ханс фон Аахен — придворный живописец Рудольфа II, любитель сложных аллегорий; Тобиас Штиммер — лучший представитель знатной швейцарской художнической династии, специалист по рисункам для витражей. Есть "немецкий Хогарт" Даниэль Николаус Ходовецкий. Есть Антон Рафаэль Менгс — главный мастер европейского классицизма, друг и любимец отца истории искусства Винкельмана. Неплохо представлен XIX век — великим романтиком Каспаром Давидом Фридрихом и великим реалистом Адольфом Менцелем, страшно модным когда-то салонным академиком Ансельмом Фейербахом (племянником философа) и главным немецким импрессионистом Максом Либерманом. И, конечно, фаворитом Николая I "лошадиным" Крюгером, которому помимо портретов непарнокопытных неплохо удавались портреты русской аристократии.
Однако лучшая, превосходящая даже эрмитажное собрание часть коллекции — это рисунок немецкого экспрессионизма. Здесь есть и Франц Марк — друг Кандинского и член-учредитель "Синего всадника", тридцати шести лет от роду погибший в битве при Вердене, но успевший снискать славу лучшего анималиста всех времен и народов. И Эмиль Нольде — экспрессионист-почвенник, наивно полагавший, что его неуемный живописный темперамент — это и есть наивысшее выражение арийской идеи, но излечившийся от веры в национал-социализм, когда его объявили дегенератом и лишили права на профессию. И Георг Гросс — дадаист, насмешник и циник, художник с обнаженными социально-политическими нервами, может быть, лучший карикатурист XX века, первым обнаруживший удивительное сходство в физиономиях Гитлера и Сталина, равно как и в их режимах. И, наконец, великий Пауль Клее — изысканный лирик и эстет-интеллектуал, всю жизнь разыгрывавший этакого художника-ребенка.
Впрочем, большинство представленных на выставке рисовальщиков известны разве что специалистам. Зато в их графике узнается почерк эпохи. Ренессанс — в тающих линиях серебряного штифта, маньеризм — в порывистых штрихах угля, барокко — в быстрых росчерках пера, оживленного пятнами бистра или сепии, рококо — в изысканной нежности сангины, неоклассицизм — в отточенных графитом контурах. Ну а что до неполноты коллекции, так ведь рисунок и сам по себе является искусством неполноты и недомолвок. Как говорил вышеупомянутый Макс Либерман, "рисунок — это искусство опускать".