Вслед за Исландией еще одна страна — Латвия — пошла по пути крупномасштабной национализации банковского сектора, за которой последовала отставка правительства. И на ней цепочка таких случаев вряд ли закончится.
Все свободны
Латвийское правительство ушло в отставку 20 февраля по требованию крупнейших партий в парламенте — Народной партии и Союза зеленых и крестьян (хотя еще 3 февраля они объявили кабинету вотум доверия). Всю прошлую неделю в Латвии обсуждали новых кандидатов на пост премьер-министра. В четверг после консультаций с основными партиями, представленными в парламенте, латвийский президент Валдис Затлерс выдвинул на пост премьера Валдиса Домбровскиса. Затлерс мотивировал такой выбор тем, что у представителя партии "Новое время" есть шанс получить необходимую поддержку своего кабинета в парламенте, а также опытом Домбровскиса, который в прошлом занимал должность министра финансов.
Среди других кандидатов на пост премьера были представитель так называемой русскоязычной партии "Центр согласия" Янис Урбанович, шансы которого многие эксперты расценивали как нулевые, и Эдгар Заланс из Народной партии, которого еще год назад латвийский президент счел недостаточно подготовленным для этой должности. На рассмотрение президента выдвигалась и кандидатура ушедшего премьер-министра Ивара Годманиса, что, впрочем, выглядело бессмысленным.
Споры о том, кто может стать следующим латвийским премьером, в начале предыдущей недели приобрели в какой-то мере даже абсурдный характер, когда в российских и латвийских СМИ появилась информация о возможных притязаниях на этот пост главы Альфа-банка Петра Авена. Его советник Александр Гафин рассказал в нескольких интервью о том, что Авен, имеющий латышские корни, "ощущает свою связь с Латвией и неравнодушен к происходящему в ней". Гафин также недвусмысленно добавил: "Петр Олегович сообщил, что с большим интересом отнесся бы к предложению встать во главе латвийского правительства и готов был бы взять на себя ответственность за вывод страны из состояния тяжелейшего экономического кризиса". Вопрос гражданства, по мнению Гафина, не составило бы труда решить в кратчайшие сроки.
Связь с Латвией у Авена действительно есть, он возглавляет комиссию российско-латвийских бизнесменов. Но сам Петр Авен заявил, что не строил никаких планов относительно латвийского премьерства. Он назвал всю историю "полным бредом", а затем уволил Гафина за нарушение корпоративной этики. "Я никогда не уполномочивал Гафина делать заявления от моего имени",— объяснил глава Альфа-банка.
В середине прошлого года Альфа-банку приписывали попытки приобрести контрольный пакет акций крупнейшего латвийского Parex banka. Однако осенью слухи о готовящейся сделке были опровергнуты. "У нас был интерес к ряду латвийских компаний, однако в силу разных причин мы отказались от этих планов",— заявил тогда Авен. Вполне возможно, что, если бы сделка по покупке Parex banka все-таки состоялась, Петр Авен внес бы ощутимый вклад в спасение Латвии от финансового кризиса.
Исландский сценарий
В ноябре прошлого года, после того как было принято решение о национализации Parex banka, его контрольный пакет оказался в руках у правительства. Затем акции были переданы государственному Латвийскому ипотечному и земельному банку. По словам бывшего в то время президентом Parex banka Валерия Каргина, обратиться за помощью к государству решили главные акционеры банка — сам Каргин и его заместитель Виктор Красовицкий, обладавшие по 42,42% акций каждый. Из-за финансового кризиса и оттока капитала их банк оказался на грани банкротства, и они не могли выплатить предоставленный 50 другими банками страны консолидированный кредит, сумма которого превышала €770 млн. Латвийское правительство обязалось гарантировать эти выплаты, выкупив контрольный пакет у Каргина и Красовицкого за 2 лата — по одному на каждого, а затем забрав у них и оставшиеся 34%. Каргин позже назвал эту сделку самой удачной в своей карьере.
Банкротство Parex banka стало одним из наиболее сильных ударов по экономике Латвии. Это был крупнейший частный банк страны, по объемам привлеченных вкладов его рыночная доля в середине прошлого года достигала почти 20%. По словам экспертов, банк служил опорой для всей финансовой системы страны, причем большую часть его вкладов составляли иностранные. Это напоминает ситуацию с крупнейшими банками Исландии, также перешедшими под контроль правительства (которое, как и латвийское, потом подало в отставку). С первыми признаками финансового кризиса вкладчики стали выводить свои активы из банка. Существует версия, что не последнюю роль в этом сыграли латвийские чиновники, якобы заранее знавшие о предстоящем банкротстве Parex banka и сумевшие вовремя снять свои деньги со счетов. Подобные обвинения, в частности, выдвигали против бывшего министра сообщений Айнарса Шлесерса, однако он их отвергал.
Сразу после национализации Parex banka правительство запретило латвийским государственным структурам изымать из него средства. Но отток капитала продолжался, и снизить его удалось только в декабре, когда правительство ввело ограничения на выдачу средств со счетов частным компаниям. Некоторых парламентариев возмутила такая запоздалая реакция администрации. "Я был инициатором расследования решений тех политиков, которые в первые дни перехода банка под контроль правительства действовали бездарно и непрофессионально,— рассказал "Власти" председатель партии "Общество за другую политику" Айгар Штокенбергс.— Например, сразу после национализации премьер Годманис публично заявил, что допускает банкротство банка. И в тот же день была значительно ограничена деятельность банковских филиалов по приему новых депозитов. Последовал отток денег, и теперь налогоплательщикам придется платить за это".
Инициатива Штокенбергса, однако, не нашла поддержки у депутатов сейма, и голосование по расследованию провалилось. Вслед за этим латвийские СМИ предположили, что парламентарии попросту боятся раскрывать тайны Parex banka, расследованием деятельности которого уже занимаются прокуратура и госконтроль — высший орган финансово-экономического контроля Латвии.
Укрощение балтийского тигра
После того как правительство ограничило отток капитала из Parex banka, международное рейтинговое агентство Fitch понизило рейтинг этого банка до RD, то есть предупредило держателей вкладов о том, что если они и смогут вернуть свои средства, то почти наверняка не в полном объеме.
На прошлой неделе агентство Standard & Poor`s выступило с похожей инициативой, присудив рейтинг BB+/B уже всей Латвии. Таким образом, обстановка в стране была признана рискованной для инвестиций. Это со всей очевидностью показывает, насколько серьезно сказались на Латвии последствия финансового кризиса.
Вступление Латвии в Евросоюз в 2004 году помогло ей привлечь большие объемы инвестиций и стать на довольно продолжительное время рекордсменом по многим экономическим показателям, за что эту страну, так же как Эстонию и Литву, назвали балтийским тигром. Латвийские темпы экономического роста достигали 11% в 2005-2007 годах. В стране быстро росли зарплаты, а вместе с ними и цены: в прошлом году, по данным МВФ, инфляция составила более 15%.
Однако в январе ВВП Латвии снизился на 10,5% из расчета на год по сравнению с показателями 2008 года. По прогнозам ряда чиновников из министерства финансов Латвии, экономику страны ждет сокращение на 12% к концу 2009 года. "Я не удивлюсь, если этот показатель достигнет 15%",— говорит глава экономического отдела рижского филиала Swedbank Петерис Страутиньш. В таких условиях администрация Латвии пошла на непопулярный ход: объявила о повышении ставок налогообложения, в частности повысила налог на добавленную стоимость и увеличила акцизы на топливо, кофе, а также на алкогольные и безалкогольные напитки.
Осенью латвийскому правительству пришлось просить финансовой помощи у ЕС и МВФ, которые согласились предоставить €7,5 млрд, но на строгих условиях, самым важным из которых стало сокращение государственных расходов. Чиновники столкнулись с резким уменьшением заработной платы, а бюджет местных администраций был урезан в некоторых случаях на 40%. Бывший латвийский президент Гунтис Ульманис тоже решил внести посильный вклад в спасение страны, обратившись к президентской канцелярии с просьбой урезать ему пенсию в связи с тяжелой экономической ситуацией.
На фоне повсеместного сокращения расходов повышался уровень безработицы. За четыре года после вступления страны в ЕС он постепенно снизился с 10 до 5,5-6%, но в последнем квартале прошлого года вновь взлетел до уровня 9%. Таким образом, несмотря на все последние экономические достижения, Латвия оказалась отброшена в своем развитии далеко назад, что, естественно, вызвало общественное негодование. В январе оно вылилось в самые ожесточенные со времени распада СССР акции протеста.
Многие эксперты склонны считать, что популярность не будет сопутствовать и следующему правительству Латвии, какие бы партии в него ни вошли. Изменить ситуацию к лучшему можно только с помощью полной реструктуризации экономики, что займет не один год. "Мне это напоминает зону турбулентности, в которую попадает самолет. Все, что мы можем сделать,— это держаться покрепче и попытаться пролететь через нее",— говорит директор латвийского агентства недвижимости Arco Real Estate Викторс Савинс.
Госконтролер знает лучше
По мнению Савинса, прибыли которого резко сократились из-за 25-процентного снижения цен на недвижимость в прошлом квартале, Латвия столкнулась с той же проблемой, что и большинство других стран,— большим объемом дешевых кредитов, которые не возвращались. "Во время бума инвесторы приходили на рынок жилья, стремясь реализовать свою собственную американскую мечту — разбогатеть, ничего при этом не делая",— объясняет он.
С Савинсом согласен и представитель Балтийского центра экономических исследований Альф Ванагс, который утверждает, что в последние годы в Латвии наблюдалась "оргия кредитования": "Люди занимали, рассчитывая, что период резкого экономического роста будет длиться вечно, но потом они вынуждены были остановиться, и теперь им придется как-то с этим мириться".
В отличие, скажем, от Соединенных Штатов финансовый кризис в Латвии осложняется тем, что экономика страны попала в чрезмерную зависимость от иностранных инвестиций и не была подкреплена реальным сектором производства. С начала 1990-х годов многие крупные промышленные предприятия закрылись. Так, ранее успешные компании VEF, Radiotehnika и Alfa во время приватизации либо прекратили существование, либо снизили объем производства на 90%. Доля промышленного сектора в экономике уменьшилась с 60 до 25%, а вот сфера услуг, наоборот, разрослась с 32 до 75%. "Наша экономика была очень несбалансированной, так как существовал очень большой негативный счет текущего платежного баланса,— признался "Власти" директор департамента структурной политики народного хозяйства экономического министерства Латвии Олег Баранов.— Из-за неразвитого экспорта развитие шло за счет внутреннего рынка. Но правительство допустило большую ошибку, не сумев направить приток иностранного капитала на развитие реального сектора".
Латвийское правительство в свое время установило привязку уровня национальной валюты — лата — к евро. И сейчас, несмотря на экономические трудности, курс лата растет вместе с курсом евро. Это оборачивается возросшими ценами, прежде всего для туристов из стран, не входящих в зону евро, что снижает доходность и сферы услуг. Но отказаться от привязки лата к евро Латвия не сможет, поскольку это одно из условий получения финансовой помощи от МВФ и ЕС.
Пакет антикризисных мер, принятый латвийским правительством, подвергся критике со стороны многих специалистов. Глава госконтроля Ингуна Судраба, к примеру, назвала неправильным решение повысить налоги. По ее мнению, это стало причиной падения спроса и, соответственно, помешало развитию бизнеса. Судраба заявила, что пересмотрела бы налоговую систему, чтобы разработать меры по стимулированию предпринимательства и, соответственно, снижению безработицы. С ее оценкой действий уходящего правительства согласен и Айгар Штокенбергс, занимавший ранее должность министра экономики Латвии. Однако, по его мнению, более разумным стало бы принятие мер для стимулирования экспорта и введение прогрессивного налогообложения. Ингуна Судраба на прошлой неделе пожаловалась на то, что у латвийских политиков нет единого плана по выходу из кризиса. Однако выставлять свою кандидатуру на должность премьера она отказалась.
Тем временем кризис по латвийской модели может охватить другие прибалтийские страны. Скажем, Эстонию, где доля иностранного капитала в банковском секторе достигает 90%. В день отставки латвийского правительства эстонское добилось вотума доверия от своего парламента и одобрения планов по сокращению бюджетных расходов на $650 млн. Впрочем, как показал пример Латвии, доверие в период кризиса так же легко потерять, как банковские накопления.