Незадолго до вынесения вердикта по делу Анны Политковской шеф-редактор "Новой газеты" Сергей Соколов рассказал, как правоохранительные органы обеспечивают безопасность журналистов. Спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова узнала, что все изменилось как раз после этого убийства.
— Как вы оцениваете следствие по делу об убийстве Анны Политковской?
— На скамье подсудимых люди, которые, на наш взгляд, причастны к убийству Политковской. Присяжным надо было разобраться, какова степень их вины. Что именно они знали, а что — нет. Нас гораздо больше беспокоит судьба дела по киллеру и заказчику. То есть у нас нет сомнений в том, что братья Махмудовы и Хаджикурбанов имеют отношение к этому делу, но эти люди не самые главные в этой истории.
— Так вы верите, что главных людей назовут?
— Назвать-то назовут, но кто это сделает, мы или следственные органы,— посмотрим. А вот насчет степени осуждения — не знаю. Потому что я вижу: по делу Политковской следствие работало в очень сложных условиях. Если бы ему не мешали, оно бы сделало гораздо больше.
— Это правда, что в последнее время многие ваши журналисты получают угрозы? Вы вообще что-то делаете, чтобы их защитить?
— У нас после первого же убийства существует жесткая система инструктажа сотрудников, работающих по сложным темам. Но вы сами понимаете: правила, как себя вести на Пречистенке, придумать невозможно. Если раньше в зоне риска находились один-два человека и мы тогда могли обратиться в правоохранительные органы, то сейчас ситуация другая. Например, когда Политковской угрожали по поводу ее публикаций о деле "Кадета", ГУСБ МВД сразу отреагировало: ей выделили госохрану. А я помню, что ей тогда пришло электронное письмо, это посчитали серьезным поводом. Сейчас же количество прямых и косвенных угроз перевалило за все мыслимые пределы, у нас 11 человек находятся под угрозой расправы. И с этим очень трудно справиться, тем более что мы стали меньше откликов получать от правоохранительных органов. Да, один наш сотрудник находится под госохраной. Но по поводу всех остальных нет никакой реакции. Да, это на первый взгляд может показаться мелочью, когда человеку приходит SMS или письмо электронное с угрозой, но мы же видим, что такие угрозы часто оправдываются. Мы и сами пытаемся что-то делать, конечно. Каких-то людей мы отправляли раньше за границу. Один наш собкор до сих пор там живет, потому что угроза его безопасности осталась. Есть у нас новый сотрудник, мальчишка еще. Пришел к нам летом прошлого года. Проработал полгода — за это время получил две угрозы убийства и один раз капитально получил по голове, так что потерял временно зрение. Это было на Ясном проезде. И никакой реакции. Писали Пронину, Нургалиеву — кому только не писали. Дело о его избиении не расследовано до сих пор, по факту угроз — вообще ни гугу. И вот что нам с ним делать? И он у нас не один такой.
— О чем пишут эти сотрудники, получающие угрозы?
— Они пишут на любые темы. Если раньше это касалось только людей, которые занимались Чечней, Кавказом, криминальными расследованиями, то теперь угрозам подвергаются и сотрудники из бизнес-отдела. Поводом может быть что угодно: статья не понравилась — шлют письма с угрозами. И кто знает: человек просто зло срывает или серьезно намерен расправиться с журналистом?
— А когда вам начали поступать угрозы в таком количестве?
— Это где-то с 2006 года началось, после убийства Политковской. Потому что работает элемент безнаказанности. В СМИ ведь много пишут о покушениях на журналистов, избиениях — действует журналистская солидарность, а люди анализируют все это и понимают, что дела не расследованы, никто не наказан. С начала 1990-х годов убито около 200 журналистов. Из этого вала дел убитых журналистов только процента три-четыре дошло до суда — и то на скамьях подсудимых одни исполнители. Ни одного заказчика. Возьмите убийства Домникова, Ларисы Юдиной, Политковской. Да, убийц задержали — заказчиков назовите!
— Вы хотите сказать, что ситуация с безопасностью журналистов ухудшается?
— Это очевидно. А теперь к этой категории "расстрельных" профессий прибавилась еще одна — после убийств Штейнберга и Маркелова расправа над адвокатами тоже становится тенденцией.