Часы еще не пробили кризис

В прошлые выходные в женевском выставочном комплексе Palexpo завершил свою работу XIX Салон часового искусства (Salon de la Haute Horlogerie, SIHH). Все восемнадцать славных предыдущих лет, с тех самых пор, когда блистательные часовые и ювелирные марки, подконтрольные влиятельной Richemont Group, покинули «народную» часовую выставку в Базеле, женевский «салон отверженных» был, пожалуй, одним из самых показательных luxury-шоу в мире. Так, SIHH, небольшой город в стиле ар-деко, устроенный в седьмом павильоне Palexpo, с допуском по «узким» спискам, на протяжении дня показывал предметы, чья стоимость непринужденно перемахивала планку в миллион франков, а вечером привечал избранных на soiree, «голливудских» parties и чопорных ужинов на уединенных виллах в районе Колоньи, был цитаделью роскоши — помпезной, непобедимой, бескомпромиссной.

В 2009 году салон представлял интерес не только из-за своих неизменно драгоценных премьер. Были и еще две причины. Первая — частная, специфическая, которую могли оценить только те, кто много лет навещал женевский салон в апреле, сразу же после Базельской выставки. SIHH впервые за все время своего существования состоялся не в апреле, а в январе. И невероятно выиграл: вечной усталости после выставки в Базеле не было, и премьеры запоминались лучше, и никто не спал на презентациях, и интервью с часовщиками и ювелирами принимали вид осмысленного разговора. Как заметил в этой связи остроумный президент Jaeger-LeCoultre Жером Ламбер: «Я помню, как раньше приходили по три человека на интервью. Один изо всех сил держал диктофон, второй еле-еле задавал вопросы, а третий просто спал, уронив голову на мой стол. И я понимал, как страшно уставали после Базеля люди. Сейчас все по-другому».

Вторая причина — это, конечно, глобальный финансовый кризис. Уже в декабре Женева была полна панических слухов: мол, на часовых мануфактурах идут ужасные увольнения, продажи падают. SIHH должен был дать ответ: как же будет выглядеть ныне главная luxury-витрина мира? Будут ли заметны гримасы мирового кризиса? В городке ар-деко ничего не изменилось: клубника, десерты, лимузин-сервисы, шампанское, экзотические красавицы на reception desk. В личных беседах президенты марок (их на SIHH представлено 16 штук) выражали сдержанный оптимизм: дескать, вверенным им домам не впервой переживать войны и кризисы, переживем и этот.

Но один явный признак беспокойства был. Речь идет о выставке при входе в павильон SIHH, посвященной борьбе с часовыми и ювелирными подделками. Слоган для нее был выбран шокирующий: «Fake watches are for fake people» («Часы-подделки для поддельных людей»). Две видные организации — Fondation de la Haute Horlogerie и Fondation de L’industrie Horlogerie — выступили со специальным обращением, в котором особо отмечалось, что финансовый кризис — это время, когда продажи подделок швейцарских часов через интернет возрастут многократно. Обе организации поклялись общественности создать базу данных, где будут фиксироваться все участники гигантской преступной цепочки — от изготовителей до перевозчиков и продавцов.

Кризис пока почти никак не повлиял на новый ассортимент часов и ювелирных украшений. Секрет прост: многие марки не успели скорректировать тенденции, ведь эскизы и механизмы обычно проектируются как минимум за полтора года до их презентации. Впрочем, в некоторых трендах первые антикризисные меры уже поблескивают.

Черная полоса

Часы с черным корпусом и черным циферблатом можно было найти почти на всех стендах главных марок. Отлично нарисованные www.tc Shadow Girard-Perregaux, брутальные Baume & Mercier Riviera Magnum XXL, темные, как вода в порту, Panerai Luminor Regatta и дизайнерские карбоновые серии культовой модели Audemars Piguet Royal Oak.

Что же тут странного, спросите вы? Этот цвет вечно актуален — даже тогда, когда манекенщиц в черном не выводят на подиумы (как это было в прошлом сезоне), всякий уважающий себя архитектор или дизайнер носит черное. Это цвет надежный, торжественный и многофункциональный: хоть свадебный, хоть похоронный. Но вот часы только сейчас научились облачать в безукоризненно черную одежду.

Проще было сделать корпус из платины, чем нанести на металл ровное, глубокое и, главное, долговечное покрытие. Над этой проблемой технологи мучились годами. И вот наконец прорыв. Радикально улучшились привычные покрытия, появилась техника напыления тончайших алмазных слоев, защищающих цвет, вошел в силу матово-черный карбон, блеснула керамика. Часовые дизайнеры радуются этому как дети, они дошли до того, что стали чернить даже белое золото (как Максимилиан Бюссер в новом варианте HM №1) или сочетать с черными деталями алмазные паве и багеты. А когда им говоришь о провокативности сочетания чуть пластилинового на вид карбона и бриллиантового багета вокруг циферблата, улыбаются и говорят: «С химической точки зрения это одно и то же, что тот карбон, что этот».

Гости из прошлого

Винтаж рассчитан не только на любителей классики, уставших от абстракционизма современных дизайнеров. Историческая модель позволяет, конечно, немного побыть ретроградом — хотя что может быть более модным, чем классические часы послевоенного дизайна? Винтаж на SIHH-2009 показали все.

IWC обновили свою историческую коллекцию Vintage в розовом золоте, в которой на сей раз выделялась Jubilee Edition Portofino Hand-Wound. Audemars Piguet выступили с замечательным продолжением прямоугольных Tradition и круглых Jules Audemars. В Vacheron Constantin очень кстати вспомнили о своей американской истории — так появились «кособокие», но чем-то фантастические часы Hommage d`Amerique, сделанные «по следам» часов 1921 года. Girard-Perregaux хранит верность знаменитой серии Vintage 1945, украшая ее все новыми и новыми усложнениями.

В этом году ее пополнил турбийон с тремя золотыми мостами. Кроме того, у Girard-Perregaux теперь есть и специальная коллекция, само название которой отсылает к прошлому. Итак, Girard-Perregaux 1966 — с классическими женскими плоскими часами и мужской моделью с вечным календарем и очень хлопотной в производстве функцией «уравнение времени».

Разумеется, точные повторения исторических моделей куда более редки, чем их свободная интерпретация. Старые модели должны следовать новой моде, прежде всего в размерах. Часы увеличиваются в диаметре, а дизайнеры продолжают настаивать, что перед нами все та же культовая модель. Но зато, роясь в архивах, вновь вводят в оборот решения, оказавшиеся на обочине часовой эволюции.

Блестящий пример — новая модель A. Lange & Sohne, названная Richard Lange Pour le Merite. Ее механизм, разработанный несколько лет назад и уже появлявшийся на женевском салоне, имеет редкое, практически музейное приспособление для поддержания постоянной силы механизма — так называемую фузею, принцип работы которой напоминает коробку передач спортивного велосипеда. Лишь две–три марки в мире способны сделать такой удивительно прогрессивный, авангардный винтажный механизм.

Сделай сам

В прошлом году Vacheron Constantin представил свою модель Quai de l`Ile, которую можно было укомплектовать на стадии заказа — как укомплектовывают роскошный автомобиль. Начиная со стекла циферблата и кончая надписью на задней крышке. На нынешнем SIHH не многие марки рискнули зайти так далеко. Но идея самостоятельной перестройки часов, кажется, привлекает все больше и больше.

В ожидании моделей с открытой архитектурой почти все мануфактуры облегчили для начала покупателям выбор браслетов и ремешков. Постепенно появляются новые крепления, позволяющие легко менять их без помощи часовых мастеров. Раньше это считалось опцией только для часов-амфибий. Теперь в два счета сменные ремешки стали выпускать даже для самых сухопутных моделей.

Видно насквозь

«Скелетированные» часы всегда были показателем возможностей часовых мануфактур и одним из любимых усложнений коллекционеров. В этом году тончайшим скелетоном Altiplano порадовали Piaget, серию ажурных механизмов (аж 8 штук) предъявили Audemars Piguet и Vacheron Constantin (особого внимания заслуживает плоская женская модель с бриллиантами по корпусу, диаметр которого составляет всего лишь 28 мм).

Скелетон — настоящий экзамен для часовщика и наглядное пособие по сопромату: сколько еще микронов и миллиграммов стали можно удалить без ущерба для механизма. И, как правило, эта задача так увлекает, что часовщику трудно остановиться. Отсюда неприятная особенность некоторых отдельно взятых скелетонов: открывая взору свое ажурное нутро, они обладают не самым дружественным интерфейсом. На тончайших паучьих ножках нелегко разместить цифры и метки. Единственный выход — загромождать ими стекло и кольцо циферблата.

С декоративным, но эффектным решением выступили дизайнеры Cartier. В новом Santos 100 Skeleton они использовали архитектурность своих фирменных римских цифр. Мосты, на которых крутятся колесики, имеют форму цифр — от I до XI. Santos 100 — модель крупная, мужская, очень энергичная, и с новым скелетированным механизмом она ничуть не потеряла в мощи и узнаваемости. Это одна из редких и, главное, удачных попыток сделать скелетон из технического феномена — эстетическим.

На всех уровнях

Циферблаты наотрез отказываются быть плоскими. При первой возможности часовщики разносят индикацию на разные циферблаты, собранные под стеклом в свободную объемную композицию. В своем хронографе с центральной индикацией Ballon Blue Chronograph часовщики Cartier поместили секундомер в центр, водрузив его стрелку на стратегическое возвышение. А у его подножия движутся полузакрытые им минутная и часовая стрелки.

Замечательную модель Jules Audemars Chronograph показали Audemars Piguet — настоящую кинетическую скульптуру с двумя барабанами пружин, с отдельным секундным циферблатом и индикатором запаса хода, композиционно уравновешивающим золотое колесико спуска, оставленное открытым. Эту модель спроектировал для Audemars Piguet Фредерик Гарино, харизматичный часовщик, бывший бортинженер французских ВВС, который представил на последнем Базеле фантастический Opus 8.

Не менее интересен циферблат Montblanc Collection Villeret 1858 Grand Tourbillon Heures Mysterieuses. На своей новой мануфактуре в Виллере Montblanc сделал эффектные часы в золотом корпусе чуть яйцевидной формы. У тупого конца размещен свободно вращающийся турбийон, у острого — циферблат с двумя как бы висящими в воздухе стрелками. Конечно, это вращаются прозрачные круги, но старинный фокус как всегда впечатляет.

Baume & Mercier тоже сделали черный циферблат для Riviera Magnum XXL полупрозрачным, открыв внутреннюю архитектуру часов. И даже своей классической модели Hampton добавили щегольский вырез, сквозь который видно движущееся колесико баланса.

Эмали и каменья

Даже у классических A. Lange & Sohne эмалевый циферблат, кажущийся почти ровным, сложен из плоскостей, расположенных на разной высоте. Этот белый циферблат — настоящий подвиг эмальерного искусства. Эмалевые пластины, из которых он собран, сначала нужно было соответствующим образом вырезать. Вообще для работы с эмалью нужен настоящий художник, разработанная технология и бесконечное терпение. Иногда проще вымостить циферблат драгоценными камнями, чем выполнить его в классической эмали. Уже привычно эмалевые циферблаты представила мануфактура Jaeger-LeCoultre. Они традиционно каждый год расписывают оборот своих знаменитых крутящихся Reverso, на сей раз были показаны и круглые циферблаты. Эмали воспроизводят то карты мира, то шедевры живописи вроде «Венеры перед зеркалом». Кажется, что эмали или очень распространенные в этом сезоне перламутровые инкрустации постепенно приходят на смену любимому еще год назад сплошному бриллиантовому покрытию циферблатов.

Перепроизводство бриллиантов-миллионников

Одна из заметных тенденций — отсутствие бриллиантовых часов-миллионников, циклопических, удивительно тяжелых предметов, которые могли бы прийтись по душе солидному американскому рэперу. Они начали появляться в начале 2000-х годов, однако ренессанс «piece unique full pave», огромных и, как правило, крайне сложных с точки зрения механики часов, вымощенных крупными драгоценными камнями в багетной огранке, пришелся на 2004–2007 годы. Тогда каждая марка, выпустив некую топовую сложную механическую модель (к примеру, Polo Tourbillon Piaget или L.U.C Tourbillon Chopard), вскоре представляла те же часы, но уже в бриллиантовой кожуре (камнями был «укрыт» широкий браслет из звеньев и его застежка). Сегодня этому дикарскому рэп-стилю пришел конец: компании настроены на более интеллектуальную, более сложно придуманную ювелирную красоту. Единственной маркой, которая представила на SIHH подобные часы, оказалась почтенная мануфактура Girard-Perregaux: речь идет о женской модели Cat's Eye Haute Joaillerie.

Однако, вне сомнений, в ближайшем будущем все марки вернутся к изготовлению могучих бриллиантовых часов-миллионников, справедливо рассудив, что публика будет рассматривать подобные опусы как объекты для вложения капиталов. Хотя есть на этот счет и противоположное мнение: ряд марок полагают, что в период кризиса больше толка будет от классических моделей не баснословно высокой ценовой категории.

Возвышение перламутра

Часовые пуристы могут придраться: мол, где же новость, ведь перламутр — это классический материал для часовых циферблатов. Между тем исчезновение громких бриллиантовых моделей, в которых для циферблатов использовалось pave, привело к заметному возвышению стандартного перламутра. Именно ему

(и эмали) отводится сегодня роль центрального декоративного материала, который будет делать часы вдохновенно эстетическим, высокохудожественным предметом. Наиболее примечательны в этом смысле эксперименты всегда артистичной мануфактуры Jaeger-LeCoultre. В новой коллекции женских ювелирных часов мастера Jaeger-LeCoultre использовали для циферблатов не привычные цельные куски перламутра, а небольшие пластины разных оттенков (от бежевого с розовыми отливами до темно-зеленого «жучиного» цвета). Эти хрупкие пластины были собраны по принципу мозаики и дополнены едва заметными бриллиантами. В итоге получились восхитительные образцы, напоминающие о декоративных эталонах стиля ар-деко. Еще один интересный вариант использования перламутра — сочетание его с разноцветной бриллиантовой россыпью, драгоценной крошкой (Montblanc, Parmigiani, Van Cleef & Arpels).

Часы с большим секретом

Сюжет «спрятанного времени» очень стар: собственно первые карманные часы всегда имели крышку, которая защищала резной циферблат из драгоценных металлов, а позднее — сделанный с использованием эмали. В начале XIX века от крышек стали постепенно отказываться, а эпоха наручных часов и вовсе похоронила крышку. Тема «спрятанного времени» вернулась в моду уже в 1920-х и продлилась до конца 1940-х годов — именно в ювелирном сегменте. Ее популярность была связана не только с тем, что в те два десятилетия (невероятно плодотворных как для механики, так и для дизайна) ювелирные часы строго следовали формуле «часы как драгоценная безделушка». Сама эпоха между двумя войнами диктовала и определенный этикет, согласно которому публично смотреть на часы (и интересоваться точным временем вообще) считалось неприличным. Именно тогда появляются великие образцы наручных ювелирных часов с секретом Van Cleef & Arpels, марки, которая и сегодня считается главным специалистом в этой нише. Сейчас к дому с Вандомской площади (чьи новые бриллиантовые часы с секретом получили название Rendez-vous) присоединился сам дом Cartier с очень красивой моделью La Panthere, корпус которой «копирует» легендарное кольцо в виде раскрытой пасти пантеры из линии «желтой» La Panthere, представленной в 2006 году. Золотой корпус-пасть скользит по браслету, сдвигается, позволяя увидеть маленький циферблат. «Секретные» ювелирные часы есть и у Piaget, впрочем, это довольно традиционный для данной марки продукт. Зато нельзя не отметить бриллиантовую ювелирную модель Vacheron Constantin Kalla Haute Couture a Secret, сделанную в единственном экземпляре в честь 30-летия модели Kalla, на момент создания — самых дорогих часов в мире.

В поиске black tie: полудрагоценные и поделочные камни

Увлечение подчеркнуто рукодельной, позерской и элегантной декоративностью циферблатов вывело на ювелирно-часовую арену весьма экзотических «гостей» — полудрагоценные и поделочные камни. Они могут использоваться как для оформления циферблата (к примеру, авантюрин в мужских часах Van Cleef & Arpels), так и быть частью механизма (как халцедон у Audemars Piguet — в мужской модели Millenary Chalcedony). Подчеркнем: это характерно именно для мужских часов направления black tie. Надо полагать, их прежний облик — простецкие белые бриллианты по ободу платинового или золотого корпуса — успел порядком надоесть, и компании сейчас активно ищут новые варианты оформления подобных парадных моделей.

Корпуса over size

В 2006 году Cartier показал коллекцию Tankissime, миниатюрные «танки» которой проложили курс на женственные, крохотные, беззащитные часы. В этом году все ровно наоборот: тот же дом Cartier представил новую версию своей исторической модели Baignoire, выпущенной в 1912 году, — но с сильно увеличенным корпусом. В самом доме любят говорить так: «Cartier не следует тенденциям, Cartier создает их». Как бы там ни было, налицо довольно четкий отпечаток текущей тенденции: тренд — это большой часовой корпус.

Мы не случайно употребили выражение «текущая тенденция», поскольку большие корпуса впервые мощно прогремели в начале 2000-х годов, правда, позднее спрос на них стих. Возвращаясь к новой версии исторических часов Cartier (дом так же, как и многие другие марки, немало сил и средств уделил и винтажу), нужно сказать и про некий казус. Дело в том, что прежние Baignoire были исключительно женскими часами, а вот новые уже вовсю претендуют на статус «унисекс» (разумеется, только те, чьи корпуса сделаны из белого золота). Свидетельствуем: большой овальный корпус Baignoire достойно смотрится на мужской руке. Кстати, Van Cleef & Arpels здесь не сильно отстал от Cartier и показал свои собственные овальные большие часы — Timeless XL (но они предназначены только для женщин).

Впрочем, в рамках SIHH было показано немало часов с большими корпусами (как, например, Ingenieur IWC с брутальными 46 мм в диаметре), однако всех затмили воинственные «водоплавающие» часовщики Panerai с винтажными часами Radiomir, титановый корпус которых имеет в диаметре 60 мм. Это абсолютный рекорд. Сделанные в первый раз в 1956 году в честь египетских военных водолазов, эти часы не помещаются даже на самом широком мужском запястье. Таким образом, Radiomir могут выступать только лишь в качестве коллекционной безделушки. Носить их представляется нам делом заведомо бессмысленным.

Спорт: дайвинг и яхтинг

Тематически спортивные часы довольно скучны. Часовщики постоянно вынуждены выбирать между авиационными, автомобильно-гоночными и морскими сюжетами, которые с покорной обреченностью чередуются год от года. В этом году пришла очередь морских часов, в последний раз являвшихся миру в 2007-м, в год проведения в Валенсии финального раунда America`s Cup. Наиболее заметными в морском жанре оказались IWC и Jaeger-LeCoultre. Мануфактура из Шафхаузена сделала водные упражнения своей главной премьерой: зрителям было представлено новое поколение модели Aquatimer (характерной особенностью этих часов стали не только возможность более глубокого погружения, но и быстро меняемые каучуковые браслеты, и это тоже тренд сезона). А Jaeger-LeCoultre показал три модели компактной и собранной серии Master Compressor Navy SEAL`s в характерных для «Компрессора» корпусах из розового золота (или стали) и черной керамики.

Компания Piaget поплыла куда более гламурным путем: свои центральные сложные часы — Polo Tourbillon Relatif, она снабдила «суффиксом» Yachting Inspiration. Лазорево-голубой цвет корпуса отнюдь не нов для этих часов, впервые он был заявлен в 2007 году, когда Piaget завершили реставрацию башенных часов на венецианской Torro Orologio. После этого вышла «венецианская» версия Polo Tourbillon Relatif, отличившаяся именно таким неподражаемым синим цветом. В этом году мощный корпус Polo Tourbillon Relatif оказался украшенным крошечными фигурками парусников — их можно увидеть как на циферблате часов, так и на боках корпуса.

Добавим, что самыми трендовыми стоит признать голубой и синий цвета, за ними следуют розовый и фиолетовый.

Екатерина Истомина и Алексей Тарханов