Выставка живопись
Московская галерея "Эритаж" открыла ретроспективу Андре Ланского, мастера "парижской школы", одного из немногих русских художников, начавших фигуративом, а кончивших полной беспредметностью. С подробностями — ТАТЬЯНА Ъ-МАРКИНА.
На открытии Андрей Толстой, один из главных наших специалистов по искусству русской эмиграции, назвал эту небольшую выставку "моделью творчества Ланского". В зале галереи "Эритаж" показано всего около двух десятков работ русского художника "парижской школы". Но они представляют все этапы его творчества — от раннего фигуратива до зрелой лирической абстракции, все техники — гуаши, масло, коллажи, даже одна мозаика и еще литографическая "Книга бытия". Получается миниатюрная, но ретроспектива.
Русский аристократ Андрей Ланской учился в Пажеском корпусе — но петербургские артистические кафе и Сергей Судейкин совратили его с пути к военной карьере. В Киеве юный граф успел поучиться у Александры Экстер, потом вступил в Белую гвардию, а к началу 1920-х оказался в Париже, где остался на всю жизнь. До конца 1930-х красочные экспрессии художника не переходили границ фигуративной живописи, с 1940 года вначале под влиянием Василия Кандинского и Пауля Клее Андре Ланской полностью погрузился в мир цветных беспредметных форм и писал их до конца жизни. На выставке представлены в основном абстракции — довольно мрачное полотно под названием "Счастливый как облако" 1964 года, радостная "Картина свидания" 1966 года в светлых, голубых и бирюзовых тонах, огромное "Произрастание" 1969 года, будто опутанное разноцветными стеблями.
Из Парижа приехал Андре Шоллер, главный эксперт по творчеству Ланского, который сейчас работает над каталогом-резонне художника. И он, и российский эксперт по творчеству художника, Валерий Силаев и Андрей Толстой, открывавшие выставку, сошлись в том, что музыкальность и гармоничность полотен Андре Ланского, их выверенная ритмичность и структурность — это не только уникальная черта манеры художника, но и защита от фальсификации. "Мне попадались фальшивые полотна и гуаши Ланского,— сказал Андре Шоллер,— но отличить их от подлинных очень легко. Его просто невозможно подделать".