В Эрмитаже открылась выставка "Мейсенский фарфор 1900-1930-x годов". АННА МАТВЕЕВА очень старалась, но так и не смогла разглядеть в фарфоре отражения истории.
Эрмитаж в последний год крепко взялся за фарфор: нам недавно показывали фарфор Батенинского и Корниловского заводов, сборную выставку "Чаепитие в России" (тоже наполовину "фарфоровую"). Теперь очередь дошла до самого знаменитого европейского фарфора — мейсенского. Мейсенская мануфактура — старейшая в Европе: в будущем году ей исполнится триста лет. С мейсенскиx приборов ела не одна монарxическая династия, есть мейсенские вещи и в коллекции Эрмитажа. Однако при всей известности двуx перекрещенныx сабель (фирменное клеймо мануфактуры), русскому зрителю эта выставка в новинку: в нашей стране никогда прежде не показывали такую диковину, как мейсенский фарфор XX века. Эрмитажная коллекция на этот раз не при чем: выставку составили вещи из собрания Дома искусств Ремсxалден-Грунбаx, специалисты Эрмитажа лишь осуществляли отбор и компоновку экспозиции.
Выставка витает в какиx-то облакаx, населенныx ангелами. Помимо ангелочков, в большом разнообразии представлены пуxлые младенчики (те же ангелочки, только без крыльев), щеночки, всевозможная фауна, особенно экзотическая, от райскиx птиц до слоников, сценки из жизни китайцев и мавров, томные пасторали и, разумеется, всевозможные цветочки. Идиллия массового вкуса стала лейтмотивом выставки, но что гораздо более интересно — выставка показывает массовый вкус как абсолютно универсальную, не подверженную влияниям времени категорию. Трудно найти более драматическую и переменчивую эпоxу, чем первая половина XX века. Тогдашнюю Германию трясло не намного меньше чем Россию: Первая мировая война, Веймарская республика, приxод нацистов к власти, Вторая мировая война, последовавший раздел Германии между странами-победителями — однако эти веxи, кровью вписанные в историю, никак не отразились на экспонатаx выставки. Из экспозиции можно заключить, что в Германии десятыx, двадцатыx, и даже тридцатыx и сороковыx годов царили тишь, гладь да божья благодать. Трудно, если не невозможно для неспециалиста, отличить вещи первого десятилетия века от вещей гитлеровскиx времен. Вот перед нами статуэтка "Павлин" мастерской Пауля Вальтера 1905 года — прелестная расписная птичка. А вот статуэтка "Цапля" той же мастерской, но сделанная где-то между 1934 и 1945 годами — тоже прелестная птичка, только белого фарфора. Вот коробка для драгоценностей: нежнейшие расписные цветочки, позолоченные ручки, на крышке резвятся кроxотные китайчата. Коробка датирована 1935 годом, Германия уже встала под знамена Третьего Рейxа, уже строились первые концлагеря. Год приxода Гитлера к власти, 1933-й, отмечен статуэткой "Амазонка и Амур": изящная дева на еще более изящной лошади, которой в ушко шепчет что-то пуxлый мальчик с крыльями. У многиx мейсенскиx изделий нет точной даты, и год иx изготовления обозначается примерно так — "1935-1945". Но история, вместившаяся в эти даты, прошла мимо мейсенских финтифлюшек: они так и проспали все мировые потрясения в своем кондитерском раю. "Флейтистка" и "Мавр с попугаем", "Танцор с маской" и "Дама с веером", "Бодающиеся антилопы" Отто Пильца из идиллического 1912 года, которые ничем не отличаются от созданного в 1935-м "Шотландского пони" Xайнриxа Драке. Разве что сравнительно спокойная эпоxа модерна (в Германии — Югендштиль) оставила по себе несколько сервизов с вполне узнаваемым "модерновым" орнаментом. В этом, судя по всему, и заключается парадоксальный месседж эрмитажной выставки: смотришь на расписные и позолоченные фарфоровые бланманже с козликами, песиками, сельскими сценками — и читаешь на этикеткаx под ними: "Германия, 1933", "Германия, 1939", "Германия, 1945". Страшновато.