концерт / классика
Во вторник в Национальном доме органной и камерной музыки состоялся сольный концерт известной киевской органистки Валерии Балаховской, названный "Музыка эпохи романтизма". Десять отличий органного романтизма от обыкновенного искала ЮЛИЯ БЕНТЯ.
В представлениях среднестатистического слушателя орган может ассоциироваться со шпилями готических костелов, грозным началом Токкаты и фуги ре минор Иоганна Себастьяна Баха. Гораздо сложнее сочетается этот древний инструмент (изображение небольшого органа встречается даже на фресках Софии Киевской) с идеологией романтического XIX века, его пасмурными элегиями, песенной мелодичностью и вселенской тоской. Достаточно представить себе любой из шопеновских ноктюрнов в органной версии, чтобы понять абсолютную невозможность такого союза.
Тем не менее программа "Музыка эпохи романтизма" в репертуаре киевской органистки Валерии Балаховской имеется и постоянно обновляется. Как очень тонкий и гибкий музыкант, она замечает, что романтизм и в жанровом, и в хронологическом отношении очень многослоен. Стоит только слегка продвинуться вперед во времени и забыть о титульных композиторах эпохи вроде Шуберта--Шумана--Шопена — и сразу сложится совсем другая ее картина, причем не менее интересная.
По Балаховской, орган похож на медленно ползущий танк, напичканный хорошей старой музыкой, и поэтому к месту назначения он порой прибывает с опозданием на десятилетия, а то и на целый век. Программу "Музыка эпохи романтизма" Валерия Балаховская укомплектовала произведениями в базовых органных жанрах (прелюдии и фуги, вариационные циклы, импровизации). Вот, казалось бы, Прелюдия Марселя Дюпре — это сплошная звуковая мишура, но исполнена она с поразительной конструктивной точностью, а звучащая параллельно с ней основная мелодия выглядит далеко не главной.
В прозрачной, не замыленной аккордовыми туманностями игре органистки вообще интересно соотносить базу с надстройкой. Похожая на песню-романс нежная Импровизация Йозефа Габриэля фон Райнбергера оканчивается кадансом из Ave Maria Шуберта. Три версета Винченцо Петрали (прямо скажем, нечасто встречающийся музыкальный жанр) по форме представляют собой вариации, а на слух — микст из вальсов Штрауса и бравурных оперных арий.
Перетекание звуковых масс из одной формы в другую, яркие динамические приливы-отливы и мелодическую фактурность можно было наблюдать в заключительной части программы — Интродукции и Пассакалии ре минор Макса Регера (за исполнение этого произведения Валерия Балаховская была награждена дипломом на I Международном конкурсе органистов им. Олега Янченко), Скерцо соль минор Марко Энрико Босси и Allegro из "Органной симфонии #6" Шарля Мари Видора. Однако в сухом остатке остается все же не эта органная марина, а изысканно-иссушенная звуковая графика. И можно только благодарить того, кто додумался на время звучания Импровизации Райнбергера и Прелюдии, Фуги и Вариации Сезара Франка убрать свет в зале, оставив включенными только лампы в алтаре, из-за чего виден был лишь четко очерченный силуэт органистки, демонстрировавший публике ее представление об идеальном звучании органа.