Выставка современное искусство
В Московском музее современного искусства в Ермолаевском переулке открылась выставка Ирины Кориной "Инсталляции", организованная галереей XL в рамках программы "Москва актуальная". Ретроспектива десятилетней творческой деятельности тридцатилетней художницы, ставшей в прошлом году лауреатом молодежной "Инновации" (премии в области современного искусства), показывает, что она уже давно — большой и зрелый мастер, считает АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
В каждую инсталляцию Ирины Кориной, сценографа по образованию, проваливаешься с головой, как в хороший спектакль, где актерами, заставляющими зрителя пережить некое эмоциональное приключение, выступают пространство, свет, звук, объемы и фактуры. Эти инсталляции тоже в своем роде тотальные, но не как у Ильи Кабакова и его коллег-концептуалистов: за ними нет никакого философического текста — текст пьесы, которую разыгрывают коринские актеры, удивительным образом заложен в нас самих.
Входишь в зал, белые евроремонтные стены которого набухли какими-то чудовищными наростами, а по углам агломерациями светящихся икринок скопились лампочки, разглядываешь фотографии витрин Елисеевского магазина, где произрастают восковые грибы, пластиковые ананасы и высятся поленницы колбас, опутанные лианами сосисок. И невольно вспоминаешь "Улитку на склоне" братьев Стругацких - там взбесившаяся природа мстит изнасиловавшим ее людям.
Попадаешь в комнату, где пол набран из кое-как закрепленных грубо обтесанных досок, качающихся не хуже качелей, и, едва преодолевая головокружение и ужас (инсталляция называется психоаналитическим термином "Urangst" — первичный страх), пытаешься поднять голову и рассмотреть на потолке видео со сноубордистами. И под оглушительный грохот половиц думаешь, что жизнь в топором срубленном русском народном дизайне с лихвой заменяет любой экстремальный вид спорта.
Бродишь по лесу из выброшенных рождественских елок, в котором притаился блиндаж в камуфляжных пятнах, заглядываешь в окошко бойницы, а внутри — трафаретная картина-диорама с космонавтами, ракетами, голубями мира, гимнастами и строителями в касках. И не можешь понять, то ли вырезанные из этого картона персонажи куда-то разбежались, то ли их прозрачные силуэты окопались в бункере, как пережитки прошлого.
У Ирины Кориной обостренное чувство предметно-звуковой среды эпохи, позволяющее расслышать нежную музыку в назойливом треньканье рингтонов, превратить пенопластовую упаковочную кроватку для мобильника в футуристический диванчик или увидеть в физиономиях буфетов и радиол смеющиеся рожицы смайликов. И это чувство она способна передавать зрителю. Как, например, в одной из самых знаменитых своих инсталляций "Назад в будущее". Вы проходите по хай-тековскому коридору, чтобы попасть в закуток, огороженный дээспэшными плитами, за которыми скрывается (надо вовсю тянуть шею, чтобы что-то разглядеть) мозаика с космонавтами, какими в застойные годы любили украшать всесоюзные здравницы и дома культуры, и вдруг испытываете острый приступ ностальгии. Не по транслирующейся этими мозаиками советской идеологии, а по прошедшим в этих декорациях детству или юности.
Удивительно, как из чувства вполне конкретных материалов вроде линолеума или ламината рождается чувство такого неуловимого материала, как время. Очутившись внутри коринских "материальных подборов", очарованный зритель никогда не испытывает того отвращения, какое вызывает заполненная теми же фанерными панелями и дешевой клеенкой реальность. Оказывается, в этой гнусной самоклеющейся пленке, в этих целлофановых челночных сумках и гадких обоях в цветочек, в этом упаковочном пенопласте и омерзительном камуфляже — в пространстве, замусоренном евроремонтной пластмассой, следами повсеместного присутствия ВПК и рудиментами советского быта, можно найти своеобразную красоту. По которой лет через двадцать все станут ностальгировать так же, как сейчас ностальгируют по брежневским мозаикам.
Может быть, потому, что эта пластиковая вселенная и есть наша постиндустриальная природа. Тот же, кто не умеет видеть красоту в природе, никогда не увидит ее в искусстве и в человеческих отношениях — так учили еще просветители. Леворадикальное и, как правило, молодое искусство все время кричит, что вот сейчас оно начнет переделывать этот несовершенный мир. Искусство Ирины Кориной осторожно меняет угол зрения на окружающие несовершенства. Это бархатная художественная революция.