23 февраля — праздник не только военнообязанных россиян, но и голливудских продюсеров. Целый ряд удивительных, а порой просто безумных персонажей обязан своим появлением на экране именно Советской армии, считает Михаил Трофименков.
Естественно, первым делом вспоминаются враги или тактические союзники Джеймса Бонда. Таня Романова из Смерша, майор Аня Амазова, на пару с Бондом расследующая исчезновение атомных субмарин, генерал Орлов, переправляющий в Берлин под видом яйца Фаберже атомную бомбу. Но они лишь доводят до гротеска образы "непобедимой и легендарной", имеющие в мировом кино богатую родословную.
Голливуд вывел на экран реальных вождей РККА задолго до "Мосфильма". Троцкий стал киногероем при жизни, еще не перебравшись в Мексику, в "Британском агенте" (British Agent, 1934) Майкла Кертица, фантазии по мотивам мемуаров легендарного Брюса Локкарта, причастного к "заговору послов" 1918 года и угодившего на Лубянку в начале красного террора. В его же "Миссии в Москву" (Mission to Moscow, 1943) действуют маршалы Тимошенко и Тухачевский. Незадачливого наркома обороны сыграл уроженец Гродно, актер идиш-театра Курт Кэтч, специализировавшийся на ролях злодеев. Тухачевского — еще один кинозлодей, родившийся в Ревеле Иван Трайизол. Причем Тухачевский представлен прожженным мерзавцем, шпионом, который вместе с прочей правотроцкистской сволочью готовит убийство Сталина для срыва грядущей антифашистской коалиции. Сталин же изображен с пиететом, превосходящим пиетет Голливуда к Аврааму Линкольну или Джорджу Вашингтону. Что поделать: военный союз обязывал.
Никогда еще американское кино так не напоминало советское не только по духу, но и по букве. Кишиневец Льюис Майлстоун снял свою "Молодую гвардию": в "Северной звезде" (The North Star, 1943) партизаны открывали фронт в тылу врага. В "Мисс В из Москвы" (Miss V from Moscow, 1942) Альберта Хермана "подвиг разведчика" совершала Вера Марова, втершаяся в доверие к врагу под видом удивительно похожей на нее немецкой шпионки. А помогали ей американский офицер и подпольщики-голлисты.
С началом холодной войны эти фильмы навлекли на головы их создателей обвинения в предательстве. Советский офицер, не перебежчик, а верный присяге герой, вновь появится только в Италии, в фильме Роберто Росселлини "В Риме была ночь" (Era notte a Roma, 1960), где Сергей Бондарчук играл бежавшего из плена Федора Назукова. А целых десять лет красные с невероятными фамилиями бесчинствовали почище марсиан. В "Кровавом снеге" (Red Snow, 1952) загадочного Бориса Петроффа они испытывали секретное оружие на эскимосах Аляски. В финале герой символически заваливал огромного полярного медведя. В фильме Феликса Фейста "Виновен в измене" (Guilty of Treason, 1950) они пытали венгерского кардинала Миндсенти, а в "Военнопленном" (Prisoner of War, 1954) Эндрю Мартона полковник Никита Бирошилов истязал американских офицеров в Корее.
Именно к этому фильму восходят символы нового обострения холодной войны в начале 1980-х. Рэмбо, который карает лейтенанта-изверга Подовски, мучившего во вьетнамском лагере его бывшего командира, и утюжащего Афганистан полковника Зайсена,— наследник героя "Военнопленного", сыгранного, что символично, Рональдом Рейганом. И эти же фильмы категории B, которых насмотрелся в детстве Стивен Спилберг, вдохновили его в "Индиане Джонсе и королевстве хрустального черепа" (Indiana Jones and the Kingdom of the Crystal Scull, 2008) на незабываемый образ советского спецназа под командованием майора Ирины Спалько, пляшущего вприсядку в амазонских джунглях.
Больше, чем сценаристам, повезло костюмерам, навострившимся шить советские мундиры, и актерам из Восточной Европы, по-прежнему востребованным на роли русских. Самый известный из них — Оскар Гомолка, еще в Германии 1920-х набивший руку на ролях русских аристократов. Вершина его карьеры — гипнотически зловещий террорист Верлок в "Саботаже" (Sabotage, 1936) Альфреда Хичкока. Но он успешно потрудился на ниве и просоветского, и антисоветского кино. В "Миссии в Москву" был мудрым наркомом Максимом Литвиновым, а в "Военнопленном" — уже палачом Бирошиловым. Сыграв в промежутке Савельича в итальянской версии "Капитанской дочки" и Кутузова в "Войне и мире" (1956) Кинга Видора, он победоносно завершил свою холодную войну гомерически смешной ролью советского полковника Стока, мордатого авантюриста-жизнелюба, манипулирующего в "Мозге за миллиард долларов" (Billion Dollars Brain, 1967) Кена Рассела шизофреническим "литовским подпольем".
Прочие специалисты по Советской армии, хоть и не оставили следа в искусстве, любопытны сами по себе. Сценарий фильма "Возврата нет" (Weg ohne Umkehr, 1953) Виктора Викаса и Беате фон Моло о советском офицере, пытающемся бежать в Западный Берлин с немкой, спасенной им в 1945 году, основан на книге Григория Климова. Этот офицер-перебежчик затем буквально свихнулся на почве антисемитизма и гомофобии. Биографии других солдат холодной войны просто неизвестны. Кто такой Родя Персидский, сыгравший в шведском "Пимпернеле Свенссоне" (Pimpernel Svensson, 1950) Эмиля Лингехейма лейтенанта Пушкина? Кто такой Роман Топоров, игравший персонажей, неизменно именовавшихся "лейтенант Максим"? В "Берлинском экспрессе" (Berlin Express, 1948) Жака Турнера Максим вместе с братьями по оружию еще гонялся за недобитыми нацистами. А в "Кровавом Дунае" (The Red Danube, 1949) Джорджа Сидни уже умыкал для расправы русскую балерину, любившую английского полковника.
Вообще советские военные чаще всего появлялись в пограничных ситуациях. Они бежали на Запад, как реальный шифровальщик Гузенко в "Железном занавесе" (The Iron Curtain, 1948) Уильяма Уэллемана или капитан Винка Коваленко, которую в СССР дискриминировали по половому признаку, в "Железной нижней юбке" (The Iron Petticoat, 1956) Ральфа Томаса. Вывозили в ГУЛАГ женщин, обвиняемых в предательстве, как офицер Бродский в "Третьем человеке" (The Third Man, 1949) Кэрола Рида. Впрочем, эти коллизии основывались на реалиях эпохи.
Не скажешь того же о фильмах, где отважные одиночки спасали из СССР своих родных и любимых. Именно на этих фильмах режиссеры, устав от пафоса, сломались. Образ советских военных окрасился в комические, человечные тона. Фермер Свенссен, отправившийся с гитарой наперевес вызволять племянника, и военный корреспондент из "Не отпускай меня" (Never Let Me Go, 1953) Делмера Дэйвза, на яхте вывозящий из Таллина русскую жену-балерину, нашли секретное оружие против большевиков. Генерал Бадайский и целый экипаж пограничного корабля, не в силах отклонить предложение героев пропустить по бутылочке или спеть хором, быстро теряли всякую боеспособность.
Постепенно вернулось представление, что красные в общем-то тоже люди, а идеология, особенно перед лицом ядерной угрозы, второстепенна. Манифест такого подхода — дружелюбная комедия "Русские идут" (The Russians Are Coming, the Russians Are Coming, 1966) Нормана Джюисона. Побоище между экипажем сломавшейся советской субмарины и янки-провинциалами предотвращало необходимость спасать ребенка, сорвавшегося с крыши. Из той же оперы и пограничники из "Шпионов, как мы" (Spies Like Us, 1985) Джона Лэндиса, одного из которых сыграл Сева Новгородцев. Полагая, что началась ядерная война, они коротали оставшееся время жизни в постели с американскими коллегами.
Впрочем, фильм Лэндиса был то ли последней ласточкой дружелюбия 1960-1970-х, то ли ранним предвестием глобального потепления. Одновременно с ним на экранах шла такая свистопляска, что фильмы холодной войны казались детскими сказками. В 1950-х СССР никогда не нападал на США. А в "Красном рассвете" (Red Dawn, 1984) Джона Миллиуса советско-кубинский десант высаживался на футбольное поле школы в Колорадо и с особым цинизмом мучил детей и учителей. В 1950-х перебежчики добирались до свободного мира на своих двоих. А в "Охоте за "Красным Октябрем"" (The Hunt for Red October, 1990) Джона Мактирнана майор Марко Рамиус, застрелив политрука, мчался к Америке на борту подводной суперлодки. В 1950-х американцы проникали в СССР с благородными целями. А летчик из "Огненного лиса" (Firefox, 1982) Клинта Иствуда похищал секретный МиГ-31 и, пользуясь умением отдавать самолету мысленные приказы по-русски, уничтожал своего советского коллегу. Что уж говорить о звероподобном лейтенанте Даскале из "Зверя войны" (The Beast of War, 1988) Кевина Рейнолдса, обходящемся с экипажем своего танка так же жестоко, как с мирными афганцами.
Но маятник военного кино не может не качаться вслед за переменой политической погоды. Еще недавно казалось, что вернулись времена антифашистской коалиции. Впервые русские военные стали безусловными и главными героями. Жан-Жак Анно во "Враге у ворот" (Enemy at the Gates, 2001) выбрал Джуда Лоу на роль снайпера Василия Зайцева, ведущего в руинах Сталинграда дуэль с немецким коллегой. Харрисон Форд сыграл капитана Вострикова в "К-19" (K-19: The Widowmaker, 2002) Кэтрин Биглоу, гимне подводникам, в 1961 году спасшим мир от ядерной катастрофы. Эти беспрецедентные фильмы достигли и потолка достоверности, в той мере, в какой она вообще возможна в фильмах на чужом материале, и потолка симпатий к России.
Есть мнение, что маятник уже качнулся в обратную сторону. Ведь генерал Радек в "Президентском самолете" (Air Force One, 1997) Вольфганга Петерсена готовит военный мятеж, генерал Кодорофф в "Миротворце" (The Peacemaker, 1997) Мими Ледер ворует боеголовки в промышленных количествах, а еще генерал в "Оружейном бароне" (Lord of War, 2005) Эндрю Никкола распродает вверенные ему арсеналы. Но это персонажи не столько идеологического, сколько криминального кино. Жаловаться же на то, что российская армия ассоциируется прежде всего с криминалом, глупо. Ведь даже Жан-Жак Анно сетовал на зашкаливающую взяткоемкость российских начальников, не позволившую ему снять Сталинградскую битву в настоящем Сталинграде.