В Центре современного искусства — галереях "Студия 20" и "TV-галерее", а также клубе "Птюч" — одновременно открылись выставки пяти французских художников, объединенные в проект "Нами думает ангел. Природа произведения искусства или творения природы". Это третий экспозиционный проект французского куратора Фредерика Бугле, ранее познакомившего московскую публику с творчеством Клода Рюто и Фабриса Ибера.
Герой мифа Дедал поучал своего сына Икара: "Не лети к солнцу, ибо оно опалит твои крылья, не спускайся к морю, ибо волны поглотят тебя, лети меж небом и водой". Это наставление метафорически могло бы стать эпиграфом к нынешней выставке. Не только потому, что в ее каталоге искусствоведческие статьи обрамлены красивыми культурософскими цитатами и даже стихами — посвящениями художникам. Метафора в известной степени передает суть творчества современных французов, предпочитающих тактику некоего парения, зависания между явным и неявным художественным жестом, искусством и жизнью, произведениями по-ремесленному сделанными (и, надо признаться, подчас эффектными) и в то же время эфемерными.
Насколько это искусство абсолютно ново, сказать трудно. Нынешние тридцатилетние окончили ecoles des beaux arts — "академии" современного искусства (как ни парадоксально это звучит), пройдя школу у маститых радикалов, которые в свою очередь изучили курс "Дюшана--Кляйна". Однако, если преподаватели верили в революционный жест, предаваясь энтузиазму перед ready made "сушилкой для бутылок", установленной в музее, или последним монохромным полотном (в который раз последним?), то ученики — а их сменилось уже не одно поколение — увлеклись не столь залистанными страницами творчества патриархов искусства XX века.
Эзотерика, мистика, алхимия, которых были не чужды поздние Дюшан и Кляйн, значат для тридцатилетних не меньше, чем перешедший по авангардистской традиции провокационный жест. Однако речи от первого лица они предпочитают комментарии, роли автора — функции своего рода редактора или библиографа уже существующего текста. Безграничное поле деятельности (искусство, натурфилософия, антропология и т. д.) уже закреплено за ними благодаря выставкам "Эпоха открытий", "Вне границ" и "Прыжок в пустоту, или Художник вместо произведения".
С некоторыми из этих экспозиций знакомы и российские зрители так же, как и с иными участниками нынешнего проекта. О работах Юбера Дюпра во Франции неоднократно рассказывал Ъ, видеофильмы Пьерика Сорена можно было видеть на прошлогодней выставке в ЦДХ "Прыжок в пустоту...", для Мари Поншле это вторая выставка в России. Клер Руденко-Бертен связана со славянским миром не только генетически: ее предки — выходцы с Украины. Трактат Флоренского "Иконостас" и в целом проблемы православной иконографии, по ее мнению, не менее важны для современной культуры, чем ухищрения видеотехники. (Кстати, именно ее поэтическое высказывание вынесено в название выставки.) Эрик Морен продолжает в Москве начатую во Франции фотосерию, обогащая свой опыт российскими реалиями.
О том, что выставляться в России непросто, на наш взгляд, подозревали не все участники выставки. Уважение по отношению к принимающей стране приятно. Разумеется, если оно не сводится к туристическому реверансу (чем обычно грешат молодые западные художники). Вернуть в Москву булыжник, позаимствованный с Красной площади шесть лет назад, — жест порядочного человека. Надежда, что он символически ляжет в фундамент новой русской духовности, по меньшей мере наивна. Экспонирование его как новинки Cartier в лучах прожекторов и в окружении зеркал — стиль рекламного агента. К сожалению, в этой работе агитационный пафос возобладал у Мари Поншле над аналитичностью современного художника. Впрочем, если разместить эту инсталляцию в клубе "Птюч", она выглядела бы занятным декором для дискотеки. Уместность демонстрации видеофильмов Пьерика Сорена на многочисленных мониторах в том же "Птюче" не вызывает сомнений. Пожалуй, на этот эффект и рассчитывал художник, полагая, что посетитель разделит с ним (то есть с его персонажем) и вместе с ним устанет от синдрома самосоглядатая, испытывающего одновременно и удовольствие и тошноту от нарциссизма. Клер Руденко-Бертен экспонировалась необычно, пожалуй, даже и для французской аудитории. Специалист видео-арта произвела в "TV-галерее" "короткое замыкание" — вошедший в зал вынужден довериться не зрению, а обонянию. Однако оно его не подведет — сладкий запах благовоний наведет его на мысль о неравнодушии художницы к православному ритуалу. Юберу Дюпра не было нужды придумывать необычные решения. Достаточно того, что он продемонстрировал свою знаменитую инсталляцию с личинками ручейников, помещенных в аквариум. О ней мы знали только понаслышке. Действительно впечатляющая работа. Ее авторство можно приписать как самому художнику, так и "эксплуатируемым" им насекомым. Новый Фаберже заставляет ручейников создавать коконы не из ила и песка, а из кусочков золотой фольги и драгоценных камней — произведения анонимные, натуральные и одновременно декоративно-прикладные. То есть соответствующие требованиям современного искусства.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ