Жасмин Одемар — правнучка одного из основателей мануфактуры из Ле-Брассю Audemars Piguet, Жюль-Луи Одемара. В прошлом известная в Швейцарии журналистка, бывший главный редактор влиятельной Le Journal de Geneve, сегодня Жасмин Одемар занимает пост председателя совета директоров компании.
— В прошлом году аж три приза конкурса Grand Prix de la Haute Horlogerie достались Audemars Piguet. Третий приз, впрочем, ушел Renaud & Papi, вашей же структуре. Как вы думаете — почему? Такой необыкновенный улов вызвал массу вопросов... В стороне остались многие достойные марки.
— Если у кого-то и есть какие-нибудь вопросы, то адресовать их следует не мне, а жюри. Напомню, что жюри этого конкурса состоит из совершенно независимых людей, которые совершенно независимо определяют свой выбор.
— Почему вы решили оставить журналистику, уйти со сложного, но почетного и важного поста, каким является позиция главного редактора Le Journal de Geneve?
— Я обожаю журналистов и журналистику. Для меня работа в прессе была не профессией, а образом жизни. Способом существования. Попыткой узнать мир и ответить на многие вопросы. Сначала я занималась экономикой и острыми социальными вопросами. Потом я 12 лет работала в качестве главного редактора. Через меня шли тонны, мегабайты информации. Это было невероятно интересно и важно для меня как для личности, но и это было страшно тяжело. Это неспокойная, энергичная, но и вынимающая силы и душу работа. Я не случайно говорю про эмоции. Если вы настоящий журналист, вы не сможете однажды остаться равнодушным. Это правильно, что журналисты должны быть объективными. Объективность — это аксиома. Но эмоционально вы все равно так или иначе занимаете чью-либо сторону. Останетесь ли вы при этом объективным журналистом? У меня нет ответа на этот вопрос. И я тогда устала в конце концов. Захотела все поменять.
— Часы куда менее динамичный вид спорта.
— Для меня часы не бизнес, а фамилия, семья. Быть из семьи Одемар — интересно, как это? Прежде всего у меня здесь нет никаких начальственных амбиций. Мне не нужен пафос, я очень простой человек. Я сама вожу автомобиль, это старый Free Lander зеленого цвета. Я живу здесь, в Женеве. И никаких особняков — в городской квартире. Я сама занимаюсь своей документацией. Я сама готовлю и документы, и еду. Для меня это не способ делать деньги, а сорт продолжения династии.
— В конце прошлого года у Audemars Piguet появилась новая мануфактура. Никто из прессы пока там не побывал. Расскажите вы, пожалуйста.
— Теперь у нас два здания. В старом, вернее, историческом, остались сидеть финансы, коммуникация, словом, функционеры. А в новом — цеха, там реальное производство. Мы потратили на эту мануфактуру много сил, средств, но я уверена — нам все окупится, нам все вернется. В старом здании остался и наш музей.
— Год назад в Москве открылось представительство марки. Вы пришли к нам почти последними. Почему так затянули?
— Мы не гигантский финансовый концерн, а все-таки одна марка, пусть и крупная. Мы очень тщательно рассчитываем свои силы, ведь мы есть сами по себе и не можем пускаться в необдуманные эксперименты. Мы много лет наблюдали за ростом российского рынка. Но мы пришли тогда, когда поняли, что полностью готовы работать в России самостоятельно. В наших планах, конечно, монобрендовые магазины. Но не в этом году. Надеюсь, что в следующем.
— Даете такое обещание, несмотря на финансовый кризис?
— Все сейчас сложно. Но я надеюсь. По крайней мере, все, что будет зависеть от коллектива марки, мы сделаем. А сил у нас много!
— Какие ваши любимые часы Audemars Piguet?
— Я ношу ювелирные Millenary.
— Не Royal Oak?
— Вот всегда вы так! Журналисты. Royal Oak — это великие часы, но не только ими славен Audemars Piguet. Millenary — мой принципиальный выбор.