Официальный представитель генсека НАТО ДЖЕЙМС АПАТУРАЙ объяснил спецкору "Ъ" ОЛЬГЕ Ъ-АЛЛЕНОВОЙ, почему Афганистан является ключевым вопросом для альянса.
— Означает ли начало неформальных переговоров послов РФ и НАТО, что на юбилейном саммите НАТО весной будет возобновлено сотрудничество между Россией и альянсом?
— Пока не было никакого обсуждения, что мы проведем с РФ саммит. Однако мы сотрудничаем с Россией на практическом уровне. Думаю, в течение ближайших недель состоится встреча генсека НАТО с кем-то из российского руководства — я имею в виду встречу на политическом уровне,— где и будут обсуждаться такие вопросы.
— По всей видимости, другой темой встречи будет Афганистан. Между Россией и НАТО существуют договоренности о транзите грузов для контингента НАТО в Афганистане, однако альянс, похоже, они не устраивают?
— Дело в том, что Россия позволила транзит через свою территорию невоенных грузов в Афганистан. И сейчас мы как раз ведем переговоры с соседними с РФ государствами, чтобы выстроить до конца эту цепочку транзита. На определенной стадии мы, наверное, также обсудим вопрос и о воздушном транзите для НАТО через российское воздушное пространство.
— Значит, сегодня транзит грузов для контингента НАТО в Афганистане через Россию не осуществляется?
— Да, это соглашение фактически пока не работает. Именно потому, что оно до сих пор не было подписано соседними с Россией государствами. Но переговоры весьма продвинулись, и мы очень надеемся, что в ближайшее время мы заключим соответствующие соглашения, в частности, с государствами Центральной Азии.
— Невоенные грузы — это все, исключая оружие?
— Да. Исключая оружие и боеприпасы.
— Может ли между РФ и НАТО в ближайшее время быть также подписан договор о транзите оружия в Афганистан?
— Соглашение между РФ и НАТО как раз исключает транзит таких грузов. Хотя, конечно, я говорю только о НАТО. У России могут быть другие соглашения с государствами альянса на двустороннем уровне.
— Некоторые российские политики в последнее время говорят о том, что Россия готова пойти на заключение договоров с НАТО вплоть до транзита именно военных грузов через российскую территорию, но только если США откажутся от планов по развертыванию систем ПРО в Восточной Европе. Готовы ли в НАТО на такие сделки с Россией?
— Работа, которая идет в НАТО по ПРО, проводится полностью совместно с Россией, и речь вовсе не идет о системах, которые предполагается установить в Чехии или в Польше. Вопрос размещения ПРО в Восточной Европе — это двустороннее дело между этими государствами и США.
Зато мне кажется очень важным, чтобы мы, НАТО и Россия, работали по проблематике Афганистана вместе. Российское руководство уже совершенно четко заявило: оно разделяет с нами мнение о том, что терроризм может распространяться из Афганистана в соседние государства. То есть в России понимают, что афганская проблема действительно может иметь воздействие на обеспечение безопасности РФ и что нам придется все-таки вести сотрудничество по всем этим вопросам и что другие, совершенно посторонние вопросы не должны его подрывать.
— То есть между Россией и НАТО в принципе достигнуто взаимопонимание по афганскому вопросу?
— Да, среди 27 послов стран НАТО возобладало мнение, что это является приоритетным направлением сотрудничества между нами.
— А как вы прокомментируете появившуюся в западных СМИ информацию о том, что НАТО и США намерены задействовать каспийский транзитный путь в Афганистан, который идет в обход России. Действительно ли существуют планы по эксплуатации этого транзита?
— Насколько я знаю, у НАТО нет намерений обходить Россию. Наоборот, транзит через российскую территорию нам кажется очень ценным дополнением к нашим маршрутам для поставок через Пакистан. И мы очень решительно подходим к вопросу завершения выстраивания цепочки этого маршрута. А Россия — ключевое звено в этой цепочке.
— Афганистан объявлен "высочайшим приоритетом" новой администрации Белого дома. А у НАТО изменился подход к афганской проблеме? Будет ли НАТО увеличивать свои контингенты в Афганистане?
— Да. Вы действительно увидите больший контингент НАТО в Афганистане, но мы также надеемся, что нашим военным усилиям будут соответствовать и усилия гражданские. То есть, оказывая больше помощи, мы надеемся на большую эффективность афганского правительства и на большую степень координации гражданских усилий.
— Наблюдая за тем, как изменился подход к Афганистану на Западе, многие эксперты сейчас уже говорят о том, что США намерены провести в Афганистане наземную операцию против талибов до президентских выборов в этой стране. Если это произойдет, будет ли принимать участие в такой операции НАТО?
— США являются частью НАТО, и усилия в Афганистане, конечно, осуществляются внутри нашей организации. Но имеются еще приблизительно 30 тыс. американских военнослужащих в регионе, действующих вне альянса. И НАТО придерживается того мнения, что остальные государства альянса также должны увеличивать свои контингенты — либо на военном уровне, либо на гражданском. Чтобы увеличение усилий со стороны США сопровождалось увеличением усилий других стран.
— В Афганистане действуют два контингента — НАТО и США. И американский антитеррористический контингент не подчиняется НАТО. Это так?
— В некоторой степени, да. Проводятся две операции. Первая — под эгидой НАТО, то есть с мандатом ООН. И другая — "Несокрушимая свобода", которая действительно носит характер контртеррористической операции. У них разное подчинение, но в обоих контингентах участвуют войска США.
— Вы все-таки не сказали, будет ли проведена наземная операция с участием НАТО в Афганистане?
— Я могу сказать только одно: этой зимой вы увидите больше усилий со стороны НАТО в Афганистане.
— Почему вообще Афганистан стал сегодня для Запада такой важной проблемой?
— Многие на Западе тоже не понимают, почему это является ключевым вопросом для нас. Генсек НАТО только что вернулся из Пакистана, и наше политическое руководство убеждено, что угроза международной безопасности, которая исходит от экстремистов в этом регионе,— это действительно проблема, с которой мы должны справиться. Потому что если не справимся, она распространится на другие части мира — это мы уже видели.