На прошлой неделе в Инженерном корпусе Государственной третьяковской галереи прошла трехдневная конференция "Экспертиза памятников изобразительного искусства", в которой приняли участие специалисты ведущих музеев и реставрационных центров. Организаторами выступили ГТГ и объединение "Магнум АРС". Кроме сугубо специальных проблем атрибуции художественных произведений на конференции обсуждались вопросы, связанные с участием государственных организаций и сотрудников музеев в экспертной практике на антикварном рынке.
Доклады были весьма различны по сюжетам и жанрам: история атрибуции одного произведения, систематизированные выкладки по результатам исследований тематических групп, изложение различных методов экспертизы. Главным итогом конференции стала детальная и развернутая картина состояния научной экспертизы в нашей стране: отмечены достижения (как водится, бесспорные) и проблемы (как обычно, пока непреодолимые). Среди последних, не касаясь технических и организационных сложностей, стоит выделить главную. На наш взгляд, это не конфликт, но размежевание традиционного "знаточеского" анализа и технической экспертизы. Сакраментальную фразу о преимуществах комплексной экспертизы произнесли практически все. Самым же убедительным докладом по атрибуции (его научное значение далеко выходило за рамки простого экспертного вердикта) был как раз "знаточеский" — о перовском "Спасе" Владимира Петрова.
Впрочем, содержание конференции отнюдь не исчерпывалось сугубо исследовательской проблематикой. Это естественно, поскольку со становлением отечественного антикварного рынка проблема экспертизы, волновавшая ранее только узкий круг специалистов, превратилась в злободневную. Не случайно первая научная конференция по экспертизе проводилась по инициативе коммерческой фирмы, которая недавно стала одним из учредителей межбанковского залогового центра, где ей предстоит отвечать за атрибуцию, оценку и хранение художественных произведений. Излишне говорить, что в этой роли "Магнум-АРС" кровно заинтересован в качественности проводимых у нас экспертиз. Здесь уместно было бы говорить об очевидной пользе сотрудничества ученых и антикваров. Все это так. Однако сотрудничество становится и источником многих проблем.
Речь не идет о некоммерческих проектах. Они, как правило, оборачиваются безусловными удачами (примером может служить не только эта конференция, но и выставка новых поступлений, организованная в прошлом году в ГТГ по инициативе АО "Эверест"). Другое дело — прямое участие музейных сотрудников и государственных организаций в антикварном бизнесе. Стоит ли рассуждать о том, хорошо это или плохо, есть соответствующие прецеденты на Западе или нет? Там музейщик и антикварный эксперт принадлежат к разным "кастам". У нас же из-за молодости этого вида бизнеса профессии антикварного эксперта пока нет. Эту роль исполняют сотрудники музеев. Вопрос лишь в том, кто и как.
Дискуссия разгорелась жаркая. Андрей Гилодо (Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства) выступил с предложением организовать ассоциацию экспертов, чтобы коллегиально защищать свой статус и права. Говорили также о необходимости создания единой формы экспертного заключения. Предложения весьма резонные. Но в наших российских условиях это чревато созданием еще одной бюрократической структуры. А кроме того, экспертом становятся, не получив удостоверение, а благодаря приобретенному авторитету. С этой старой истиной, высказанной Викторией Марковой (ГМИИ им. Пушкина), согласились почти все.
Странно, что крайне важный вопрос об участии музеев в антикварном бизнесе не был обсужден должным образом. Абсурдно выходить с предложением отменить атрибуционную работу, которая проводится музеями для частных лиц (наравне с которыми вполне могут выступать и юридические лица — антикварные фирмы). Но, наверное, стоит отказаться от документального оформления такой консультации — экспертных заключений на бланках музея, которые давно уже (и это ни для кого не секрет) превратились на рынке в своего рода "товарные сертификаты". Иные антикварные "профи" ловко манипулируют ими — как картами. И разница мнений, которая в кругу музейщиков есть лишь предмет для дискуссии, на рынке становится объектом спекуляции.
Еще один местный феномен — заключение коммерческих сделок с антикварными фирмами. На Западе музеи этой возможности лишены юридически (во Франции) или им такое сотрудничество не выгодно (в США они в таких случаях переходят в категорию предприятий, приносящих доход, и лишаются налоговых льгот). У нас таких норм нет и в помине. За весьма относительный профит от такой тактики наши музеи проигрывают (что, может быть, и не столь заметно для общества) в стратегии: есть риск, что партнерские связи с антикварными структурами могут повлиять на закупочную политику музеев. Еще более неприемлемо манипулирование именем Национального музея. Стало почти нормой, когда в аукционном каталоге среди экспертов значатся: Государственная третьяковская галерея, ГМИИ им. А. С. Пушкина, Государственный исторический музей. Невозможно даже представить каталог, скажем, аукционного дома Sotheby`s с надписью в графе "атрибуция" — The British Museum или каталог Druot с аналогичным упоминанием Le Louvre. Конечно, Запад нам не указ, но, возможно, стоит присмотреться к опыту цивилизованного антикварного рынка.
НАТАЛИЯ Ъ-СИПОВСКАЯ