Премьера театр
Российский академический молодежный театр показал премьеру спектакля "Портрет" по повести Гоголя в постановке Алексея Бородина — и тем самым, вольно или невольно, дал старт юбилейным мероприятиям: в наступившем году исполнится 200 лет со дня рождения Николая Васильевича. Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Наступление юбилейной даты, тем более с двумя нулями — верный признак резкого повышения концентрации произведений юбиляра в театральной афише. Тем более если речь идет о Гоголе, который и без всяких дат был и пребудет одним из самых репертуарных авторов. Люди цинического ума обычно связывают повальное увлечение театров творчеством того или иного юбиляра c целевыми бюджетными вливаниями. Но дело, конечно, не только в них. Цифры сами по себе ворожат, и, видимо, кажется художникам, что в такие вот знаменательные годы великие авторы становятся если не понятнее, то хотя бы благосклоннее к своим неустанным интерпретаторам.
Есть в этом предположении что-то мистическое. Но коль скоро год этот гоголевский, мистика извинительна. И начался он с произведения вполне мистического — с "Портрета". Другое дело, что спектакль молодежного театра вышел рациональным, очень объяснимым по своей театральной "рецептуре". Оно, может быть, для зачина и неплохо: в Гоголе так часто видят лишь иррациональное и пугающее (и ставят, соответственно, тоже с претензией на безумие), что предъявить просто честное и благородное театральное сочинение полезно. Хотя бы в качестве упреждающего противовеса неминуемым "ужастикам".
На большой сцене — актер Евгений Редько. Актер он превосходный, один из лучших в своем поколении. По ветхой системе амплуа относится к неврастеникам. Но как всякому большому таланту, рамки амплуа ему тесны. У господина Редько романтическая внешность — выразительное лицо, острый взгляд, красивый голос. Наконец, несомненный дар перевоплощения. И, что немаловажно, умеет он, что называется, в одиночку "взять зал" — а это далеко не каждому, даже большому, таланту под силу. Вот Олег Меньшиков с недавних пор играет на большой сцене моноспектакль "1900", и нет согласья в зрителях. Одни клянутся, что берет зал, другие говорят — не берет. По мне так недобирает. А вот про Евгения Редько свидетельствую: берет. Тут сверкнет глазом, там иронически окрасит реплику, сям подпустит грусти или, наоборот, впрыснет драйва. Но именно что натурой своей, энергией берет, а не единством и ясностью сквозного действия.
На сцене Евгений Редько не один, вместе с ним известный гобоист Алексей Уткин и ансамбль солистов "Эрмитаж" — скрипки, альты, виолончель и контрабас. Время от времени они появляются на сцене и исполняют чудесные произведения Перселла, Бриттена, Штрауса и т. д. Идея вплетать в драматическое изложение прозы живую музыку в защите не нуждается. Время от времени гадаешь: загадочную, страшную силу того самого портрета должны выразить эти звуки, или, напротив, то религиозное просветление, которое, по Гоголю, должно водить рукой истинного художника, или что-то еще? Но потом гадать бросаешь. В конце концов, играют хорошо, серьезно, текст и звуки музыки друг другу не мешают.
Кстати, пюпитры музыкантов сделаны в виде соответствующих "портретной" теме картинных рам. Они, в свой черед, рифмуются с фрагментами некоей гигантской рамы, которыми Станислав Бенедиктов оформил пространство сцены и которые грозят раздавить рассказчика, кажущегося рядом с ними лилипутом. В общем, все в спектакле на своих местах. И побудительный мотив, заставивший Алексея Бородина взяться за гоголевский "Портрет", легко угадывается — уж больно ладно ложится на наше время описанная в первой части повести история одаренного художника Чарткова, предавшего свой дар ради денег, ставшего рабом светских условностей и в конце концов погибшего от зависти к истинным талантам.
Со второй частью "Портрета" дело обстоит сложнее, поскольку сложнее и сам смысл второй половины гоголевского текста, где рассказывается история зловещего ростовщика и его изображения, приносившего людям одни несчастья. Гоголь подразумевает, что истинный талант должен уметь рвать с темными сторонами сознания и в то же время, что талант, оставшийся без надзора Бога, губителен для самого художника. Но история самого Гоголя свидетельствует о том, что только в борьбе темного и светлого создается подлинное искусство. В спектакле вторая часть "Портрета" оказывается сыграна формально, потому что спектакль освобожден его создателями от внутренних противоречий. И если не перечитать потом "Портрет", то поневоле согласишься с Белинским (которого, кстати, недавно сыграл Евгений Редько в спектакле "Берег утопии"), считавшим, что "первой части этой повести невозможно читать без увлечения... но вторая ее часть решительно ничего не стоит".