Связанные одним полом

рассказывает Кирилл Ъ-Зуев

Говорят, что после премьеры фильма "Милк" исполнитель главной роли Шон Пенн послал своей бывшей жене Мадонне SMS такого содержания: "I just popped my cherry kissing a guy/I thought of you, I don't know why". Может, это и неправда, но очень похоже на правду: в картине Гаса Ван Сента Пенн сыграл реального человека, который заплатил своей жизнью за то, чтобы интересы людей, предпочитающих однополый секс, учитывали все остальные граждане.

История жизни Харви Милка, действительно, весьма примечательна. Она очень похожа на канонические биографии профсоюзных активистов, ранних феминисток или даже религиозных реформаторов. Жизнь одиночки — угрюмое противостояние большинства — непонимание со стороны более консервативных соратников — обреченная на провал, но удивительным образом выигранная борьба за государственный пост. И — в конце — политическое убийство. В общем, байопик "Милк" имеет шансы стать главным каноном гей-идеологии: одержав за последние десятилетия множество впечатляющих побед, она до сих пор не имела ни одного достойного агиографического эпоса героя-мученика. А Харви Милк вполне может претендовать на эту роль.

В фильме его жизненный путь запечатлен почти без искажений. Милк родился в Нью-Йорке, его предками были эмигрировавшие в Америку прибалтийские евреи. Биографы утверждают, что он еще в детстве понял, что ему нравятся мальчики, а не девочки, но был вынужден скрывать, что он не такой, как все. Это важный момент: корни истинного, а не спонтанного героизма должны прослеживаться с ранних лет. Впрочем, одноклассники и друзья по колледжу, где Милк обучался математике, потом удивлялись: "Ну нет, настоящий был мужик, никому даже в голову не могло прийти, что он голубой". Впрочем, неизвестно, что говорили его однополчане из подразделения военных ныряльщиков ВМФ США, в котором Милк служил во время войны в Корее. Демобилизовавшись, он вернулся в Нью-Йорк. Тогда, судя по всему, будущий радикал был еще консерватором, у него не было внутреннего несогласия с тем, что гомосексуализм преследуется обществом, двойная жизнь его не слишком радовала, но не казалась устроенной несправедливо — Милк был обычным нью-йоркским геем, жившим по установленным тогда для них правилам.

Если в Нью-Йорке в начале 1960-х нравы были довольно пуританскими, то на другом конце страны все было иначе. На тот момент Сан-Франциско был самым гомосексуальным городом Америки. Геи кучковались в основном в районе улицы Кастро-стрит, там же селились хиппи и другие асоциальные элементы. Милк вскоре сюда переехал, отпустил длинные волосы и бороду и, истратив практически все свои сбережения, открыл на Кастро-стрит маленький магазин фототоваров, собираясь, по всей видимости, вести спокойную жизнь в приятном веселом окружении. Чего, впрочем, не случилось. Чуть ли не в день открытия магазина к Милку явился налоговый инспектор с требованием доплатить целых $100. Эта несправедливость, а также Уотергейтский скандал подтолкнули Милка к тому, чтобы самому заняться политикой.

Само по себе появление гея-политика в 1973 году не было чем-то особенным: в Сан-Франциско к тому моменту было довольно мощное гей-лобби, которое, впрочем, вело себя вяло, ограничиваясь борьбой против самых явных проявлений государственной гомофобии — например против уголовного преследования однополого секса как такового. Милк же решил попробовать использовать гей-комьюнити в политических целях: просто потому, что чисто статистически оно составляло существенную часть потенциального электората.

Выборы он проиграл, но стал настоящим политиком. Его привлекли к сотрудничеству профсоюзы, причем с помощью Милка им удалось организовать исключительно действенную забастовку, после которой его стали называть "мэр Кастро-стрит". Милк оказал на выборах большую помощь Джорджу Москоне, новому мэру Сан-Франциско, и в благодарность получил небольшой официальный пост. Но теперь Милку этого было мало. Характерно его высказывание по поводу неудачного покушения на Гарольда Форда. Оно случилось во время президентского визита в Сан-Франциско — тогда незадачливого убийцу в последний момент толкнул бывший морской пехотинец, местный гей. Вопрос о том, может ли гей быть героем, вдруг оказался очень значимым — даже геи расходились во мнении о том, стоит ли упоминать об этом в газетных репортажах о подвиге, ведь сексуальная ориентация героя была всем известна. Мнение Милка было однозначным: "Нужно показать, что о нас можно говорить как о героях, а не о насильниках детей и ошивающихся по баням извращенцах".

Серьезный пост в городском управлении Сан-Франциско Милк получил спустя пять лет после того, как занялся политикой. Этому предшествовало столько скандалов и громких протестов христианской общественности, что новость об избрании открытого гея на государственную должность попала на первые полосы всех газет. Гей-комьюнити получило своего Мартина Лютера Кинга — Милк произносил пламенные речи, которые слушали участники гей-парадов численностью в сотни тысяч: "Я хочу, чтобы мои сестры-геи и братья-геи поклялись вести борьбу. Я хочу, чтобы мы перестали прятаться по своим углам, чтобы мы вышли и сказали, кто мы есть, всем!". В городское собрание он вошел рука об руку со своим тогдашним (и последним) любовником — уже как настоящая суперзвезда американской политики. Но спустя всего несколько месяцев его, а также мэра Москоне застрелил некий Дэн Уайт. Америка была в шоке. Когда полгода спустя Уайту вынесли неприлично мягкий приговор, возмущенные гей-активисты организовали вошедшие в историю беспорядки, после которых политическая и общественная жизнь в Сан-Франциско и в США стала меняться куда более быстрыми темпами.

Трудно сказать, почему окончательной канонизацией Харви Милка решили заняться именно сейчас. А это именно канонизация: еще один фильм о Милке — "Мэр Кастро-стрит" — уже снимает Брайан Зингер, автор "Обычных подозреваемых" и "Людей Икс". По поводу же ленты Гаса Ван Сента американские критики отзываются как о событии общенационального масштаба. Для одного из самых признанных режиссеров независимого кино "Милк", к слову,— реальный шанс после серии замечательных (от "Джерри" 2002-го до прошлогоднего "Параноид Парка"), но не очень замеченных обычной публикой картин вернуться в мейнстрим. Амбиции у фильма вполне оскаровские. По крайней мере, брутальный Шон Пенн (справедливости ради нужно сказать, что он действительно похож на реального Милка) точно будет претендовать на эту награду. Что, интересно, напишет он своей бывшей благоверной, если ее получит?