В Лос-анджелесском County Museum of Art открылась выставка "Композиции Кандинского" (Kandinsky Compositions). На ней представлены все произведения художника, носящие названия "Композиция". Сегодня это слово означает лишь определенное сочетание форм или предметов и, превратившись в отдельный жанр, "композиция" имеет не большее значение для смысла произведения, чем столь часто встречающиеся в каталогах титулы "Без названия". Для Кандинского, по сути дела ставшего родоночальником этого жанра живописи, все было совсем иначе. Для него "Композиция" обладала высшим смыслом — поискам этого смысла и посвящена выставка в Лос-Анджелесе.
Всего за свою жизнь Кандинский создал десять "Композиций", носящих одинаковое название с добавлением порядкового номера. Первая из них датируется 1910 годом, последняя — 1939, то есть за пять лет до смерти художника. Таким образом, "Композиции" прошли через все творчество Кандинского, от первых его шагов на пути к абстракции, сделанных совместно с Августом Макке и Францем Марком, до последнего "биоморфного" парижского периода. Куратор выставки Магдалена Добровски поставила перед собой задачу собрать воедино все десять, включая обширный материал из подготовительных рисунков, эскизов и вариантов "Композиций". Задача весьма специфическая, если учесть, что первые три "Композиции" погибли во время II Мировой войны и сегодня известны нам лишь по черно-белым фотографиям. Тем не менее, благодаря включению вспомогательного материала, на выставке удалось добиться эффекта присутствия этих ныне не существующих произведений.
В восприятии публики Кандинский чаще всего оказывается отцом чистого абстрактного искусства, чуждого какой-либо смысловой определенности и сюжетного подтекста. На самом деле искусство Кандинского глубоко укоренено в русской интеллигентской культуре, выразившейся в первую очередь в вербальных, а не пластических формах. Теснейшая связь с Германией, также весьма характерная черта русских интеллигентов начиная с романтизма, прибавила живописи Кандинского лоск интернациональности, но, как и в случае с Ленским, "геттингентскость" его души была абсолютно русской. Живопись Кандинского по сути своей необычайно литературна, недаром он написал так много текстов, от сборников стихов до трактатов об искусстве.
Решение стать художником Кандинский принял достаточно поздно. В тридцать лет он отказался от карьеры профессора права, после того как на выставка в Москве в 1896 году увидел серию Клода Моне "Стога сена". Глубоко пораженный этой живописью, он бросает все и устремляется в Мюнхен учиться. В Германии он с пылкостью неофита рвется к самым высоким и туманным вершинам германского духа, для него воплотившимся в музыке Рихарда Вагнера и антропософии Рудольфа Штайнера. Кандинский мечтает о создании новой философско-музыкальной живописи, призванной преобразить мир.
Нетрудно заметить, что с первых же лет жизни Кандинский был привязан к искусству слова, процветавшему в профессорской России конца века. Ее мир казался незыблемо обустроенным массивными кожаными креслами и диванами, буфетами, Брокгауз-Эфроном и золочеными багетами, обрамлявшими пейзажи Клевера и Айвазовского. Смена времен года здесь незыблемо отмечалась перенесением массивного самовара из теплой гостиной с замерзшими окнами на свежий дачный воздух под ветви цветущего вишневого сада. В то же время этот столь весомый мир был проникнут взыскующей жаждой высшей духовности, удовлетворявшейся полным собранием сочинений Кнута Гамсуна и фотографией "Острова мертвых" Арнольда Беклина. Именно этот мир, столь хорошо нам известный по репинским портретам значительных бородатых мужчин и красиво располневших женщин, стал питательным бульоном для эсхатологических размышлений о грядущей его гибели, определивших культуру русского модерна. Тремя ярчайшими представителями нового поколения, взросшего в этом мире, предавшего его анафеме, ставшего свидетелем его гибели и всю жизнь испытывавшего тоску и нежность к нему, стали Василий Кандинский, Александр Скрябин и Андрей Белый.
Все свои работы Кандинский делил на впечатления, импровизации и композиции. Впечатления были первой, низшей ступенью в его искусстве, как первой ступенью в его артистической карьере была встреча с импрессионизмом Моне. Импровизации являлись вторым шагом в области духовной живописи, когда художник, освобожденный от зависимости своего внутреннего мира от мира внешнего, свободно оперирует накопленными впечатлениями, конструируя свою собственную реальность. Третьей, высшей ступенью, должны стать композиции. Создание подобного произведения приравнивалось к Откровению, когда Я художника покидало свою телесную оболочку, становилось чистой эманацией, растворяясь в некоей высшей духовности, просветленной и обновленной. Три степени духовного совершенства по Кандинскому совпадают с тремя ступенями восхождения к высшему просветлению Рудольфа Штайнера и напоминают об учении теософки Елены Блаватской, бывшей необычайно популярной в Европе начала века.
Первые семь "Композиций" Кандинского созданы в короткий срок с 1910 по 1913 год. Первые три из них утрачены и вызывают наиболее жаркие споры по поводу их содержания. Достаточно сказать, что в "Композиции I" некоторые исследователи видят всадников Апокалипсиса, а другие — конную прогулку на лоне природы. В первых четырех "Композициях" можно найти следы "впечатлений", но затем Кандинский достигает разреженных сфер чистой абстракции. Тут и оказывается, что на самом деле совершенно неважно, крушение или сотворение мира представляет художник — в каждой из "Композиций" они слиты воедино, как в древнегерманском эпосе о гибели богов, где конец света, обремененного грехами, завершается появлением новых, чистых и непорочных божеств. Со всей очевидностью это демонстрирует "Композиция VI" из Государственного Эрмитажа, в которой Кандинский был вдохновлен идеей изобразить потоп, сокрушающий старый мир. В то же время среди катастрофы возникает блаженный остров, Сад любви, возвещающий о новой жизни, о духовном просветлении грядущих поколений.
Созданная в 1913 году "Композиция VI" предсказывает близящийся Страшный суд. В скором времени он и вправду грянул. Как тут не восхититься провидением Кандинского и не вспомнить экстатические звуки Скрябина, пророчества Белого и великую картину, также повествующую о потопе, — "Какой простор!" Ильи Ефимовича Репина. После создания "Композиции VII" в конце того же года Кандинский надолго замолчал, и "Композиция VIII" появилась лишь в 1923 году, когда художник оказался в Баухаузе. Эмигрировав из фашистской Германии, как прежде он эмигрировал из коммунистической России, Кандинский создает во Франции еще две "Композиции", причем последняя из них, изображающая геометрические и зооморфные формы на глухом черном фоне, проникнута предчувствием смерти, почти совпавшей с торжеством фашизма в Европе.
Композиции Кандинского исполнены ожиданием конца мира и грядущего великого обновления. Выставка "Композиции Кандинского" претендует на то, чтобы продемонстрировать духовные искания художника во всей их чистоте. Она не имеет успеха — от кураторов ждали или пышного декоративного праздника абстракции, или углубленного культурологического анализа. Гедонизм или интеллектуализм, любая установка на частное, в конце ХХ века предпочтительней "вселенского глобализма". Духовные искания Кандинского, Скрябина и Белого "во всей чистоте" воспроизвести сегодня невозможно: вольно или невольно, они будут скорректированы всем контекстом нашего времени.
АРКАДИЙ Ъ-ИППОЛИТОВ