История в мокументах

Номинация вышедшего в российский прокат фильма Моргана Сперлока "Так где же ты, Осама бен Ладен?" на "Оскар" в категории "Лучший документальный фильм", безусловно, вызовет бурную реакцию критиков. Михаил Трофименков считает, что Сперлок просто подтверждает: изменилось само представление, что такое документальное кино.

Честно говоря, идею фильма Сперлок утащил у Идриссы Уэдраого, режиссера из Буркина-Фасо. В его новелле из киноальманаха "11 сентября" (2002) африканские мальчишки, наслушавшись о награде, объявленной за голову "врага человечества номер один", "узнали" его во встреченном на рынке надменном бородаче и, когда тот улетал куда-то на самолете, плакали: "Не улетай, бен Ладен, ты так нам нужен". В "Так где же ты, Осама бен Ладен?" сам режиссер готовится стать отцом, но, притворно напуганный разговорами о главе "Аль-Каиды", так боится за судьбу сына в мире, охваченном террором, что отправляется в путешествие от Египта до Пакистана, повсюду пытаясь найти неуловимого террориста. Естественно, это лишь пародийный предлог для десятков интервью, из которых средний американец, если, конечно, он посмотрит фильм, уяснит, что мусульмане — не бородачи с ножами в зубах, а люди "как все", имеющие к тому же собственное мнение об американской внешней политике.

Понятно, что ни африканские подростки, ни Сперлок не найдут бен Ладена, как, скорее всего, не найдет его и спецназ НАТО в горах Тора-Бора, куда забрел режиссер. Но одно дело — игровая ирония Уэдраого, другое дело — ирония Сперлока, который, по мнению пуристов, нарушил все заповеди документального кино, пустившись в псевдорасследование, нулевой результат которого известен заранее. Документальный памфлет — это вроде бы совсем и не документальное кино.

У Сперлока, конечно, есть предшественники. Первый из них — Майкл Мур. В своем дебюте "Роджер и я" (Roger and Me, 1989) этот небритый толстяк в шортах с тем же упорством, с которым Сперлок ищет бен Ладена, добивался интервью с гендиректором компании General Motors Роджером Смитом, чтобы призвать его к ответу за судьбу родного городка Флинт, пришедшего в полный упадок после закрытия автомобильного завода. Трехлетние усилия увенчались минутным свиданием: Смит наотрез отказался говорить с "провокатором". В "Боулинге для Колумбины" (Bowling for Colombine, 2002) Муру удалось вторгнуться в privacy Чарлтона Хестона, 80-летней легенды Голливуда, изменившего былым левым убеждениям главы Национальной стрелковой ассоциации, чтобы обвинить адепта свободной продажи оружия в участившихся бойнях в американских школах. Застать Хестона врасплох ему удалось, зато Клинт Иствуд в ответ публично пообещал пристрелить Мура за оскорбление, нанесенное исполнителю ролей Бен-Гура и Моисея в фильмах 1950-х годов.

Сперлок, здоровый детина с усами скобкой, кстати, не так давно едва не стал и внешне похож на пузана Мура. Доказывая вредоносность фастфуда в фильме "Двойная порция" ("Super Size Me", 2004), он в течение месяца питался только в McDonald`s. В результате Сперлок набрал 11 кг, заработал проблемы с печенью, депрессию и обвинения компании в том, что некорректно употреблял их продукцию. Худеть ему пришлось целых 14 месяцев.

Раз уж речь зашла о еде, нельзя не вспомнить "Генезис одной трапезы" (Genese d`un repas, 1978) замечательного французского критика и режиссера Люка Мулле. Собравшись позавтракать со своей подругой яйцами, тунцом и бананами, Мулле задался вопросом, откуда, собственно говоря, все эти продукты пришли на его стол. И, проследив технологическую цепочку, обнаружил, что европеец имеет возможность есть их на завтрак исключительно благодаря безбожной эксплуатации монополиями тружеников третьего мира.

Если поискать параллели в других документальных жанрах, то, несомненно, близок Сперлоку легендарный западногерманский журналист Гюнтер Вальраф. В свое время он, изменив внешность, прикинулся турком, чтобы написать книгу о жалкой доле гастарбайтеров в ФРГ. Нанялся под чужим именем в газету Bild-Zeitung, чтобы разоблачить ее грязные методы вторжения в личную жизнь, за что сам заслужил обвинения в покушении на профессиональную тайну и нарушении этических норм.

Еще один двойник Сперлока — дикарь Борат, сыгранный комиком-провокатором Сашей Бароном Коэном в фильме Ларри Чарльза (2006). Якобы казахский журналист путешествовал по США, своим невинным варварством провоцируя жителей глубинки на не менее варварские, расистские и жлобские проявления своей натуры. Впрочем, иски, поданные против актера простыми янки, которых он якобы спровоцировал на политическую некорректность, воспользовавшись, например, их нетрезвым состоянием, сильно смахивают на рекламный ход. Игровая природа "Бората" с самого начала не вызывает сомнений, хотя он и притворялся документальным фильмом. Для такого рода произведений существует специальный термин — мокументари, то есть псевдодокументалистика (от англ. mockumentory — to mock "подделывать", "издеваться" + documentary "документальный"). "Так где же ты, Осама бен Ладен?" балансирует где-то на грани собственно документального кино и этого поджанра.

К мокументари относят фильмы, между которыми зачастую нет ничего общего. Например, "Ведьму из Блэр" (The Blair Witch Project, 1999) Дэниела Майрика и Эдуардо Санчеса — якобы видеодневник группы студентов, истребленных нечистой силой. Или "Каннибальский холокост" (Cannibal Holocaust, 1980) итальянского ремесленника Руджеро Деодато — якобы свидетельство антропологов о каннибалах Амазонии, породившее миф о snuff movies, порно с неподдельными пытками и убийствами. В России единственный пример мокументари — "Первые на Луне" (2005) Алексея Федорченко, виртуозная имитация хроники, якобы свидетельствующей о том, что в 1938 году в СССР был осуществлен первый запуск пилотируемого космического корабля.

Однако, как правило, такие фильмы, не претендуя, но надеясь на то, что их примут за документальное свидетельство, разоблачают стереотипы массового сознания. Федорченко играет с ожиданиями зрителей, появившимися в результате бесчисленных телепередач о тайнах и загадках истории и мифов о советском первенстве во всем, что только возможно. Питер Джексон, будущий автор "Властелина колец", в "Забытом Сильвере" (Forgotten Silver, 1996) издевался над мифом о неизвестных человечеству гениях, весьма убедительно имитируя биографию некоего новозеландского пионера кинематографа, опередившего и братьев Люмьер, и Томаса Эдисона.

Часто мокументари реконструировал возможную реальность, нажимая на болевые точки общества. Так, в 1965 году Питер Уоткинс снял по заказу BBC "Военные игры" (The War Games). Используя документальные кадры, снятые в Хиросиме и Нагасаки, он имитировал последствия ядерного удара по Англии столь убедительно, что BBC отказалась купить готовый продукт по причине его чрезмерного натурализма и пессимизма. Затем Уоткинс снял столь же псевдодокументальный "Парк наказаний" (Punishment Park, 1971), в котором за якобы объявленным президентом Никсоном чрезвычайным положением в США последовали садистские репрессии против инакомыслящей молодежи.

Сперлок и Мур, оставаясь тем не менее в рамках документального кино, выполняют ту же социальную функцию: тревожат, разрушают черно-белое представление о реальности. У них с Боратом, героем чистой воды мокументари, есть нечто общее. Все они наследуют традиции Просвещения, примеряют на себя амплуа Узбека из "Персидских писем" (1721) Монтескье или "простодушного" Кандида из романа Вольтера (1759), чей якобы наивный взгляд разоблачал пороки европейской цивилизации.

Но главное, что они ставят под вопрос,— не только и не столько цивилизация, сколько само документальное кино как порождение этой цивилизации или (что, в конце концов, то же самое) отрицание этой цивилизации, отягощенное всеми ее пороками.

Дело в том, что документальное кино вынуждено вечно страдать от двойственности самой своей природы. С одной стороны, это, грубо говоря, журнализм, свидетельство. С другой стороны, это искусство. Этой дилемме посвящен последний фильм великого Орсона Уэллса "Ф как фальшивка" (F for Fake, 1974). Рассказав историю художника, подделывавшего картины классиков так, что они сами едва ли могли отличить фальшивку от оригинала, Уэллс в финале заявлял, что наврал зрителям. Но одновременно утверждал, что эта ложь и не ложь вовсе, поскольку в основе искусства всегда лежит обман. Кстати, Уэллс как раз и считается создателем жанра мокументари благодаря поставленному им в 1938 году радиоспектаклю по "Войне миров" Герберта Уэллса, убедившему миллионы американцев в том, что на них действительно напали марсиане.

В 1950-х годах изготовителями фальшивок были объявлены едва ли не все классики документального кино. Великого Роберта Флаэрти уличили в том, что для съемок его фильма об эскимосе "Нанук с севера" (Nanouk of the North, 1922) было выстроено иглу, в котором герой никогда не жил, а сцены охоты тщательно репетировались; в том, что в "Человеке из Арана" (Man of Aran, 1934) режиссер при помощи нанятых специалистов обучил героя охоте на акул, которой жители бесплодного островка у побережья Ирландии не занимались уже лет сто. Не менее великий Йорис Ивенс для съемок "Боринажа" (Borinage, 1933) инсценировал демонстрацию обнищавших рабочих под красными стягами. Когда же не знавшие о его замысле полицейские ее жестоко разогнали, снял якобы подлинную манифестацию.

Не важно, что Нанук охотился бы на тюленя точно так же и без помощи Флаэрти, а полиция вела бы себя столь же беспощадно с настоящими коммунистами. Документальное кино в его классическом варианте лишилось права на презумпцию невиновности. Его место заняла киноправда — cinema-verite. Но с течением времени выяснилось, что видимая нейтральность режиссерской позиции, видимая беспристрастность камеры столь же легко имитируются, как имитировались драматические эпизоды фильмов Флаэрти и Ивенса. Только в российском кино последнего десятилетия нет почти ни одного фильма в жанре беспристрастного свидетельства, который не вызывал бы подозрений в искусной, а иногда и не очень искусной манипуляции.

И тогда появились Майкл Мур и Морган Сперлок. Не скрывая своей ангажированности, они работают столь же страстно, как работал Михаил Ромм, монтируя "Обыкновенный фашизм". И, не обещая зрителям, что покажут им правду, только правду и ничего, кроме правды, затевают свои якобы расследования с единственной целью — доказать, что цель их расследований недостижима.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...