Волшебство non-stop

рекомендует Анна Наринская

Упоминание о книге "Сказки барда Бигля" есть в седьмой части поттерианы — "Гарри Поттер и Дары Смерти". Гермиона Грейнджер получает старинный томик в наследство от профессора Дамблдора. Вообще-то это распространенный в мире волшебников сборник сказок — например, Рон Уизли знает их все чуть ли не наизусть еще с детства. Сочинил эти сказки в XV веке йоркширский бард по имени Бигль, обладавший исключительно пышной бородой. В последующие века с подлинными биглевскими текстами происходило примерно то же, что со сказками братьев Гримм в мире маглов. Их перерабатывали и адаптировали, так как появилось мнение, что эти сказки "вредны для детей, поскольку отличаются нездоровым интересом к излишне зловещим темам, таким как смерть, болезни, кровопролития, злая магия, отвратительные персонажи, а также различные неприятные выделения человеческого организма". Эту цитату из ведьмы-писательницы Беатрис Блоксам приводит Альбус Дамблдор в комментариях к сказке "Колдун и прыгливый горшок". Все пять историй, вошедшие в сборник, снабжены дамблдоровскими комментариями, и для фанатов Гари Поттера эти комментарии — самое ценное, что есть в книжке: ведь это практически живой голос мудрого старца, безвременную кончину которого массы оплакивали еще в шестом томе.

По свидетельству госпожи Роулинг, написавшей, в свою очередь, предисловие к сборнику, эти комментарии были обнаружены среди бумаг, завещанных Дамблдором Хогвартскому архиву. Работу над ними директор Хогвартса завершил "за полтора года до трагических событий на верхней площадке астрономической башни Хогвартса". Читатели, знакомые с историей недавней войны магов ("например,— не без кокетства замечает Роулинг,— прочитавшие все семь томов о Гарри Потере"), увидят, что профессор "многое недоговаривает в своих комментариях к последней сказке". В этой последней сказке "О трех братьях" повествуется собственно о Дарах Смерти: о бузинной палочке — самой могущественной из всех волшебных палочек на свете, о камне, способном возвращать мертвых, и о плаще-невидимке. Все эти магические предметы присутствуют в последней книге о Гарри Поттере и играют важнейшую роль в борьбе юного мага с Темным Лордом. А сам Гарри к тому же оказывается далеким потомком сказочных братьев.

Хотя в "Сказке о трех братьях" находят переклички с "Рассказом продавца индульгенций" из "Кентерберийских рассказов" Чосера, но вообще-то в "Сказках барда Бигля" нет никакой литературности. Более того, будь Роулинг просто знаменитостью, а не знаменитостью, написавшей "Гарри Поттера", это ее произведение вполне можно было бы сравнить с поделками звезд вроде сказок певицы Мадонны — тот же уровень деланной наивности и уверенности в том, что из ее-то рук съедят что угодно.

Но раздражаться не стоит. "Сказки барда Бигля" — продукт, в общем-то, не литературный, а цивилизационный. Джоан Роулинг использует появившийся у нее огромный ресурс влияния в самых что ни на есть благих целях. Когда год назад рукописная копия "Сказок" с собственноручными иллюстрациями писательницы (они, кстати, воспроизведены и в массовом издании) была продана на аукционе за рекордную на рынке рукописей сумму — почти четыре миллиона долларов,— все эти деньги пошли детскому благотворительному фонду. На те же цели идет часть выручки с мировых тиражей книжки.

Но на само собой разумеющейся в хорошем обществе благотворительности писательница не останавливается. Она не упускает случая еще раз высказаться на тему, ставшую для нее в процессе написания саги о Гарри Поттере исключительно важной,— о нетерпимости. Где-то с середины поттерианы высокомерие и даже брезгливость, с которыми многие маги относятся к маглам, из характерного штриха в описании отрицательных героев стали у Роулинг очевидной метафорой распространенного отношения к "непохожим на нас с вами" — к людям с не белой кожей вообще и к "понаехавшим" конкретно. Все, что связано с этой проблематикой, настолько явно увлекает Роулинг, что даже в вяловатых сказках Бигля пассажи на эту тему отличаются энергией и стилистической находчивостью. Вот, например, какую цитату из мага-журналиста Брута Малфоя (предка коварного Люциуса) приводит Дамблдор, рассказывая о протесте, который вызывали сказки маглолюбивого барда Бигля в некоторых кругах магического сообщества: "Мы можем с уверенностью утверждать, что всякий волшебник, проявляющий склонность к общению с маглами, в колдовстве столь слаб и жалок, что способен возвыситься в собственных глазах, лишь окружив себя магловскими свиньями. Пристрастие к немагическому сообществу — вернейший признак магического бессилия". Такой пассаж, напоминающий образцы фашисткой публицистики и прочих ксенофобских прокламаций, звучит, в общем, совсем не смешно. Так что, читая новую книжку Роулинг, замечательно, кстати, переведенную на украинский язык Виктором Морозовым и выпущенную киевским издательством "А-ба-ба-га-ла-ма-га" синхронно, день в день, с британской премьерой "Сказок барда Бигля", можно задуматься не только о волшебстве.