Фестиваль музыка
Проходящий в ГМИИ имени Пушкина фестиваль "Декабрьские вечера" в этом году формально посвящен Уильяму Тернеру (привезенная из лондонской Tate выставка его работ служит фоном для фестивальных событий), а также вообще британской культуре и британской музыке. Несмотря на это, самые именитые участники нынешнего фестиваля оказались от британской темы весьма далеки. О выступлениях испанского ансамбля Hesperion XXI и итальянского Il Giardino Armonico рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Приезд что одного, что другого коллектива — это тот случай, когда требовать от музыкантов подлаживаться под концепцию московского фестиваля неловко. И Hesperion XXI Жорди Саваля, и Giardino Armonico Джованни Антонини порядком знамениты и популярны — в абсолютном смысле, то есть и за пределами круга тех, кто прицельно интересуется старой музыкой, хотя именно на последней оба специализируются. Помимо этого обстоятельства общего между ними немного, хотя некоторые из команды итальянских барочников в свое время формировались под влиянием испанского музыканта Жорди Саваля, который уже давным-давно стал одним самых первых и самых уважаемых "музицирующих исследователей" европейской музыкальной старины. Hesperion XXI занимается совсем уж почтенным (и теперь уже не всегда стопроцентно европейским) материалом, от раннего средневековья до Возрождения; Giardino Armonico славится своей манерой как-то даже не очень академично "зажигать" в более позднем репертуаре — инструментальная музыка XVIII века, концерты Вивальди, к примеру.
Испанский ансамбль обещал приехать в сравнительно широком составе, в котором на поверку все участники если и не члены семьи Жорди Саваля (как его супруга певица Монтсеррат Фигерас или дочь Арианна Саваль, тоже певица), то давнишние и близкие друзья этой семьи. Это обычно придает выступлениям ту нотку благополучной домашней непринужденности, благодаря которой и их профессорская компетентность, и экзотичность звучащей музыки воспринимаются без всякой дистанции. Планы, однако, не сбылись: Монтсеррат Фигерас не смогла приехать, штатный шаман ансамбля виртуоз-ударник Петро Эстеван тоже не смог, и в результате программу "Lux feminae" (посвященную женским образам в музыке Испании XI-XVII веков) спешно заменили на тоже известную благодаря одноименному альбому Жорди Саваля строго инструментальную программу "Orient--Occident" ("Восток--Запад"). В результате на сцене Белого зала играли четверо музыкантов Hesperion XXI: сам господин Саваль (игравший на древних смычковых — виеле, ребабе, смычковой лире), Бегонья Олавиде (псалтерион), Пьер Амон (флейты), Дмитри Псонис (щипковые сантур, саз, а также ударные). А отсутствующего испанского специалиста по бубнам и барабанам заменял его отечественный коллега Марк Пекарский.
Пестрота инструментария, где есть предметы и условно восточные, и условно европейские, отвечала пестроте самой программы, где в виде ни на что на свете не похожего медиевистского попурри монтировались песни сефардов и итальянские танцы XIV века, традиционные мелодии Персии и Афганистана — и средневековые испанские "кантиги". Складывающееся повествование свидетельствовало об общих корнях музыки Средиземноморья и Ближнего Востока, что подводило к весьма важной для Жорди Саваля идее: раз есть общие корни — значит, просвещенного Запада и варварского Востока попросту нет, а есть утраченное культурное единство.
Программа концерта Giardino Armonico, напротив, ни к каким обобщениям не звала: итальянские музыканты просто привезли подборку сонат XVII века (Дарио Кастелло, Тарквинио Мерула, Джованни Легренци) и концертов века XVIII — один концерт Галуппи и три флейтовых концерта Вивальди. В качестве объединяющего начала, правда, выступал тот факт, что все перечисленные композиторы были венецианскими уроженцами или в Венеции работали. Увы, даже из ожидаемого небольшого состава до Москвы опять-таки доехали не все (отсутствовал, например, лютнист Лука Пьянка, одно из первых лиц в ансамбле), хорошо хоть, что наконец приехал отсутствовавший в прошлый приезд ансамбля на "Декабрьские вечера" художественный руководитель Giardino флейтист Джованни Антонини. В трех концертах Вивальди, где господин Антонини солировал на блокфлейтах, Giardino Armonico на все сто показал ровно то, чего от него давно ждали в Москве: шикарный, вопреки скромности состава, звук, ураганную игру, "химию" контакта с залом и феноменальные соло. Последние, строго говоря, у Джованни Антонини иногда получались интонационно не совсем чистыми. Но зато нечеловеческая виртуозность, даже не очень вяжущаяся, казалось бы, с деликатно-пасторальным флейтовым звуком, казалась самодостаточным явлением — в духе не только барочной эстетики чудес, но и культа виртуозов романтической эпохи.