В конце минувшей недели совет Евразийского банка развития (ЕАБР) одобрил расширение состава участников банка: помимо России и Казахстана в него войдут Армения, Белоруссия и Таджикистан. О том, как идет экономическая интеграция на постсоветском пространстве в условиях мирового финансового кризиса, корреспонденту "Ъ" АЛЕКСАНДРУ Ъ-ГАБУЕВУ рассказал председатель правления банка ИГОРЬ ФИНОГЕНОВ.
— ЕАБР был образован РФ и Казахстаном еще в 2006 году. Почему расширение состава участников произошло сейчас, в условиях мирового финансового кризиса?
— Обращения от этих стран поступили раньше, они были рассмотрены, а совет банка собрался на очное заседание и принял решение. Теперь новые участники должны ратифицировать соглашение о вступлении в ЕАБР в своих парламентах. Будет допэмиссия, после которой они купят по небольшому пакету акций на $15,6 млн. По сравнению с $1,5 млрд. нашего капитала это немного, но страны-участники подписывают соглашение, в котором обязуются обеспечить комфортные условия работы для ЕАБР на своей территории, том числе налоговый и дипломатический иммунитет.
— Из членов ЕврАзЭС в ЕАБР теперь не состоит одна лишь Киргизия. Почему?
Там не закончен ряд внутригосударственных процедур. Политических проблем я там не вижу, просто наши киргизские коллеги должны определиться. Уверен, они будут в ЕАБР.
— Уже есть какие-то конкретные проекты в новых странах-участниках?
Проекты есть, они в стадии переговоров. В Армении это строительство блоков АЭС. В Белоруссии мы смотрим на проекты, связанные с развитием газотранспортной инфраструктуры, скорее всего, они будут реализовываться с "Газпромом" и "Белтрансгазом". Еще нас интересует развитие машиностроения, ориентированное на поставки сельхозтехники в страны СНГ. В Таджикистане это, в первую очередь, гидроэнергетика. Пока речь идет об участии в проектах, соглашения по которым были подписаны в ходе недавнего визита президента Медведева в Таджикистан. Вообще же до 2010 года мы видим ситуацию так, что 58% проектов с нашим участием будут на территории РФ, 30-32% в Казахстане, все остальные - на территории третьих стран.
— Как вы вообще отбираете проекты?
— Правление предлагает проекты совету банка, куда от России входят Виктор Христенко (глава Минпрома — "Ъ") и Дмитрий Панкин (замглавы Минфина — "Ъ"), а совет уже их утверждает. Что касается отбора - действуют разные схемы. Мы ведем аналитическую работу, собираем данные по готовящимся проектам и иногда выходим на тех, кто намерен их реализовывать, сейчас началось и встречное движение. К нам обращаются инициативно, но, честно говоря, среди таких обращений много не очень качественных. Другой источник — документы межправкомиссий, исполкома СНГ, секретариата ЕврАзЭС, где указаны все ключевые проекты. Мы внимательно отслеживаем проекты, приоритетность которых определяют правительства отдельных стран и даже региональные власти. У нас разработана шкала интеграционного потенциала проектов, от которого зависят и ставки кредитования: чем выше потенциал, тем меньше ставка.
— В вашей работе сочетаются политические и коммерческие цели. Они не пересекаются?
— Есть лишь кажущееся противоречие. Не всегда чисто рыночный подход позволяет реализовать социально-политические задачи, нужен сплав различных критериев. Первое слово для нас - это интеграция: увеличение товарооборота, взаимных инвестиций, создание совместных предприятий, решение совместных проблем стратегического характера: прежде всего по инфраструктуре и созданию транспортных коридоров. При этом есть, разумеется, и коммерческие критерии - проекты, реализуемые при нашей помощи, должны быть экономически состоятельными.
— Как сказался кризис на вашей работе?
— Мы существуем в той же экономической реальности, что и все. У нас ограничились возможности работы на финансовых рынках, это повлияло на возможность реализовывать наши планы по формированию кредитного портфеля. Мы планировали к концу 2009 года $3 млрд., сейчас, думаем, выйдем на $2 млрд. Многие инициаторы проектов, в том числе крупных, отказываются от них и в России, и в Казахстане, и в третьих странах. Но говорить о том, что все замирает, неверно. На совете банка мы договорились, что выработаем стратегию действий на кризисный период, определим приоритетные сферы для вложений. Думаю, мы должны идти в проекты, которые формируют стартовые условия для бизнеса. Наши проекты в сельском хозяйстве, надеюсь, сохранятся, будут продолжаться и инфраструктурные проекты, например, в транспортном машиностроении. Когда все восстановится и финансовых ресурсов снова будет достаточно, без транспорта капитал никуда не придет.