Главным внутриполитическим событием 2008 года в России стала смена президента. Одни граждане ожидали от нового лидера безусловного подтверждения прежнего курса, другие — кардинального изменения внутренней и внешней политики. Не оправдались ожидания ни тех, ни других.
Уходящий год разделился на две неравные по значимости части. Первая его половина была посвящена юридическому оформлению новой структуры власти, основные черты которой определились еще в конце 2007 года, когда Владимир Путин назвал своим преемником Дмитрия Медведева и согласился занять при нем пост главы правительства. И лишь во втором полугодии новый глава государства занялся формированием собственной политики, в которой свежие либеральные установки весьма органично переплелись с новыми ограничительными нормами.
Оттепель и заморозки
Некоторое раздвоение приоритетов можно было обнаружить еще в ходе кампании по выборам президента.
С одной стороны, она проходила по привычным стандартам управляемой демократии. На преемника, как всегда, работал мощный административный ресурс в центре и на местах. Федеральные телеканалы освещали каждое телодвижение главного кандидата, который в предвыборный отпуск не уходил и продолжал ездить по стране в качестве первого вице-премьера, не задумываясь о размере трат из своего избирательного фонда. Наконец, из списка конкурентов Медведева изъяли бывшего премьера Михаила Касьянова, который, конечно, победить не мог, но наверняка наговорил бы в адрес власти много гадостей в ходе телевизионной агитации. Кстати, в 2004 году кандидаты такой чистке не подвергались: к выборам допустили даже бывшего сопредседателя СПС Ирину Хакамаду, которая еще до регистрации обвинила Путина в "государственном преступлении" — сокрытии правды о теракте в театральном центре на Дубровке.
С другой стороны, сам Дмитрий Медведев всю кампанию провел под лозунгами типа "свобода лучше несвободы", обещал бороться с засильем чиновников и разгулом коррупции, преодолевать правовой нигилизм и искоренять "телефонное право". То есть выглядел преемник весьма либерально и в отличие от предшественника не нападал ни на внутренних, ни на внешних врагов. Чем, собственно, и вдохновил ряд экспертов и политиков на осторожные прогнозы насчет возможной оттепели.
Однако после инаугурации 7 мая ситуация изменилась. Моментом истины, похоже, стал августовский кризис на Кавказе, в ходе которого президент Медведев проявил себя вполне по-путински, сначала вступив в войну с Грузией, а затем признав независимость Абхазии и Южной Осетии. После этого говорить о склонности нового президента к либеральным ценностям западного образца было уже крайне затруднительно. И хотя выдвигать новые либеральные инициативы во внутренней политике Медведев продолжил, между его словами и реальными действиями властей стали обнаруживаться явные противоречия.
Скажем, президент в своем послании решительно осуждает государственную бюрократию, которая "руководствуется все тем же недоверием к свободному человеку, свободной деятельности",— а московские власти все так же запрещают "марши несогласных" и жестоко разгоняют тех, кто этого запрета ослушался. Глава государства обещает "гуманизацию закона и порядка его применения" — а правительство вносит в Госдуму поправки к Уголовному кодексу (УК), расширяющие понятие государственной измены и фактически позволяющие признать изменником каждого, кто позволил себе несанкционированные контакты с иностранцами (подробнее см. стр. 23). Президент выражает заботу о правах "малых партий, представляющих интересы достаточно значительного числа людей",— а Минюст под надуманным предлогом отказывает в регистрации оппозиционным организациям.
Однако все эти противоречия легко снимаются, если предположить, что либеральные речи президента адресованы отнюдь не всем гражданам, а лишь тем из них, кто успешно вписался в систему суверенной демократии. Ведь именно их коснется "гуманизация закона", именно им будет легче избираться и назначаться на высокие посты, именно им разрешат стать "свободными людьми" и заниматься "свободной деятельностью" — разумеется, в рамках все той же управляемой демократии.
Остальным же вместо оттепели светят заморозки: окончательное вытеснение из легальной политики, уголовные дела по обвинению в измене родине и показательные процессы над организаторами массовых беспорядков, к которым легко будет приравнять любой несанкционированный митинг с последующим его разгоном. Причем права на суд присяжных обвиняемые в этих преступлениях не получат — в отличие от, видимо, менее опасных для государства убийц, насильников и грабителей.
Послабления и ужесточения
Пятая Госдума, избранная в конце 2007 года, свой первый год отработала в аналогичном формате: либеральные послабления для "своих" чередовались с проявлениями жесткости в отношении "чужих".
С одной стороны, думское большинство впервые за пять лет поделилось с оппозицией постами глав комитетов, отклонило поправки, разрешающие наказывать СМИ за клевету, и приняло целый ряд законов о снижении налогов. С другой стороны, депутаты фактически лишили граждан возможности инициировать не санкционированные властью референдумы, ограничили доступ иностранцев в стратегические отрасли экономики и еще до войны с Грузией рекомендовали Кремлю и Белому дому рассмотреть вопрос о признании независимости Абхазии и Южной Осетии.
При этом народные избранники пятого созыва по праву сохранили звание самых исполнительных законодателей, завоеванное их предшественниками. Дума по-прежнему более чем оперативно реагировала на наиболее важные инициативы президента и правительства, будь то антикризисные законы, отмена суда присяжных либо поправки к Конституции, увеличивающие сроки полномочий президента и Госдумы. И наоборот, придерживала проекты, слишком явно расходящиеся с генеральной линией. Так произошло, к примеру, с поправкой главы комитета по законодательству Павла Крашенинникова, приравнивающей один день содержания под стражей в СИЗО к полутора дням отбывания наказания в колонии. В случае ее принятия на свободу досрочно вышли бы 50 тыс. заключенных, включая и осужденных по делу ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Но уже одобренный профильным комитетом и вынесенный на заседание совета палаты законопроект таинственным образом исчез из повестки дня и прочно лег под сукно.
Ближе к концу года у нижней палаты обнаружилась и одна относительно новая функция, непосредственно вытекающая из особенностей тандемократии. Если возражать президенту Путину думское большинство не решалось, то поправить молодого президента Медведева единороссы себе иногда позволяют. Именно так было, скажем, с президентским пакетом документов о борьбе с коррупцией, в который депутаты внесли около 200 поправок, в том числе и весьма принципиальных (см. справку на стр. 16).
Правда, часть своих предложений Медведеву все же удалось отстоять. Депутаты поначалу собирались отложить на год вступление в силу целого ряда ключевых антикоррупционных норм, но после консультаций с администрацией президента согласились ограничиться лишь одной отсрочкой: заполнять декларации о доходах на членов семьи чиновники начнут лишь с 2010 года, что дает им достаточно времени для переписывания сомнительной собственности на более дальних родственников. Но тут показательна сама постановка вопроса: если указания Путина всегда воспринимались единороссами как прямое руководство к действию, то инициативы Медведева, как выяснилось, могут быть предметом для дискуссии.
Свои и чужие
Наиболее ярко концепция либерализма для своих проявилась на примере последних изменений в партийной системе. Здесь основные приоритеты были определены еще при президенте Путине: уменьшение числа официально зарегистрированных партий, создание режима наибольшего благоприятствования для уже представленных в Думе партийцев и максимальное затруднение деятельности внесистемной оппозиции. Президент Медведев этот курс продолжил и уже к концу 2008 года добился определенных успехов.
Во-первых, в уходящем году практически завершилось формирование малопартийной системы: из 15 партий, зарегистрированных на начало года, к декабрю осталось лишь 6. В ближайшее время регистрацию должно получить еще и созданное на обломках СПС "Правое дело", после чего число партий меняться, видимо, уже не будет, по крайней мере в сторону увеличения. Подключать к прореживанию партийной грядки Минюст и Верховный суд власти не пришлось: решения о слиянии, самороспуске или преобразовании в общественные организации партийцы принимали исключительно по собственному желанию. Правда, возникало оно обычно лишь после того, как у партии обнаруживались серьезные проблемы (вроде регулярного снятия с региональных выборов или ухода спонсоров), которые сами собой рассасывались сразу после принятия "правильного" решения.
Во-вторых, Минюст успешно отбил все попытки новых организаций вклиниться в число избранных. Наибольшую активность в этом вопросе проявлял Михаил Касьянов, но зарегистрировать свою партию бывшему премьеру не удалось. Серьезность аргументов, которыми мотивировался отказ, еще предстоит оценить Страсбургскому суду по правам человека.
Наконец, в-третьих, оставшимся партиям в рамках либерализма для своих были обещаны заметные преференции. Президент предложил снизить минимальную численность партий (хотя еще полгода назад ходили упорные слухи о ее увеличении с 50 тыс. до 100 тыс.), уменьшить количество подписей, необходимых для регистрации на выборах, гарантировать думским партиям доступ к государственным СМИ и предоставлять в Госдуме по одному-двум мандатам партиям, набравшим от 5 до 7% голосов.
Единственной ложкой дегтя в этой бочке партийного меда можно считать намерение Медведева отменить на выборах всех уровней денежный залог. Именно с его помощью оппозиционеры хоть как-то боролись с распространенной практикой снятия избиркомами нежелательных кандидатов из-за брака в их подписных листах. Но в рамках разделения на своих и чужих это не так уж и важно, поскольку сама принадлежность партии к числу системных уже должна будет настроить проверяющих на конструктивный лад. А вот к тем, кто в систему не вписался, избиркомы будут вольны относиться по всей строгости закона.
Новые и старые
В региональной политике разделение на своих и чужих тоже шло достаточно активно. 2008 год стал рекордным по относительному числу новых глав регионов: свои посты сохранили лишь 2 из 12 назначенных (83% новичков при максимальных до сих пор 44% в 2007 году). Причем оба "старика" (глава Забайкальского края Равиль Гениатулин и магаданский губернатор Николай Дудов) были переназначены еще Владимиром Путиным. Новый же президент ни одного прежнего губернатора в должности пока не переутвердил, если не считать главу Иркутской области Игоря Есиповского, который был назначен временно исполняющим обязанности указом Путина в апреле 2008 года.
Другой приметой уходящего года стала досрочная смена губернаторов, впервые утвержденных уже по новой схеме — региональными парламентами по представлению президента. Иркутский лидер Александр Тишанин проработал на своем посту чуть более трех лет, а амурский губернатор Николай Колесов — менее полутора. Кроме того, лишился должности и один из региональных лидеров, считавшихся прежде неприкосновенными,— президент Ингушетии и генерал ФСБ Мурат Зязиков. И хотя все они, по официальной версии, ушли по собственному желанию, это желание удачно совпало с намерением нового президента избавиться от наименее эффективных управленцев и заодно посадить на их места лояльных лично ему губернаторов.
Занесенным в списки своих, как и в случае с партиями, обещано чувствительное раскручивание гаек. Прежде всего это касается весьма болезненных для глав субъектов РФ вопросов о разграничении федеральной и региональной собственности и оптимизации числа территориальных подразделений федеральных органов власти. Эта оптимизация будет напрямую зависеть от состоятельности губернатора: чем эффективнее глава региона, тем меньше федеральных представителей должно работать на его территории.
Другая инициатива для своих — выдвижение кандидатов в губернаторы победившей на региональных выборах партией без участия полпредов президента в федеральных округах — должна успокоить единороссов, которых наверняка удивили некоторые кадровые решения Дмитрия Медведева (например, внесение на пост главы Кировской области кандидатуры бывшего лидера СПС Никиты Белых — см. предыдущий номер "Власти"). Заодно полегчает и тем региональным "тяжеловесам", которые давно уже полностью контролируют местные отделения "Единой России" и вправе теперь надеяться либо на собственное переназначение, либо как минимум на безболезненное утверждение выдвинутых ими преемников.
Впрочем, этих еще даже не узаконенных послаблений регионам, похоже, уже мало. К примеру, на прошлой неделе прозвучали предложения вслед за увеличением сроков полномочий президента и Госдумы произвести аналогичный "пересчет" и в отношении губернаторов и региональных законодательных собраний. Учитывая скорость, с которой регионы одобрили конституционные поправки (необходимый для их вступления в силу показатель в 56 одобрений был превышен уже 17 декабря — см. справку), это требование в Кремле могут счесть приемлемым. Ведь для его реализации достаточно подправить закон "Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов госвласти субъектов РФ", в котором предельный срок полномочий губернаторов и региональных парламентов ограничен пятью годами. Но этим федеральная власть, видимо, займется уже в будущем году.
фотографии*
 *События ранжированы по упоминаемости в российских СМИ (выраженному в процентах отношению количества материалов СМИ, освещавших событие, к общему количеству материалов СМИ за выбранный период). В случае неожиданных событий (авария, катастрофа) исследовался двухнедельный период после события, в случае запланированных событий (выборы, вступление в силу закона) — неделя до и неделя после события. Замеры проводились по ресурсам электронной библиотеки информагентства Integrum (40 центральных газет, журналов, теле- и радиокомпаний). |