В 2005 году компания Mercury выстроила в Барвихе "Деревню роскоши", и это было одно из главных событий в области нашей частной архитектуры. Напомню, это два десятка магазинов, расположенных вдоль Рублевки. Вместе они образуют своего рода поселок — одна петляющая улица, две площади, два десятка минималистских деревянных домов-кубов, между ними перекинуты стеклянные мостики. Но улица стояла открытой с двух торцов, вернее, с обоих торцов шла стройка. Теперь все достроено. С одной стороны перспектива улицы замыкается первым в России (и боюсь теперь — последним) частным театром, с другой — гостиницей.
Гостиницу построил знаменитый итальянский дизайнер Антонио Читтерио. Там за малопримечательным фасадом скрывается мир первого в России дизайнерского бутик-отеля. С точки зрения обычного человека, это несколько обидно, что все богатство дизайнерской фантазии от него скрыто и лишь постоялец гостиницы может его оценить. Но, вероятно, с маркетинговой точки зрения это правильно — увеличивает соблазн в этого постояльца превратиться.
А вот театр — другое дело. Его построил архитектор Юрий Григорян. Эта вещь видна отовсюду, и это центр всей деревни. Я бы даже сказал — центр всей Рублевки.
В принципе все сделано просто. В центре — прямоугольный зрительный зал, он выглядит как киностудия, главное достоинство которой в том, что она может трансформироваться во что угодно. Пол там может подниматься и понижаться так, что может быть дискотечный танцпол, может — казино, а может — амфитеатр поднимающихся кресел. Сцена, в свою очередь, тоже может подниматься и опускаться. Раньше в типологии театральных зданий было такое понятие — универсальный киноконцертный зал. Понятие было, а самого зала никогда не было. Теперь он появился. Это замечательная машина, которую трудно описать архитектурному критику, потому что тут нет того, что мы обычно описываем,— вида. Зал никак не выглядит, потому что может выглядеть как угодно.
Зато вокруг зала расположено нечто изумительное. Это открытое свободное пространство, ограниченное деревянными пилонами. В принципе тоже очень просто. Но у каждого пилона — своя форма, каждый переламывается и загибается под своим углом, и больше это напоминает не механические строительные формы, а рощу деревьев, окруживших зрительный зал. Вернее даже не деревьев, а современных скульптур на тему деревьев. Причем стоит начать двигаться, и возникает ощущение, что эти деревья двигают кронами, то заслоняя от тебя вид за границами фойе, то, наоборот, приоткрывая виды вокруг.
Эти скульптуры деревьев фантастически работают и снаружи. Такое ощущение, что фасад все время движется, подрагивает кожей, как какое-то гигантское животное. По нему как будто пробегают волны, он будто колышется в воздухе. Тут удалось сделать то, что в современной архитектуре обычно никогда не удается,— уйти от образа машинной, механической формы. Этот фасад работает как колоннада древнегреческого храма — он создает ощущение архитектуры как скульптурной формы. Это очень трудно спроектировать и очень трудно построить — в здании нет ни одного повторяющегося элемента, оно как будто все вытесано руками из дерева. Но оно того стоит. Оно длится и искривляется по каким-то своим законам, как венецианская гондола. Когда здание превращается в скульптуру, то кажется, что жизнь в нем и вокруг него тоже становится отчасти искусством.
Вообще-то ведь это странное место — Рублевка. Едва ли не самое дорогое место в мире, но при этом какое-то неухоженное. Прямо напротив этого театра — Dream House, произведение ирландского архитектурного бюро "Маррей О`Лира". Вроде и дорогая вещь, а все равно выглядит как дешевый торговый центр за МКАД — прямоугольные, складского вида объемы, какой-то мусорный раздрай вокруг и большая красная трансформаторная будка на главной площади перед комплексом. И все там такое — бесконечно дорогое и одновременно убогое. То тебе копии замков Луары за бетонными сборными заборами, то сосны за заборами из профнастила с колючей проволокой поверху. Как-то ездишь и думаешь, ну, ребята, вы бы как-то собрались, что ли, придумали что-нибудь. Вы как-то решите, у вас тут ярмарка тщеславия или ярмарка в Бирюлеве — со складами, заборами, загаженными оврагами и овощебазой, не вполне окончательно приватизированной под коттеджный поселок.
И вот я думаю — театр. Вообще в истории известны случаи, когда театр играет совершенно фантастическую роль. Скажем, вся эстетика русского конструктивизма сначала была придумана в театре и только потом вышла на улицы и площади. И с эстетикой французской революции было то же самое. Театр — это такое место, где люди видят сами себя и что-то про себя понимают. Вот этот театр в Барвихе — он рассчитан на 800 человек. Он — центр этой деревни роскоши, как ни странно, единственного места на Рублевке, которое выглядит именно как правильное поселение уважающих себя людей, не дачный кооператив, где каждый дом разросся в замок, но при этом поразительным образом остался душок "Плодоовощного товарищества N 13", а нечто достойное. Но 800 семей, живущих на Рублевке,— это в принципе такая финансовая и организационная сила, которая способна очень многое изменить. А ну как они в этом театре как-то по-иному себя почувствуют? И жизнь преобразится.