Андрей Костин

Елена Киселева

В начале августа 2007 года акции второго по величине российского банка ВТБ пережили рекордное снижения котировок, опустившись до 12,75 коп., то есть более чем на 6 % от цены размещения при IPO. За неделю падение котировок акций на российских биржах составило почти 7 %, а в Лондоне — 8,3 %. Тем не менее президент банка Андрей Костин пообещал инвесторам выполнить все обязательства, взятые ВТБ в рамках подготовки к IPO.

— Для чего нужно было заявлять о приоритетности удержания котировок акций ВТБ после их размещения на IPO, если сделать это банк не в состоянии?

— Начнем с того, что наше IPO было проведено без каких-либо специальных методов организации — специального финансирования, специальных клиентов и т. п. Это было чистое IPO, и при этом мы имели огромный спрос со стороны инвесторов, намного превысивший предложение наших акций. На днях со мной связывался бывший глава Мирового банка, а ныне советник нашего банка Джеймс Вулфенсон, который сказал, что к нему обратился ряд ведущих американских университетов с просьбой разработать программу отдельного курса по IPO ВТБ, считая его классическим примером IPO новых рынков. Я бы сказал так: проведенное в мае IPO — наша победа, которую у нас никто не отберет. За пять лет стоимость банка возросла более чем в 25 раз. Это крупнейшее и наиболее успешное IPO 2007 года в мире. Кстати, никаких искусственных мер по поддержанию рынка нам после IPO не потребовалось. Даже такой механизм, как green shoe (опционы банков-организаторов — Ъ), который используется в первые два месяца после размещения, нами не применялся. Сбой произошел в финансовом секторе США.

— Есть ли у вас уверенность, что дальнейшее развитие кризиса ипотеки в США не отразится на бумагах ВТБ?

— Мировые рынки имеют определенную степень цикличности. От этой коррекции никто не застрахован. Сегодня коррекция, которая происходит в отношении акций ВТБ, целиком определяется движением мирового рынка, прежде всего ситуацией, сложившейся на американском фондовом рынке, где произошло существенное (в ряде случаев более чем на 20 %) падение акций основных финансовых институтов. Одна из основных причин — перегрев ипотечного рынка США. В результате ряд фондов был вынужден продавать акции наиболее ликвидных российских компаний. Не потому, что сегодня есть какой-то негативный подход к российскому фондовому рынку и к ВТБ в частности. Просто инвесторы выходят из этих акций для получения ликвидности, поэтому предложение несколько превышает спрос. Это менеджмент ВТБ не может контролировать. Процессы, связанные с движением ипотечного рынка США и проблемами американских банков, нам пока еще неподвластны.

— Может, не стоило жадничать при выходе на рынок и разместиться не по верхней ценовой границе, а чуть ниже? Тогда ВТБ удалось бы избежать такого падения котировок.

— Мы не жадничали. Оценка банка была принята правительством РФ по рекомендации наших андеррайтеров, и она, на мой взгляд, была правильной. Показателем этого является движение цены акций непосредственно после размещения. Тогда рынок акций ВТБ не просел, а держался на уровне 4–5 % с премией от первоначальной цены. Это дало возможность тем, кто рассчитывал на быструю прибыль, их выгодно продать. Я уверен в сильных показателях деятельности нашего банка и экономики России в целом и поэтому убежден, что инвестор, который вложился в акции ВТБ не на месяц или два, а хотя бы на год-два-три, не только застрахован от потерь, но и окажется в выигрыше. Лично мне кажется, что уже где-то в сентябре рынок подтянется.

— Сбербанк провел дробление акций в июле 2007 — вы же эту процедуру провели больше года назад. Между тем ликвидность ваших акций остается достаточно низкой. Есть ли у вас в запасе меры, которые могут исправить ситуацию?

— Дробление акций у нас было связано с другим: мы провели его еще под сделку с ПСБ, чтобы номиналы акций были сопоставимы. Ликвидность акций ВТБ, по моему мнению, в пределах нормы. Не слишком высокая ликвидность связана с рядом причин. Прежде всего, при IPO какой-то процент акций всегда приобретается спекулятивными инвесторами, но в целом инвесторы, которые покупали наши акции, были стратегическими, приобретая акции на срок три-пять лет. И это хорошо. Ежедневный объем торгов акциями ВТБ как на Лондонской бирже, так и на российских площадках составляет $50–80 млн, и торгуются они довольно узким кругом трейдеров. А большинство крупных инвесторов сидит в акциях, и какого-то движения, волнения, звонков нет. За три месяца в банке ничего плохого не произошло, и в этом смысле оснований для снижения цены нет.

Я могу сказать, что мы очень хорошо понимаем ответственность менеджмента перед акционерами за результаты деятельности банка. Поэтому наша работа сейчас направлена на то, чтобы банк в 2007 году продемонстрировал хорошие темпы роста и хорошие финансовые показатели. И они будут достигнуты. Все то, что мы обсуждали с инвесторами при размещении в мае, мы выполняли, выполняем и будем выполнять. Речь, во-первых, шла о развитии розничного бизнеса, во-вторых, о расширении нашей деятельности в странах СНГ и, в-третьих, о создании инвестиционного направления бизнеса.

— Тревожных звонков из Кремля еще не было? Ведь там была разработана концепция «народных IPO».

— Нет, никто не волнуется. Кстати, массового сброса населением акций ВТБ также не произошло. Из 131 тыс. граждан, которые купили наши акции, 2 тыс. буквально сразу открыли брокерские счета для работы с ними, но мы сегодня не видим каких-то ажиотажных продаж. Мы будем разъяснять акционерам и аналитикам нашу политику. На днях мне звонил президент Goldman Sachs Ллойд Блэнкфайн, извинялся за доклад, который выпустил его аналитик, и сказал, что не разделяет эту точку зрения. На основании этой публикации аналитического департамента банка на следующий день появился ряд негативных статей в российской прессе. Я так долго нахожусь в сфере бизнеса, политики, СМИ, что стал чуять, где идет просто информация, а где есть чтото еще. Я не сторонник раскрытия заговоров, но тут чую, поверьте. То, что сейчас происходит вокруг ВТБ, что нас стали обвинять чуть ли не в «антинародном IPO», тут не не все так просто, нам хорошо понятно, откуда дует ветер. Поверьте, нам проще было бы разместить акции исключительно среди институциональных инвесторов, но в России когда-то надо начинать развивать широкий фондовый рынок. Мы сознательно пошли на этот риск, хотя перед нами стояла не самая простая задача — вывести впервые на международный фондовый рынок государственный банк, да и пакет EADS сыграл свою роль. Нам говорили, что мы — «рука Москвы», что государство якобы вмешивается и будет вмешиваться в коммерческую деятельность ВТБ. Но мы пошли на это осознанно. Мы верим, что этот опыт участия населения на рынке ценных бумаг будет действительно успешным, потому что сейчас деньги граждан вкладываются не в финансовые пирамиды, как раньше, а в акции ведущих наших предприятий.

— Кстати, о EADS. Будете продавать свой пакет?.

— Когда мы выходили на IPO, вопросов задавалось очень много. Мы не обещали продать этот пакет, но заверили инвесторов, что банк будет впредь осторожно относиться к инвестициям такого размера. И, реагируя на озабоченность клиентов, мы в ближайшее время будем предпринимать определенные действия с пакетом EADS. При этом мы рассматриваем разные варианты — от прямой продажи до выпуска деривативных инструментов, с тем чтобы наши риски на EADS уменьшились. Кстати, интерес к акциям EADS в последнее время достаточно велик. У нас было по крайней мере три обращения из-за рубежа с просьбой продать этот пакет. Но мы считаем, что потенциал роста этих бумаг есть, и предпримем ряд действий, которые серьезно захеджировали бы наши риски.

— Идея с внесением этого пакета EADS в капитал ОАК уже окончательно в прошлом?

— Да она никогда и не обсуждалась, по крайней мере с менеджментом ВТБ. Не думаю, что сейчас это актуально. Безусловно, если ОАК или другая российская компания или банк предложит выкупить у нас пакет EADS, мы обязательно это рассмотрим. В любом случае для нас приемлема только прозрачная рыночная сделка.

— Такая сделка могла бы обеспечить хорошие показатели прибыльности банка. В первом квартале банк показал значительное снижение прибыли. Какова прогнозируемая прибыль ВТБ за год?

— Не могу сейчас сказать точный показатель, но мы принимаем меры к тому, чтобы обеспечить в этом году рост прибыли. Хотя и прошлый год был хороший. Правда, в прошлом году мы получили значительную часть прибыли от разовых сделок (продажа акций КамАЗа и ММБ— Ъ), а в 2007 году у нас таких сделок не будет. Зато возрастут показатели от регулярной банковской деятельности. А что касается итогов, то был ряд объективных причин: первую половину года большая часть топ-менеджмента была занята IPO, мой первый заместитель был в больнице два месяца. Эти факторы повлияли на то, что мы не так быстро наращивали масштабы работы, хотя сейчас обязательно это наверстаем.

— Масштабная кадровая чистка в правлении связана с падением прибыльности ВТБ?

— Новая ситуация потребовала новых людей, и это аргумент в пользу того, что менеджмент несет ответственность за деятельность компании. Банком должны управлять адекватные кадры — современные, молодые, подготовленные, понимающие, что такое международная финансовая отчетность, что такое международный рынок.

— Есть точка зрения, что обновление правления — это своего рода поощрение топ-менеджеров, которые справились с IPO.

— Ни в коем случае. Это перераспределение обязанностей связано с тем, что сегодня профессионализм и сосредоточенность на достижении конкретных показателей являются главным мерилом, а не какие-то бывшие боевые заслуги. Это один из выводов, который мы получили по результатам IPO.

— Перестановки в ВТБ продолжатся?

— Я их больше пока не планирую. Другое дело, что следующей задачей для нас является создание собственного инвестиционного бизнеса. Так что приток новых кадров неизбежен. Мы окончательно отказались от попыток купить какой-либо инвестиционный банк, будь то в России или за рубежом. Прежде всего потому, что мы хотим создать многопрофильный универсальный инвестиционный банк, купить который «под ключ» практически невозможно. Мы считаем, что через три года должны стать первым и главным инвестиционным банком в России, успешно конкурирующим с глобальными игроками на рынке России и НГ. На весь мир мы пока не претендуем. Для этого мы будем развивать этот бизнес на двух площадках — в Москве и в Лондоне. Думаю, большая часть операций будет проходить в Москве. В Лондоне уже сегодня создается ряд новых подразделений, в частности, мы уже взяли группу людей на инфраструктурные проекты, они уже готовы участвовать в тендерах на такие проекты, как строительство платной дороги Москва — Санкт-Петербург или строительство Орловского тоннеля под Невой. К этому мы будем готовы приступить уже к концу года. У нас есть достаточно денег, чтобы нанять лучших специалистов по рыночной цене, но мы не будем покупать какие-либо структуры: не видим в этом целесообразности.

— Вы действительно готовы потратить только на зар платы сотрудников инвестбанка $50 млн?

— Да, безусловно. У нас есть список примерно из 20 человек, с которыми мы вели переговоры, и половина из этих людей уже подписала с нами контракты, но не все еще вышли на работу. Думаю, до конца года порядка 15–20 человек сможем нанять. Это будут и россияне, и иностранцы, занимающие аналогичные должности в ведущих мировых инвестбанках.

— Расскажите подробнее о российской структуре, которая будет создаваться. Это будет «дочка» VTB Europe?

— Об этом пока рано говорить. Мы планируем к осени подготовить концепцию, с которой выйдем на наблюдательный совет. Идея состоит в том, чтобы создать инвестиционную компанию внутри страны, которая будет объединена единым менеджментом и услугами с нашей лондонской компанией. А как все будет структурировано — это уже другой вопрос. Проект будет запущен до конца года обязательно. И он будет серьезный.

— Правда ли, что вы вели переговоры о приобретении «Ренессанс Капитал», банков «Тройка Диалог» и «Траст»?

— Не совсем так. Мы заинтересованы в многопрофильном инсти туте. Под эту категорию подходит только банк «Ренессанс», с владельцами которого мы и вели переговоры. Кстати, не мы первыми разгласили эту информацию. Могу сказать, что больше мы не ведем переговоров с этим банком и не рассматриваем возможность его покупки. В силу ряда причин, и не только ценовых.

— Если говорить о развитии розничной сети, удастся ли выдерживать темп ее развития по открытию одной точки продаж в день, обозначенный банком два месяца назад?

— Мы планируем более чем удвоить в 2007 году количество наших офисов, а в следующем году выйти на режим открытия одного офиса в день по стране, до тех пор пока мы не почувствуем, что рынок уже насытился нашими офисами. Куда бы ты ни свернул, ни пошел, сразу попадешь в ВТБ 24. Кстати, ВТБ 24 демонстрирует очень хорошие результаты. За первые семь месяцев 2007 года розничный кредитный портфель вырос на 100 %, что является самым высоким показателем среди российских банков, намного превышая аналогичный показатель у основных конкурентов. Затраты на развитие розницы будут проводиться постепенно, и, предваряя ваш вопрос о возможной покупке банков в российских регионах, хочу сказать, что таких сделок мы пока не планируем.

— А как насчет покупки крупных пакетов акций компаний? Будете ли вы участвовать в сделке по приобретению блокпакета акций ОАО «Полюс Золото»?

— Мы планируем до конца 2007 года серьезно нарастить корпоративный кредитный портфель на сумму $15–20 млрд. Понятно, что крупные операции имеют меньшую маржу, но реально быстро нарастить объемы активных операций можно только за счет таких крупных компаний. В этом плане сделка с ОАО «Полюс Золото» объемом от $2 млрд и выше, безусловно, интересна для нас. К нам обратилось руководство АЛРОСА с просьбой профинансировать эту сделку. Мы в данном случае выступаем как банккредитор. Возможно, мы также примем участие как консультант по организации этой сделки. АЛРОСА — наш давний крупный клиент. Могу сказать, что пока еще даже предварительное соглашение по этой сделке не подписано. Она сейчас только в процессе структурирования, и говорить о ней как о свершившемся факте еще рано.

— Какая роль в этой сделке отводится ИГ АЛРОСА и группе «Спутник»? Кто станет основным держателем пакета?

— Пока не ясно. Возможно, держателем пакета станет ИГ АЛРОСА. Что касается участия «Спутника», то оно пока обсуждается в рабочем порядке. Окончательно структура сделки не сформирована, будет ли там «Спутник» или нет, не знаю.

— Каковы планы ВТБ в отношении страхового бизнеса? Зачем вообще потребовалось заводить собственного страховщика (это довольно дорогое удовольствие), в то время как при банке аккредитовано более десяти страховых компаний?

— После того как группа Allianz купила компанию РОСНО, Allianz предложил нам продолжить работать вместе в рамках ВТБ-РОСНО (у ВТБ там было 49 % — Ъ). Но наш опыт показал, что если в компании у нас нет контрольного пакета, то это не работает. Поэтому мы выкупили пакет у РОСНО и в настоящее время проводим реорганизацию компании. Посмотрим. Если быть откровенным, для меня страхование — это пока бизнес второго эшелона. Однако мои сотрудники утверждают, что страхование может быть достаточно доходным бизнесом. Вокруг банка много бизнеса, который может быть подобран кэптивной компанией. Я вообще-то не сторонник их создания. Я считаю, что кэптивные компании рано или поздно отомрут. Если эта компания через какое-то время сумеет перерасти в компанию универсальную — одно дело. Если же нет, то я не вижу большой перспективы в развитии исключительно кэптивного бизнеса. Мы решили попытаться еще раз создать страховую компанию, но на этот раз с участием ВТБ в качестве мажоритарного акционера.

— Что будет с другой «дочкой» — «ВТБ-лизинг»? Ходят слухи, что вы продаете там пакет.

— У нас есть предложение от очень крупного международ ного банка относительно покупки доли в нашей лизинговой компании. Сейчас ведем переговоры по цене. Мы считаем, что наша лизинговая компания, которая сегодня вышла на первое место в стране по размеру операций, имеет серьезные перспективы. В частности, мы планируем выйти на рынок лизинга самолетов. Недавно я был в Армении, вел переговоры о продаже «Армавиа» пяти самолетов Sukhoi Superjet 100 через «ВТБлизинг».

— Производитель самолетов ЗАО «Гражданские самолеты Сухого» (ГСС) планирует создать лизинговую компанию на паях с крупным финансовым институтом. К вам не обращались?

— Я не обсуждал тему эту с Погосяном (Михаил Погосян, глава ХК «Сухой», материнской компании ГСС — Ъ). Мы сотрудничаем, кредитовали их. Все возможно, просто эта тема не поднималась.

— Это правда, что счета Черноморского флота переведены на обслуживание в ВТБ?

— Они находятся в процессе перевода. Мы прошли уже целый ряд важных этапов, в частности специальную комиссию Минобороны. Она акцептовала стандарты деятельности работы нашего банка как приемлемые. И мы надеемся, что в ближайшее время процесс перевода как зарплатного проекта, так и счетов Черноморского флота будет завершен. Мы к этому совершенно готовы. До конца 2007 года мы планируем консолидировать наши банковские активы на Украине путем слияния ВТБбанка (бывший «Мрия») и ВТБ (Украина). Поскольку бывший банк «Мрия» имел филиалы во всех 26 регионах Украины, на этой базе мы сейчас и отстраиваем нашу уже новую филиальную сеть. В Севастополе она очень достойно выглядит. Наши офисы в Севастополе не хуже офисов западноевропейских банков в Лондоне и Цюрихе.

— Не секрет, что у ВТБ есть несколько крупных девелоперских проектов, например по реконструкции Петровского парка в Москве и Шуваловского в Санкт-Петербурге. Есть ли еще интересы в этом секторе рынка?

— В Москве у нас довольно много строительных проектов. Тот же «Динамо» — большой, красивый проект. Мы уже достаточно далеко продвинулись, активно ведем согласование. Я лично встречался и с мэром Лужковым, и с другими руководителями города. К нам обратился ЦСКА с заявкой на финансирование примерно такого же проекта, только меньших масштабов. Мы сейчас ее рассматриваем. У нас много проектов в Питере: три больших проекта, два из которых находятся в продвинутой стадии. Это так называемая набережная Европы, где планируется построить порядка 200 тыс. м2 элитного жилья. Там для нас есть очень интересное обременение — строительство нового театра современного балета Эйфмана. Для этого нужно перенести институт ГИПХ (ФГУП «Прикладная химия» — Ъ), деятельность которого отравляла многие годы экологию города, на другие площади как в Питере, так и за городом. Этот проект сейчас находится в стадии окончательных правительственных решений, и мы будем его финансировать. Второй питерский проект — строительство нового административного центра в районе Дегтярного переулка, недалеко от Смольного. Мэрия Петербурга планирует перевести основные структуры города на часть площадей, которые она выкупит по себестоимости. И наш третий проект — перевод мощностей Балтийского завода на Северную верфь и расчистка достаточно большой площадки на Васильевском острове под строительство офисов и элитного жилья.

— Вы получите долю или возьмете в залог акции?

— Мы будем кредитором. Что касается залогов, то и землю будем брать, и акции предприятий. Проект в целом интересный и значимый для Санкт-Петербурга.

— В собственности ВТБ уже много земли?

— Мы делали и будем делать те проекты, где земля может являться предметом залога. Более того, мы сейчас достаточно активно переходим к ломбардным кредитам, чего раньше не делали. Покупать землю? Мы такими проектами не занимаемся. Сейчас у нас в проработке довольно много проектов, связанных с развитием коттеджных поселков и т. д. Так что ломбардный кредит мы готовы давать, но сами торговлей землей не занимаемся.

— ВТБ будет финансировать строительство олимпийских объектов в Сочи?

— В ближайшее время Сочи, безусловно, станет зоной строительного бума. Мы там работали и работаем. У нас там уже есть ряд проектов, связанных с кредитованием строительства гостиниц. Мы как инвестор не заходили на Красную Поляну, но как банк, обладающий большой ликвидностью и ресурсами, безусловно, заинтересованы в новых проектах. Там, где есть коммерческая часть и она достаточно доходная, мы, конечно, будем участвовать. Однако прежде чем входить в новые проекты, хотели бы сначала увидеть согласованную стратегию развития Сочи с учетом предстоящих зимних Олимпийских игр 2014 года.