Премия литература
Сегодня назовут лауреата премии "Русский Букер". "Ъ" завершает обзор книг номинантов (см. "Ъ" от 20, 21, 24 и 25 ноября) "Таблеткой" Германа Садулаева. Роман этот хоть и небольшой, но всеобъемлющий — в нем есть все: хазарский каганат, политика, наркотики, невозможность обладания красотой, китайское экономическое чудо, продажа души дьяволу, Бритни Спирс, тайна русской души вообще и тайна души русского менеджера среднего звена в частности. В эти дебри погрузилась КИРА Ъ-ДОЛИНИНА.
Герман Садулаев позиционируется его издателями как "последний из русских реалистов" — именно это крупными буквами написано на обложке романа "Таблетка". Если это так, то с русским реализмом случилась беда: большая часть романа есть результат блуждания по психоделическим дебрям интернета, а вторая в значительной степени проходит либо во сне, либо под кайфом. От реализма здесь лишь главный герой и его более чем реальное "социальное положение" — что, может, и делает роман трендовым, но чистоту жанра только этим не обеспечишь.
Главного героя романа Германа Садулаева зачем-то зовут непереносимо манерно — Максимус Раульевич Семипятницкий. В отличие от первого, наделавшего немало шума, сборника господина Садулаева "Я — чеченец" 2006 года, действие происходит в скучном и мирном Питере, а национальная принадлежность главного героя не только не актуальна, но абсолютно ирреальна — он считает себя потомком хазар. Про Хазарский каганат он видит длинные и сочные сны, а про явь своей жизни менеджера по продажам, жителя безнадежной питерской окраины Веселого поселка и обладателя серого, как эта самая жизнь, Renault Logan ведет сам с собой бесконечные разговоры.
Максимуса Семипятницкого, стандартного вроде бы человека в стандартных вроде бы обстоятельствах, занимает все на свете: прежде всего он создает философию современного гегемона — менеджера среднего звена, особи ничтожной, потребляющей, являющейся чем-то вроде приложения к компьютерной клавиатуре, но держащей экономику всего мира на кончике своего пальца, способного в один миг нажать клавишу delete. Второй его пунктик — хазарские исследования, которые представляют собой феерическую по отсутствию рефлексии историческую интернет-солянку из увековечившего хазар как "неразумных" Пушкина, великого этнографа-мечтателя Льва Гумилева, приближенного к нынешней власти археолога Кирпичникова, составителя "Хазарского словаря" Милорада Павича, знатока хазарского иудаизма Артура Кестлера и множества анонимных интернет-знатоков и графоманов. Сами же хазарские сновидения несчастного Максимуса и вовсе отсылают читателя в область политической сатиры: история избранного беком простого хазарского пастуха Саата и все внедренные в нее рассуждения о хазарской демократии отправляют нас прямиком в Кремль.
Несмотря на немного странные увлечения Максимуса Семипятницого, оставался бы он типичным представителем армии живущих в кредит и рыскающих в сети сейлзов, если бы не маленькие розовые таблетки, по ошибке засунутые в контейнер голландскими поставщиками замороженных продуктов. То ли офигительная какая-то наркота, то ли ворота в реальность по типу "Матрицы", но таблеточки выводят мир Максимуса на чистую воду. И тут он совершает единственное действие, которое, судя по всему, без подобного допинга ни один нормальный сейлз-менеджер совершить не может — он увольняется. Без дьявола и продажи души ради грядущей литературной славы тут, конечно, тоже не обошлось, но в нынешней кризисной ситуации такой поворот оказывается даже более трендовым, чем критика бытия среднего класса. Увольнение как очищение — почему бы и нет.