Истории с географией

Хотя известная житейская мудрость гласит, что, дескать, в гостях хорошо, а дома лучше, художественная практика этот бодрый тезис опровергает. Артисту хорошо там, где у него есть комфорт и признание. Или, по крайней мере, чувствует себя в безопасности и может свободно заниматься творчеством. Художники, родившиеся или состоявшиеся как мастера в Украине, подтверждали эту истину многажды. Дома ведь обычно если не революция с террором, то нищета и голод. Если не равнодушие публики, то свирепство цензуры. Поневоле приходится собирать манатки и искать счастливой участи за границей. Где, особенно когда смотришь с домашнего оселка, сплошной либерализм, почтение к искусству и ломящиеся от деликатесов супермаркеты. Короче, как пелось когда-то на кухонных советских интеллигентских посиделках, "Ах, Запад, не пот, а запах". Фраза, конечно, ироническая, но, как говорится, в каждой шутке заключена лишь доля шутки. Достаточно бросить ретроспективный взгляд хотя бы на минувшее столетие, чтобы ужаснуться тому, сколько талантливых художников вынуждено было покинуть родину. К эмиграции их подталкивали разные причины, но факт остается фактом — за границей их судьба сложилась удачливее, чем это случилось бы, останься они дома.

Феномен художественной эмиграции последнего тридцатилетия отчасти исследует выставка, открывающаяся сегодня в Музее современного изобразительного искусства. Задумывая ее, куратор Михаил Шевченко поначалу, видимо, даже не представлял, какой неожиданный масштаб и подтекст приобретет его инициатива. Мысль была простая — показать в Киеве работы своих давних друзей и однокашников, в истории новейшего искусства известных как "гиперреалисты". Собственно, и это сильно сердило автора проекта, никто не считает трех бывших киевлян, трех Сергеев,— Шевчука, Гету и Базилева — украинскими художниками. В Третьяковской галерее, где они практически единолично репрезентируют в разделе современного искусства 1980-е годы, эти живописцы названы москвичами. Формально верно, поскольку для того, чтобы отстоять свои художественные принципы, друзьям действительно пришлось перебираться в тогдашнюю столицу страны. Фактически это была настоящая эмиграция. Фрондирующие молодые художники, скрупулезно переносящие на холст, со всеми царапинками и пятнышками, изображения со слайдов (поэтому их еще называют "фотореалистами"), ужасно злили местную номенклатуру. И своими работами, и манерой поведения, и даже любовью к джазу, Кортасару и Лао-Цзы. Все, что выламывалось из общего ряда, подвергалось обструкции и истреблению. Базилеву, который бежал из Киева последним из троицы, просто пригрозили психбольницей, если он не угомонится.

Духота и скука киевской среды с юности угнетала и еще одного из участников нынешней выставки — Антона Соломуху. Правда, не питая особых иллюзий по поводу "либеральной Москвы", художник сразу же поставил себе цель выбраться на Запад. Он грезил Францией, и, попав туда, не прогадал — сколь бы ни был долог и тернист путь художника к успеху, Соломуха его достиг. Сегодня он сотрудничает с крупнейшими французскими галереями и великолепно ориентируется в рыночной конъюнктуре. Последние годы он, как сам говорит, "изменяет жене-живописи с любовницей-фотографией". На выставке представлен цикл его фотоколлажей "Красная Шапочка посетила Лувр" — изящная постмодернистская выдумка, рискованно балансирующая на грани китча и одновременно лукаво высмеивающая его. В своих работах Соломуха цитирует классические шедевры старых мастеров, буквально повторяя их композиции и используя в качестве моделей популярных персонажей массовой культуры.

Евгений Гордиец, с 1991 года живущий в США, живописи никогда не изменял. Выдающийся колорист, он и в Украине пользовался почетом и не жаловался на отсутствие заказов. В Америку же попал едва ли не случайно — задержался там с персональной выставкой, откликнулся на предложение одной, другой, третьей галереи. Его холсты в духе "лирического сюрреализма", где среди домов уютно может угнездиться, например, гигантское яблоко, а на раскидистой кроне великанского дерева вырасти коттеджный поселок, по-прежнему удивительно нежны и поэтичны.

Как и Гордиец, скульптор Евгений Прокопов, ныне тоже американец,— типичный эмигрант 1990-х. Тогда художники уезжали от здешней разрухи и зыбкой неопределенности быта. Ехали не за славой, а за стабильностью и достатком. У Прокопова все получилось лучше некуда — он возводит памятники в Чикаго, а его бронзовой пластикой торгуют на аукционе Sotheby`s.

Не знает отбоя от клиентов и последний из "арт-эмигрантов", участвующий в нынешней выставке. Хотя эмигрантом Антона Скорубского можно назвать весьма условно. Это скорее образцовый мастер эпохи глобализма. Свое имя он превращает в узнаваемый брэнд в мировой художественной столице — Нью-Йорке. Там он дружит с классиком соц-арта Александром Меламидом, сочиняя с ним ехидные манифесты (последний объявляет новым направлением в искусстве "дашизм", по имени молодой жены Романа Абрамовича), разрабатывает теорию "джемизма" (от gems — "драгоценности", которые чаще всего являются "героями" его полотен) и создает скандальные картины с изображениями различного оружия или совокупляющихся в небе над небоскребами пар. Чем, в общем, доказывает, что родина художника — прежде всего его талант и воля. Которые способны подчинить себе любые обстоятельства. Ведь, чтобы там ни говорили, а все "арт-эмигранты" даже неблагоприятные ситуации сумели обратить себе на пользу.

Музей современного изобразительного искусства Украины / с 28 ноября