Скудности перевода

Казахская поэзия и польская анимация в спектакле Ивана Вырыпаева "Объяснить"

Премьера

В рамках фестиваля NET драматург, режиссер и актер Иван Вырыпаев представил на малой сцене театра "Школа современной пьесы" свой новый проект, основанный на стихах казахского поэта Абая Кунанбаева. Духом его произведений проникалась АЛЛА Ъ-ШЕНДЕРОВА.

Как утверждает Иван Вырыпаев, о творчестве Абая ему рассказал Олег Архипкин, аспирант Института космических исследований РАН. Почитав Абая и совершив паломничество в Алма-Ату, режиссер убедился в следующем: во-первых, Абай "не казахский, а просто великий поэт — как Шекспир", а во-вторых, его переводы на русский несовершенны.

Прославившийся энергичным рэперским "Кислородом", частушечным "Бытием N 2" и плотоядным "Июлем" господин Вырыпаев постепенно пришел к аскезе. К выводу о том, что засевший в глубоком кризисе (речь, конечно, не об экономике) театр и искусство в целом сегодня должны быть подобны "Черному квадрату" Малевича — темному и таинственному пространству, из которого каждый вычитывает свои смыслы. Его спектакль "Объяснить" — такой вот не без лукавства намалеванный "малевич".

На сцене четверо молодых актеров читают Абая. По-русски его поэзия звучит темпераментно (особенно у Алексея Филимонова), но довольно назидательно (вспоминается, что Абай переводил басни Крылова). По-казахски — на редкость музыкально. Читают, впрочем, немного, стихотворений пять-шесть. Время от времени актеры берут в руки инструменты и импровизируют — начинают у задней стены, постепенно поднимаясь на небольшой дощатый помост, словно копируют знаменитые европейские постановки (взять хоть спектакли Хайнера Геббельса), главными действующими лицами которых становятся музыканты. Разница только в том, что играть этот квартет не умеет.

Как фокусник, эффектным жестом вынимающий из цилиндра пустоту вместо кролика, Иван Вырыпаев намеренно занимается саморазоблачением: заставляет актеров подолгу молчать, выжидательно вглядываясь в лица зрителей; ставит экран, который подолгу затянут красноватым дымом. Если что на нем и появляется, так это польский мультик "Рекс-певец": про мальчика, который учится играть на скрипке, и собачку, которую ранят его фальшивые ноты. Всю вторую половину спектакля очаровательная полька Каролина Грушка пересказывает действие фильма, не глядя на экран. В переводе артиста Валерия Караваева это звучит примерно так: "Черные ноты вылетают из черного сердца мальчика — песику очень больно. Но вот, наконец, песик находит девочку, которая приглашает его спеть вместе. Они поют — и светлые ноты кружатся, как бабочки. И их сердца соединяются, как белые голуби..." Словом, весь этот нелепый пересказ — наглядное доказательство того, что любой перевод лишь интерпретация.

Собственно, ничего больше на сцене не происходит. Можно добавить небольшую лекцию об Абае — в начале вечера ее читает Валерий Караваев. Он же приводит два эпиграфа: из Владимира Мартынова — "Сочинение музыки сегодня есть гальванизация трупа" и "А вы, друзья, как ни садитесь..." из крыловского "Квартета". Однако в том-то все и дело, что артисты господина Вырыпаева вовсе не Осел, Козел да косолапый Мишка. Все, что они делают, высококлассно. Свет и тени, тишина и звуки (неумелую игру на музыкальных инструментах перекрывает тягучая восточная мелодия) чередуются в спектакле в идеальном ритме. Актеры (особенно Ольга Смирнова) прекрасно читают стихи и достойно держатся. Они, наконец, умеют так великолепно молчать, что напряжение в зале не только не гаснет, а сгущается почти до взрыва. В прежние времена — во времена больших театров, знаменитых пьес и великих артистов — это называлось держать паузу. Вот об этой безвозвратно ушедшей эпохе, непостижимой и "непереводимой" на язык нынешнего театра, как поэзия Абая, и рассказывает спектакль Ивана Вырыпаева. Вернее, по большей части молчит.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...