В бразильском городе Рио-де-Жанейро президент России Дмитрий Медведев вчера встретился с представителями деловых кругов Бразилии, а также с губернатором штата Рио-де-Жанейро Сержем Кабардом. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ своими ушами слышал, как Дмитрий Медведев назвал мировой экономический кризис "противным". А накануне в Лиме, на церемонии вручения высшей национальной награды главе российского государства, президент Перу назвал Россию жертвой болезненного эксперимента — и не поморщился.
Латиноамериканские лидеры крайне красноречивы и словно созданы для микрофонов, особенно в то время, когда единственное желание у журналистов к концу дня — держаться от этих микрофонов подальше. Но латиноамериканские лидеры так красноречивы, что и это желание вскоре атрофируется.
— Я,— произнес вчера губернатор штата Рио-де-Жанейро,— впервые принимаю главу государства, который младше меня по возрасту, причем настолько, что я сегодня впервые почувствовал себя староватым.
Глядя на него, хотелось добавить: какой есть, таким и почувствовал.
Губернатор добавил, что он очень обрадовался, когда узнал, что Дмитрий Медведев из Санкт-Петербурга. Дело в том, что прабабушка губернатора родилась в Санкт-Петербурге (при этом ее родители были англичанами). То есть губернатор, увидев Дмитрия Медведева, словно получил весточку с исторической родины.
— С политической и экономической точки зрения наша страна,— продолжил губернатор,— переживает период стабильности и расцвета. У нас есть ротация власти и свобода выражений.
Свободой выражений, как и принципом ротации власти (Дмитрий Медведев, например, сменил Владимира Путина, разве нет?) Россия тоже очень похожа на Бразилию. Так же, как, отметил губернатор, Рио на Петроград — оба города когда-то были столицами своих государств (только Петербург об этом, похоже, давно забыл, а Рио-де-Жанейро помнит постоянно).
Губернатор не отказал себе в удовольствии рассказать, что ВВП его штата больше, чем ВВП Финляндии и Дании, что город известен в мире карнавалом и сейчас борется вместе с Мадридом и Чикаго за то, чтобы провести Олимпиаду-2016.
— Россия,— отметил губернатор,— показала все свое умение выигрывать такую борьбу, и мы нуждаемся в таком опыте, а в первую очередь — в российских голосах в Международном олимпийском комитете. Особую ценность для нас представляет господин Попов, который входит в оценочную комиссию МОК.
Даже Владимир Путин, интенсивно лоббировавший в свое время заявку Сочи, не позволял себе такой пугающей откровенности.
Господин Медведев, выпив в честь этого (словно уже проголосовав на сессии МОК), в ответном слове поделился тем, что у России и Бразилии "сегодня стратегические отношения, страны развиваются по созданным сценариям и превратились в лидеров экономического роста".
Это была первая речь за все латиноамериканское турне, где президент России ни слова не сказал про экономический кризис, и я думал, что хоть раз и правда обойдется.
— И нам ничто не может помешать, даже противный...— Дмитрий Медведев замялся, поняв, что для характеристики кризиса выбрано не самое удачное слово, больше применимое в другой, более деликатной ситуации, но уж очень ему хотелось как-то, видимо, обозвать так набившую оскомину, неизвестно откуда взявшуюся на его голову беду...— неприятный кризис.
Накануне, в столице Перу Лиме, Дмитрию Медведеву почти ничего не пришлось говорить.
Президент Перу Алан Гарсия, известный латиноамериканский оратор, решил, выступая перед Дмитрием Медведевым, похоже, превзойти самого себя. Конечно, трудно сказать, как он выглядит обычно, об этом в Перу ходят только легенды (говорят, например, что на его фоне президент Венесуэлы Уго Чавес кажется великим молчуном), но в этот день Алан Гарсия и в самом деле был бесподобен.
Он несколько раз вспоминал Карла Маркса, глядя на Дмитрия Медведева с заговорщицким видом и рассчитывая, кажется, по крайней мере на такой же вид с его стороны (впрочем, заговорщицкий вид — это, очевидно, рабочее состояние латиноамериканских правителей).
Потом он рассказал, что для него и для всего Перу Россия — источник неиссякаемого вдохновения.
— Это лаборатория порой болезненного опыта! — воскликнул он, ломая руки, словно находился в этот момент не в президентском дворце, а в двух минутах от него, на сцене столичной оперы.
— В двадцатом веке Россия стала полем опытов. И весь мир находится в долгу перед вами за этот эксперимент!
Если бы Алан Гарсия с такой нежностью не говорил пять минут назад о Карле Марксе, можно было бы подумать, что он имеет в виду тридцать седьмой год, которым логично завершилось для Советского Союза это учение. Но скорее всего, он имел в виду вторую мировую войну.
— Тысячи (он хотел сказать, наверное, "миллионы", но может, и правда думает, что тысячи.— А. К.) людей сложили свои головы в борьбе с нетерпимостью (нет, все-таки тридцать седьмой год.— А. К.), и этот ужас не захлестнул весь мир (нет, все-таки вторая мировая.— А. К.). А "Зеленые поля" Евгения Евтушенко (он хотел сказать "Белые снеги".— А. К.). А "Преступление и наказание" Достоевского! Ваши писатели и поэты учат нас мыслить философски!
Дмитрий Медведев улыбнулся так, словно похвала была адресована лично ему. Но и до него дело дошло очень быстро.
— Вы олицетворение молодой России! — сказал президент Перу, и с этим, глядя на президента России, невозможно было поспорить.
Возможно, поэтому дальше президент Перу разговаривал с президентом России на правах старшего брата. Он объяснил, что две наши страны объединяет еще и то, что в сельских районах Перу и России живет большинство сознательного общества и что уровень благосостояния в наших странах по этой причине примерно одинаковый.
И опять было нечего возразить на это.
Апофеозом стало вручение Дмитрию Медведеву ордена Солнца за заслуги перед Перу. Алан Гарсия посчитал, что Дмитрий Медведев всей своей деятельностью на посту президента России за достаточно короткий срок значительно укрепил позиции Перу в мире.
Господин Медведев в ответной речи признался, что бюста Карла Маркса у него дома нет, но зато есть бюст перуанского мыслителя Миранды, и этим, очевидно, еще больше подтвердил свое моральное право на обладание орденом Солнца.
Церемония закончилась торжественным поднятием бокалов с национальным перуанским напитком "Риско" (75 градусов, обжигает грудь не хуже ордена Солнца).