В Инженерном корпусе Третьяковской галереи экспонируется выставка "Они унесли с собой Россию... Русские художники-эмигранты в Париже. 1920-1970-е годы"-- живопись, графика, автографы и материалы из архивов художников и литераторов, собранные за 30 лет французским профессором-славистом Ренэ Герра. Логично было бы поделить эту экспозицию между Литературным музеем и ГТГ, однако сама концепция собрания выходит за рамки чисто художественные.
Rene Guerra — выходец из семьи крупных землевладельцев с юга Франции. В 1967 году он окончил Сорбонну, защитил диссертацию о творчестве Бориса Зайцева. С 1975 года выступал с лекциями о русской словесности в Парижском институте восточных языков. В 1980 году основал издательство "Альбатрос", выпускающее книги поэтов и писателей первой волны эмиграции. Член правления Общества охранения русских культурных ценностей (Париж).
Выставка в Третьяковке, на которой демонстрируется лишь малая часть собрания Рене Герра, представила почитателям "серебряного века" внушительное количество работ разного качества — от Бенуа, Сомова и Григорьева до еще незнакомых нашей публике Исаева, Пожедаева, Рубина, Лисима. Однако, самое главное здесь — фигура собирателя.
С конца 60-х годов Герра начал собирать архивные материалы русского зарубежья (библиотека Юрия Терапиано, фонды Сергея Шаршуна, Бориса Зайцева), а с 70-х — произведения изобразительного искусства. С этих пор за Ренэ Герра закрепилась слава оригинала. Подозрительного оригинала, на взгляд советских властей, наблюдавших за тем, как стажер-славист МГУ пытается разыскать в Москве свидетельства о "серебряном веке". Интерес к эпохе русского декаданса выглядел тогда едва ли не идеологической диверсией, пропагандой "белой эмиграции". Во Франции же оригинальность Герра расценивали как блажь эстетствующего отпрыска grande famille, непрактично вкладывающего деньги в работы не котирующихся в кругу маршанов "русских парижан" — Бенуа, Серебрякову, Добужинского, Стеллецкого, Милиоти, Коровина и Браза.
Ныне в коллекции Ренэ Герра около 4 тыс. картин и графических листов, более 30 тыс. книг и почти 18 тыс. единиц архивных материалов (автографов, рукописей, фотографий).
Жизнь Рене Герра могла бы сложиться иначе, если бы не прививка ностальгии по незнакомому ему прошлому, полученная в юности на Лазурном берегу. Общение с русской колонией в Ницце, уроки учительницы русского языка поэтессы Екатерины Таубер-Старовой превратили Rene Guerra в Рене Юлиановича Герра (как его стали называть русские друзья), говорящего на до странности правильном русском языке. Он любит русскую живопись, причем как сотрудник "Аполлона" или "Весов". Отсюда его пиетет перед "Миром искусства" и довольно прохладное отношение к, на его взгляд, ангажированному Советами авангарду. Хотя исключения сделаны для художников-писателей — Андреенко, Анненкова и Шаршуна. Он видит расцвет культуры там, где мы видим ее, хотя и торжественный, закат.
Русская подпись на картине, русский сюжет или происхождение художника для него гарантия принадлежности к национальной традиции. И потому в собрании Герра за галантными ретроспективистами Бенуа, Бакстом, Сомовым, Билибиным, Чехониным и малоизвестным Исцеленовым следуют абстракционисты 30-50-х годов — Поляков, Зак, Ланской, Николя де Сталь, Гозиасон, связанные с Россией только датой и местом рождения. Осторожные западные искусствоведы давно зарезервировали для этих мастеров удобное в силу своей невнятности определение — Ecole de Paris (то есть художники-иностранцы, работавшие в Париже).
Впрочем любимые Герра мирискусники также были панъевропейцами, если вспомнить эссе Эфроса. "Бенуа создавал 'русскую школу живописи'. Но русской школы живописи-то из 'Мира Искусства' никакой и не вышло: можно сказать, что он дал все, что угодно, но только не живописцев вообще и не русских живописцев в частности. Назовите таких русских живописцев среди 'Мира Искусства'. Они были у передвижников, они были у реалистов, они существуют у группы 'Голубой Розы', у группы 'Бубнового Валета', но их не было и нет у 'Мира Искусства'. У него есть немечествующие графики, есть итальянствующие декоративисты, есть универсал-прикладник, мебельщик, резчик и т. д. — но нет русских мастеров живописи". Эти слова, сказанные в 1922 году, стали прощальными для художников круга Бенуа, которые покидали Россию через Румынию, Шанхай и Константинополь, или становясь невозвращенцами из советских зарубежных культурных миссий, унося с собой вместе с горечью самое главное — потребность и умение типично русского семейного общения, которое они передали не только своим потомкам, но и Рене Юлиановичу Герра. Он поддержал именно эту непреходящую традицию, устраивая русские soiree в своем доме в Медоне и на даче на Лазурном берегу. Уже за это продление "серебряного века" мы ему должны быть благодарны. Архив же собранных им документов — рукописи Ремизова, Бунина, автографы Набокова, Ходасевича — смогут оценить лишь наши потомки. Передавать его России г-н Герра пока не рискует.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ