В обозримом будущем в российско-американских отношениях особых осложнений не предвидится, хотя бы потому, что для администрации избранного президента США Барака Обамы такие вопросы, как развертывание ПРО в Европе или расширение НАТО, долгое время не будут приоритетными. Так считает известный американский политолог, директор программ по России влиятельного исследовательского центра American Enterprise Institute ЛЕОН АРОН, давший интервью обозревателю "РИА Новости" НАРГИЗ АСАДОВОЙ специально для "Ъ".
— Как недавнее послание президента РФ Дмитрия Медведева повлияет на политику новой администрации США?
— Чисто с протокольной точки зрения у меня сложилось странное впечатление о речи Медведева. Потому что обычно после появления новой администрации бывает если не медовый месяц, то какой-то период, когда лидеры друг к другу присматриваются. Даже в советские времена МИД никогда бы не сделал такого заявления. Там либо молчали, либо делали чисто формальные телодвижения, поздравляли и так далее. Медведев специально сконцентрировался на асимметричном ответе на размещение американской системы ПРО в Европе. С одной стороны, он, конечно, хотел напомнить, что эта тема продолжает огорчать Москву, а с другой стороны, здесь есть типичная недооценка того, что личности в США решают гораздо меньше, чем личности в России. В России новый лидер иногда настолько переделывает ситуацию под себя, хотя формально страна оставалась прежней, но на самом деле это уже совсем другой режим. Такое впечатление, что в Москве думают, что мы нажали на Барака Обаму, дали ему такой сигнал тревоги, и вот он сейчас все будет переделывать. Мне кажется, что получилось все как раз наоборот. Сразу же отреагировало общество, появилась редакционная статья в The Washington Post, где говорилось: вот, смотрите, русские даже передышку не дают новому президенту. И мне кажется, что в итоге произошло сужение поля для маневра в отношениях между Россией и США.
— Как администрация Обамы отреагирует на предложение Медведева увеличить президентский срок с четырех до шести лет?
— С этой точки зрения Медведев все сделал правильно. Потому что в этой безумной гонке, когда Обама должен разработать политику и заполнить должности, это заявление Медведева не получило того резонанса, которое бы получило, скажем, после официального вступления Обамы в должность президента США. Тогда госдеп непременно бы ответил, а ведущие СМИ непременно оценили бы это как усиление централизации политического процесса в России.
— Барак Обама и его советники неоднократно говорили, что элементы ПРО в Чехии и Польше не так эффективны, как об этом заявляет Джордж Буш, и что не стоит спешить с их размещением. Может ли администрация Обамы замедлить процесс размещения ПРО в Европе или и вовсе отменить его?
— Я думаю, да. На 180 градусов разворота не будет, не будут закрыты базы, не будут расторгнуты соглашения с Польшей и Чехией, но дело пойдет более медленно. То есть будет гораздо больше испытаний. Но до фактического развертывания, на которое, кстати, и сейчас отводят как минимум три-четыре года, дело не дойдет. Даже, думаю, до конца первого срока администрации Обамы. И здесь я вижу определенное поле для маневра с Россией. Вместо того чтобы угрожать и говорить, что мы сделаем то-то и то-то, Москве надо понять, что фактического развертывания ПРО не будет. И следующие несколько лет есть смысл говорить о серьезных технических деталях, спокойно обговорить транспарентность, степень наблюдения со стороны России и, может быть, даже, что было предложено ранее, присутствие российских наблюдателей на этих базах.
— Какую позицию администрация Обамы займет в отношении расширения НАТО? Грузии и Украине предоставят план действий по членству в декабре этого или апреле следующего года?
— Во-первых, в декабре вообще ничего не может случиться, потому что вопрос вступления Грузии и Украины в НАТО будет решаться в США. Если будет колоссальное желание США принять Грузию и Украину в НАТО, то Европе придется присоединиться. Сама Европа ничего делать не будет, учитывая позицию Германии и Франции — ведущих стран ЕС. Англия занимает более близкую позицию к США, но оппозицию Германии и Франции, не желающих принимать Грузию и Украину в НАТО, преодолеть без США будет невозможно. Но у новой администрации такое количество дел до апреля, что просто не будет технической возможности сконцентрироваться, использовать какие-то дипломатические каналы, чтобы этот вопрос как-то сдвинулся с места.
— Какой урок администрация Обамы извлечет из войны с Грузией?
— В Вашингтоне считают, что Саакашвили совершил безумную ошибку, на которую, как мне кажется, за кулисами ему было указано достаточно прямо. Но урок извлекается такой: Россия находится на пути собирания того, что было потеряно во время развала Советского Союза. То есть не все, конечно, можно собрать и не в такой степени. Никто, конечно, не говорит о воссоздании СССР, но определенные геостратегические ресурсы, активы Россия собирается восстановить. И среди этих активов — право вето в отношении внешнеэкономической и особенно внешнеполитической ориентации постсоветских государств.
--Администрация Обамы может признать, что бывшие советские страны — это зона особого влияния России?
— Мне кажется, что де-факто это право за Россией уже было признано. Но вопрос в другом. Все великие континентальные державы, начиная с Древнего Вавилона, Китая, Персии и заканчивая великой Римской империей, действовали одинаково. Они создавали нейтральные или дружественные режимы на своих границах. Тем же самым занимаются США в Северной и Центральной Америке и Россия — в странах СНГ. Но сейчас XXI век. И стоит вопрос не о том, что у России нет этой преференции, а о том, каким способом она эти интересы укрепляет и доказывает. И здесь, конечно, всех шокировало то, как Россия поступила с Грузией — как в XIX веке.
— Есть ли у США рычаги давления на РФ, чтобы она выбирала другие методы воздействия на соседей?
— В краткосрочной перспективе у США нет тактических рычагов воздействия на Россию. Но в долгосрочной перспективе они есть. Это не значит, что Америка будет сознательно что-то делать. Но нельзя отрицать, что после конфликта в Грузии отношение к России на Западе ухудшилось.
— В чем это выражается?
— В недостатке доверия, в том, что бежит капитал из России. И не потому что бизнесу не нравится режим в России (капиталистам все равно, где делать деньги, они же сотрудничают с Китаем), а с точки зрения непредсказуемых рисков в РФ. Они опасаются, что если действительно разрыв между Россией и Западом примет серьезные формы, то вкладывать деньги в Россию становится более рискованным, чем многие компании могут себе позволить. Вы же понимаете, что после конфликта в Грузии не было заседания совета мудрецов, который решил, что мы накажем Россию так-то и так-то. Но Россия, как и раньше СССР, не отдает себе отчета в том, что существует сила общественного мнения. Ведь в 1990-х годах, хотя сейчас говорят, что это был хаос, прострация и ужас, имидж России на Западе был вполне приличным. Россия воспринималась как новая демократия со своими унаследованными проблемами, коррупцией, но в целом она наша, она гораздо ближе к нам, чем был СССР.
— Сможет ли Америка решить иранскую ядерную проблему без России?
— Без России США могут решить эту проблему только военным путем. Но США ужасно не хотят этого делать, понимая, на какой невероятный риск им придется пойти. Так что и в этом вопросе у России есть серьезные возможности сделать какие-то подвижки. Не выбивать зубы у резолюций Совбеза ООН. Потому что из-за того, что Россия выхолащивает эти документы, они не оказывают практически никакого влияния на Иран.