Конструкция из семи вице-премьеров, нескольких сверхполномочных комиссий и группы далеких от политики министров-специалистов — каркас "второго этапа" экономической реформы
Последние кадровые перемещения в кабинете, похоже, свидетельствуют о том, что вожди нации решили самым существенным образом перекроить принципы организации исполнительной власти. По существу, вместо привычной блочно-пирамидальной структуры (вице-премьер — куст министерств) создается ярусная — "партер и бельэтаж". Ее коренное отличие от старой заключается, на наш взгляд, в том, что теперь на должность руководителей ключевых экономических ведомств назначены люди, пожалуй, самые аполитичные, каких можно было найти — Татьяна Парамонова, Владимир Пансков, Евгений Ясин; возможно (см. ниже), что на пост председателя ГКИ будет назначен Сергей Беляев. Иными словами, времена, когда министерские портфели давали политикам или хотя бы просто членам какой-либо команды, отошли в прошлое. Если наша гипотеза верна, то не требует долгих объяснений отвержение таких кандидатур, как Гайдар, Федоров, Игнатьев, Лившиц, Вавилов, Павлов.
По-видимому, создание аполитичного "партера" — это сегодня единственный путь, который позволит всему правительству выжить. Ему сейчас просто необходимо провести через Думу бюджет, и для того чтобы он получился "проходным", его должны верстать люди, отсутствие "командно-политической" принадлежности которых позволит им найти общий язык, а депутатам не даст возможности подозревать их в недобросовестности.
Наоборот, на уровень "бельэтажа" были выведены все сколь-нибудь значимые политические (или просто когда-либо участвовавшие в аппаратных конфликтах) фигуры, оставшиеся в правительстве. Иными словами, право конфликтовать друг с другом и с Думой в новом кабинете стало атрибутом принадлежности к элите исполнительной власти. Элите не только придан статус зампредов, но и предоставлена возможность решать вопросы оперативного, тактического и стратегического характера на заседаниях многочисленных правительственных комиссий (включая новую — по ценным бумагам и фондовому рынку, см. стр. 22), на которых министры из партера не отстаивают свою точку зрения, а "заслушиваются". Иными словами, уровень бельэтажа в нынешнем кабинете представляет сейчас некое хитросплетение перманентно заседающих президиумов, которым и принадлежат реальные властные функции.
В свете этой нашей гипотезы рассмотрим некоторые из последних — и ближайших — назначений.
Второй первый среди главных
Каким образом произошло назначение Анатолия Чубайса на пост первого вице-премьера, предположить несложно. Г-н Чубайс и на посту первого вице-премьера, и особенно на посту председателя Комиссии по ценным бумагам вполне устраивает как президента, так и премьера. И этого вполне достаточно. Правда, повышение сильнее всех нелюбимого Думой Чубайса — не лучший вклад в кошель национального согласия, тем более после того, как Дума милостиво воздержалась от изъявления недоверия правительству. Однако этим соображением в данном случае пренебрегли.
А кандидатура Чубайса действительно удачна во многих отношениях. Во-первых, его повышением подчеркивается приверженность курсу реформ (каковую подчеркивать необходимо хотя бы ради западных кредитов), поскольку у запутавшихся в наших политических коллизиях иностранцев только два человека из нынешнего руководства страны: президент и Чубайс — считаются заведомыми оных реформ гарантами.
Во-вторых, уход Шохина (о котором чуть ниже) выдвинул неотложную потребность в вице-премьере — "экономисте". Если учесть, что такой вице-премьер должен удовлетворять двум требованиям: экономическая грамотность и достойная аппаратная выучка, — то конкурентов г-ну Чубайсу просто не было. Егор Гайдар? Доктор, конечно. Но по части знания "царевой службы" Чубайсу отнюдь не соперник.
В самом деле, ураганный натиск и аппаратное мастерство, с которыми Анатолий Чубайс не только провел (это само по себе казалось немыслимым) массовую приватизацию, но и сумел в ее ходе не то что не поссориться, но даже задружиться с такими матерыми хозяйственниками, как Виктор Черномырдин и Олег Сосковец, суть достижение неоспоримое. Гайдару ничего подобного ни разу не удалось. Да и среди закаленных аппаратчиков, которых немало в правительстве, никому за последние годы не удалось во всеуслышание объявить: "я сделаю то-то" — и сделать именно то, что объявлено.
В-третьих (хотя по сути это, возможно, — "во-первых"), Чубайс нужен фондовому рынку — со всем комплексом смежных вопросов (развитие экономики, приток иностранных инвестиций etc). И президент и премьер делают на него сейчас самые большие ставки. Премьер лично занимается вопросами реализации акций "Газпрома", а президент заявляет, что самое главное сейчас — это рынок ценных бумаг. И кому, как не Чубайсу развивать этот рынок — тем более что благодаря тому же Чубайсу фондовый рынок в умах президента и премьера прочно ассоциируется с рынком акций приватизированных предприятий (лавры от создания которого могут поделить пополам Чубайс и иностранный капитал). Да и сам г-н Чубайс в кулуарах различных совещаний по развитию рынка ценных бумаг неоднократно заявлял, что фондовый рынок будет регулировать Госкомимущество ("Государство — это я"), о чем уже достигнуты договоренности с президентом.
В-четвертых, существуют предположения, что Анатолий Чубайс на новом посту займется реализацией акций отечественных предприятий в счет погашения внешних долгов — а это хорошая посылка для последующего притока иностранных инвестиций. Александр Шохин всячески сопротивлялся этой идее — но теперь она, скорее всего, будет реализовываться.
Все это — неоспоримые преимущества г-на Чубайса с точки зрения премьера и президента. Однако Анатолий Чубайс нужен и лично премьеру. И тоже по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, для того, чтобы кабинет был сбалансирован, премьер нуждается в сильном противовесе отраслевикам, имеющим подавляющее численное большинство. Таким противовесом все последние месяцы и был Чубайс. А поскольку завершение чековой приватизации и заминка с началом денежной объективно ослабили Госкомимущество, весьма полезной оказалась мысль пересадить г-на Чубайса на кресло повыше.
Ради полноты картины отметим все же, что некоторым наблюдателям это повышение показалось "ударной возгонкой" (по Питеру). Они полагают, что настоящей целью повышения г-на Чубайса было убрать его с того поста, на котором он мог оказывать реальное воздействие на процессы перераспределения власти в стране, а там видно будет.
Однако от причин пора перейти к следствиям. Перемену кресла г-на Чубайса можно рассматривать с двух точек зрения: с точки зрения дальнейшего хода приватизации — и с точки зрения фондового рынка.
Что касается приватизации, то повышение Чубайса решает — во всяком случае, на текущий момент — вопрос о том, была ли чековая приватизация основным успехом реформ или тягчайшим их провалом. Решено, что успехом она была — и это, разумеется, поможет дальнейшему развитию приватизации. Однако ее ход в ближайшем будущем все-таки в решающей степени будет зависеть от нового председателя Госкомимущества.
Наиболее вероятной кандидатурой на этот пост первоначально считался зампред Чубайса Дмитрий Васильев. По нашим сведениям, Чубайс и предложил г-ну Васильеву этот пост — но тот отказался. Вероятнее всего, Дмитрий Васильев станет заместителем г-на Чубайса на его новом посту председателя Комиссии по ценным бумагам.
На момент сдачи этого номера в печать (в четверг вечером) наиболее вероятными кандидатурами (в порядке убывания) считались другие зампреды ГКИ: Сергей Беляев, Альфред Кох, Петр Мостовой и Александр Иваненко.
Но не исключено, что на пост председателя ГКИ будет назначен кто-либо со стороны — претендентов хватает.
Однако не менее интересен и другой вопрос — развитие фондового рынка. Похоже, Дмитрий Васильев станет заместителем председателя Комиссии по ценным бумагам. Если это будет так, то регулирование фондового рынка практически полностью окажется в руках ГКИ; роль представителей прочих ведомств (прежде всего Минфина и Центробанка) сведется к минимуму. И это печально, ибо представления ГКИ о фондовом рынке весьма односторонни. Кроме того, доминирующая роль ГКИ будет означать смещение акцента именно в сторону рынка акций приватизированных предприятий — и неизвестно, насколько это хорошо. Ну и наконец, у этого ведомства существуют не самые отчетливые представления о таких небесполезных вещах, как бухгалтерский учет ценных бумаг, регулирование выпуска ценных бумаг коммерческими банками и проч.
В контексте обсуждаемого повышения г-на Чубайса скажем несколько слов и еще о двух недавних назначениях.
Относительно седьмого вице-премьера в составе правительства Алексея Большакова контекст выглядит вполне естественным: действительно, если широкой публике известно что-нибудь про главу РАО "Высокоскоростные магистрали", так это его сотрудничество с Чубайсом в Ленгорисполкоме до ноября 1991 года. Можно предположить, что г-н Большаков станет еще одной фигурой, объединяющей кабинет: с Чубайсом его связывает опыт совместной работы, с "хозяйственниками" — общность опыта, навыков — возможно, и взглядов.
Про возведение в статус вице-премьера Олега Давыдова можно было бы говорить отдельно; с сюжетом Чубайса его связывает проблема российских долгов. Всем памятно, как совсем недавно г-н Давыдов выступил с идеей списания с России части долгов СССР. Тогда Александр Шохин эту идею дезавуировал, но теперь новый "главный экономист" кабинета может ее поддержать. В самом деле, почему бы не представить себе такую связку принципов: списание части советских долгов в обмен на признание Россией невыгодных ей затей мирового сообщества (рекомендации МВФ африканским странам о неуплате долгов России за вооружение, эмбарго на торговлю с Ираком) — и начало переговоров о погашении части российской задолженности собственностью.
Министерство без портфеля
Новым министром экономики стал очередной — уже пятый подряд ученый, доктор наук Евгений Ясин. Что еще объединяет нынешнего министра с четырьмя его предшественниками, так это отсутствие серьезного административного опыта. Даже самый умудренный по этой части его предшественник, Александр Шохин, начинавший чиновничью карьеру еще в СССР, в аппарате МИД, так и не проявил себя как администратор.
Вот и Евгений Ясин. Новый министр все годы работы в администрации (а начинал он в "комиссии Абалкина" и успел посотрудничать с двумя президентами и четырьмя премьерами) оставался по сути дела консультантом — глубоким эрудированным специалистом, административная деятельность которого сводилась лишь к организации команд таких же ученых, как и он, для подготовки очередной экономической концепции, программы, прогноза.
А начальников-консультантов в аппарате не то что недолюбливают, нет. Отношение к ним формируется в несколько иной плоскости: почуяв слабину, их могут начать подставлять или "продавливать" в пользу "цифр", решений или мер, выгодных коллегам-руководителям смежных ведомств. Словом, "лохов надо учить".
А "лох" в правительстве, судя по всему, потребуется. Складывается впечатление, что именно из-за нежелания оказаться таковым и подал в отставку Александр Шохин.
Как уходил Шохин. На прощальной коллегии Минэкономики, которую Александр Шохин провел вечером в пятницу, 4 ноября, министр сообщил своим сотрудникам, что утром на заседании правительства премьер объявил ему выговор — за курс, за усилившуюся инфляцию, за плохую организацию работы в качестве вице-премьера. Шохин, по его словам, тут же ответил, что выговора не принимает, но согласится с ним лишь при выполнении ряда условий.
Условия эти таковы. Шохин затребовал увеличения собственных полномочий, передачи правительственного Центра экономической конъюнктуры в подчинение Минэкономики, а Госналогслужбы и налоговой полиции в ведение Минфина, а также прерогативы в назначении руководителей Минфина и Минэкономики.
С этим вице-премьер с заседания правительства и отбыл. А на пресс-конференции в гостинице "Славянская", узнав от журналистов о назначении на Минфин Владимира Панскова, Шохин объявил об отставке.
Казалось бы, все правильно. И тем не менее и у чиновников Минэкономики, и у экспертов Ъ возникло ощущение: не исключено, что главный экономист страны все же вовремя "соскочил", выдвинув в качестве предлога завышенные требования. Ну в самом деле, что за дополнительные полномочия нужны вице-премьеру, чтобы руководить министерствами, и так подведомственными ему согласно распределению обязанностей в кабинете? И кто отдаст ему назначения министров? Ведь руководители ведомств такого уровня всегда были "номенклатурой" гораздо более высокого уровня.
Но это только предлог. А что по сути? — Возможно, Шохин не захотел принять роль жертвенного агнца, который в недалеком будущем скорее всего все же понадобится. Ведь дело в правительстве затеяли, кажется, нешуточное. Под это дело и последовали новые назначения.
Как назначали Евгения Ясина. Представлять нового министра сотрудникам Минэкономики приехал новый главный экономист страны Анатолий Чубайс. И в процессе представления вице-премьер со всей определенностью заявил, что новый экономический курс, разработчиком которого он является, — не агитка, он будет проводиться в жизнь со всей категоричностью. Этот курс Чубайс охарактеризовал как второй этап реформ, по сложности сопоставимый с началом 1992 года (этапом Гайдара).
Министерство Чубайс похвалил, чем несказанно удивил членов коллегии, не понявших, за что же тогда вкатили выговор Шохину. Хвалил вице-премьер и нового министра: по словам Анатолия Чубайса, как только прозвучала кандидатура Евгения Ясина, все споры о кандидате на пост министра экономики между президентом, премьером и им, Чубайсом, закончились.
А почему бы им и не закончиться, если связка Чубайс--Ясин для реализации "нового курса" и в самом деле неплохо подходит? Ведь что нужно для проведения предельно жесткой экономической политики? Нужны, во-первых, твердая политическая воля, во-вторых, административный дар, дабы эту волю проводить, в третьих, квалификация, чтобы не дай Бог, не направить волю не в ту сторону. Первые два свойства в избытке наличествуют у Чубайса, третье — у министра-"консультанта" Ясина.
Есть, правда, здесь одна проблема, решение которой может оказаться крайне трудным, если вообще возможным. Правительству так или иначе придется разорвать порочный круг "бюджет--инфляция--промышленный спад", попади в который министры — и весь "новый курс" полетит в тартарары.
Речь идет вот о чем. В ныне действующий прогноз экономического развития на будущий год заложена очень напряженная конструкция, сочетающая низкодефицитный бюджет, небольшую инфляцию и небольшой промышленный спад. Правительственный прогноз на будущий год эту зависимость сильно нарушает. Он декларирует, что при среднемесячной инфляции в 2-3% (по дефлятору ВВП) спад составит всего 10% за весь год. Это очень мало: в текущем году при среднемесячной инфляции в 10% оценка спада на сегодняшний день составляет 22-24%.
Вот здесь-то и нужна изобретательность Евгения Ясина — чтобы придумать в обоснование основных характеристик бюджета такие экономические предпосылки, которыми напряженную конструкцию можно будет все же удержать. В принципе, для квалифицированного экономиста эта задача, возможно, и имеет решение. Гораздо сложнее другое. Даже если Евгению Ясину и удастся найти то минимальное "множество допустимых решений" поставленной перед ним задачи, то претворить эти решения в жизнь вряд ли сможет даже целеустремленный Чубайс. Ведь директивного плана в его руках нет и быть не может. А все остальные рычаги регулирования экономики у нас отсутствуют, их просто-напросто нет в природе. Здесь не помогает ничего, даже всеобщее осознание проблемы, даже добрая воля всех сторон к ее решению.
И придется в этой ситуации Евгению Ясину либо предлагать нереальные меры по достижению собственных прогнозных индикаторов, раздражая политиков-администраторов, либо корректировать прогноз в сторону смягчения, раздражая их еще больше ("за что боролись?"), либо смириться с тем, что пусть все идет как идет и включиться в захватывающую, но противную игру поиска виноватых. Впрочем, долго все это не продлится — виноватого найдут очень быстро, прямо по Булгакову: "Держи иностранного консультанта!"
Это будет тем более несправедливо, что есть все основания полагать, что г-н Ясин не успеет в полной мере внести свой вклад в разработку бюджета-95. Более вероятным представляется, что ключевая роль в разработке новой бюджетной версии (в предельно сжатые, заметим, сроки) выпадает на долю Татьяны Парамоновой и Владимира Панскова. Первая курировала в ЦБ именно бюджетные проблемы, однако в полной мере, видимо, не смогла поработать над бюджетом-95 из-за постоянных рецидивов давнишнего конфликта Минфин--ЦБ. Второй — мало того что профессионал высокого класса. Нелегкая судьба обогатила г-на Панскова деловыми связями по его прошлым местам работы, которые весьма полезно мобилизовать сегодня в работе над бюджетом — с налоговой службой, с аппаратом думского комитета по бюджету, с бюджетно-финансовым управлением аппарата президента. А оба они не несут груза взаимных конфликтов. Кроме того, они в своих ведомствах люди не новые и знают, как работает аппарат.
Никита Ъ-Кириченко, Александр Ъ-Привалов, Андрей Ъ-Шмаров