Юрий Бурлака рассказал о реконструкции на московской сцене балета XIX века.
— Что такое "Пахита"?
— Это балет Мазилье, французского балетмейстера начала XIX века, автора популярного "Корсара", премьера которого прошла в Большом в прошлом году. Мазилье обычно использовал сюжеты, основанные на литературных первоисточниках. В основе "Пахиты" лежит новелла Сервантеса "Цыганочка" — история о том, как цыгане похитили девочку из знатной семьи, вырастили ее. Только в конце балета после разных перипетий выясняется, что на самом деле цыганка — аристократка. Родственники находят ее по медальону, который она носила с детства. Балет благополучно заканчивается свадьбой.
— Почему же мы считаем "Пахиту" балетом Петипа?
— "Пахита" Мазилье — первый балет, который Мариус Петипа вместе с отцом и действующим балетмейстером Фредериком перенес в Петербург в 1848 году — буквально на следующий год после премьеры в Париже. Но потом Петипа начал его совершенствовать — как и любой балет, который ему нравился. По теме испанская "Пахита" была для него родной. В Испании Петипа работал в молодости, очень любил эту страну, ее атмосферу, музыку, отлично знал ее танцы. И в России он поставил очень много "испанских" балетов. "Пахиту" Петипа редактировал в течение всей жизни. В частности, в 1881 году для финальной свадьбы он поставил развернутый дивертисмент в виде Grand pas. И это Grand pas начали показывать отдельно от остального балета еще в XIX веке.
— А что стало с самой "Пахитой"?
— В 1919 году ее сняли с репертуара указом советского правительства. И балет умер. Возобновили его частично лишь в 1950-х годах. От трехактного балета Петипа уцелело только па-де-труа из первого акта, детские полонез и мазурка из третьего акта и Grand pas. Их сложили вместе под общим названием "Большое классическое па", чтобы они не пропали.
— Сейчас Grand pas танцуют все кому не лень — от балетных школ до третьесортных коллективов. Разве это такой простенький, общедоступный балет?
— Я бы так не сказал. Наверное, он не должен быть доступен всем. Но если рассуждать о профессии, то с этой точки зрения он очень полезный. Все, что там заложено, чрезвычайно актуально для процесса обучения, если говорить о школе, и для воспитания — если говорить о театре. Это бесспорный шедевр, который должна иметь любая уважающая себя труппа. Но, конечно, эта вещь — элитная. Она так и задумывалась.
— В том смысле, что она предназначена для профессиональной элиты?
— Петипа поставил Grand pas для бенефиса балерины Вазем. Он ее очень любил и сделал для нее много спектаклей. К ее бенефису сделал ей такой, на мой взгляд, царский подарок. Ведь трудно более выгодно и искусно представить балерину, чем это сделано в Grand pas. И еще Петипа уговорил всех ведущих балерин театра украсить собой это сугубо танцевальное действо. Традиция закрепилась: в начале ХХ века: когда "Пахиту" танцевала Кшесинская, в Grand pas участвовали и Павлова, и Карсавина, и Горшенкова. Они танцевали самые выигрышные для себя и самые эффектные вариации.
— Чем вас, исследователя-изыскателя, могла привлечь "Пахита"? Там же искать нечего — в Петербурге идет канонический вариант. Вы покажете что-то другое?
— Мне тоже казалось, что версия Кировского театра — эталон. Ведь в Ленинграде в 1950-е Grand pas делала Наталья Дудинская по редакции Агриппины Вагановой. А именно благодаря Вагановой и Федору Лопухову и сохранилось Grand pas. Но вещи, которые нам кажутся привычными и очевидными, оказываются совсем не такими, если как следует покопаться. Когда мне в руки попали документы из Бахрушинского музея и документы, пришедшие из Гарварда, и когда я все это соединил, выяснилось, что на самом деле Grand pas выглядит не так, как в Кировском театре. Изменились детали перестроений, изменились сами движения — их, оказывается, редактировали постановщики. Сейчас я пытаюсь воспроизвести композицию Петипа насколько возможно точно. Не могу сказать, что это аутентично 1881 году — это слово, по-моему, вообще неприемлемо для хореографии. Я соединил то, что нам досталось в наследство от советского времени, с тем, что нашел в музейных записях. Вариаций сделал больше, чем в любой советской редакции. Их накопилось 12 штук, но показывать все на сцене слишком долго и утомительно для зрителя. Я оставил в сценической версии восемь вариаций, четыре будут в запасе, их можно заменять.
— И что, в Большом хватит балерин на все вариации?
--Да, сейчас их много. И как раньше, прима-балерину будут окружать балерины ее ранга. Каждая выучила по две вариации — на всякий случай.
— Удалось ли вам добиться нужного стиля — чтобы солистки ноги выше головы не драли, вращения не форсировали?
— Сейчас, конечно, эстетика другая, невозможно заставить артисток держать ноги на 60 градусов. Но можно добиться золотой середины. Я им объясняю, что, когда пачки старинной формы, слишком высоко задранные ноги напоминают канкан.
— Но Петипа-то канкан любил. В "Пахите" полно emboite — прыжочка, при котором ноги поочередно выбрасываются вперед.
— Ничего подобного — все это придумки советского времени. В "Пахите" доминирует ballonne.
— Тоже канканное — только выбрасывается одна ножка.
--Это более деликатно. Не знаю, насколько зрители почувствуют разницу, но профессионалы поймут, что наша "Пахита" отличается от тех, которые они видели раньше.