Сегодня станут известны результаты вчерашних президентских выборов в США, в которых битву за Белый дом вели республиканец Джон Маккейн и демократ Барак Обама. Впрочем, спецкор “Ъ” МИХАИЛ ЗЫГАРЬ, проведя несколько дней вместе с кандидатами и их сторонниками, пришел к выводу, что в США уже произошла цветная революция.
«У нас что, Советский Союз?»
В последние выходные перед выборами борьба между кандидатами в президенты сместилась в несколько важнейших штатов. Для большей части Америки эти выборы уже закончились: техасцы уже давно решили, что будут голосовать за Джона Маккейна, а ньюйоркцы заведомо предпочли Барака Обаму. Поэтому все усилия кандидатов сконцентрировались в Огайо, Флориде, Пенсильвании и, конечно, Виргинии.
Виргиния — особенно важный штат потому, что последние 44 года он голосовал только за республиканцев, но сейчас, согласно опросам, готов был проголосовать за Барака Обаму. Более того, победа Барака Обамы в Виргинии могла принести ему решающие голоса, необходимые для победы на выборах. Чтобы выяснить, действительно ли простые американцы из Виргинии готовы предпочесть чернокожего Барака Обаму белому Джону Маккейну, я еду в этот штат.
Уже поздний вечер, но все стоянки вокруг школы в Гленн-Аллене, пригороде Ричмонда, заполнены.
— Вам придется парковаться в двух кварталах отсюда. Через два часа на школьном стадионе будет выступать Сара Пейлин,— объясняет женщина-полицейский.
Школьный стадион маленький, здесь всего одна трибуна примерно на пятьсот человек. Билет на нее стоит $5. С трибуны все хорошо видно — но проблема заключается в том, что кандидат в вице-президенты от Республиканской партии Сара Пейлин будет стоять к трибуне спиной. В Америке положено, чтобы оратор выступал, глядя в камеру, на фоне аплодирующих сторонников. Еще примерно полторы тысячи человек находятся на футбольном поле — сюда вход бесплатный. Я иду не на огороженный помост для журналистов, а в толпу на футбольном поле. При входе мне выдают плакат «Country First» — главный лозунг кампании Маккейна—Пейлин, который можно перевести как «страна превыше всего».
На поле много пожилых людей, все они белые, и у них довольно сердитые лица. Наверное, потому, что очень холодно, а начало митинга, назначенное на 18.30, задержали до 21.00. С тех пор как Сара Пейлин стала кандидатом в вице-президенты, на митинги республиканцев стало ходить намного больше народа — чтобы посмотреть на новую звезду политики.
Наконец выходит ведущий и тут же начинает злить публику:
— Либеральная пресса пишет, что итог выборов уже предрешен. Что мы уже проиграли, а Барак Обама уже стал президентом. Вы верите этому?
— Нет! — зло отвечает стадион.
— Они пишут, что наши голоса уже ничего не значат. Что само голосование — формальность. Что Барак Обама уже назначил новый аппарат Белого дома.
— Что у нас теперь, Советский Союз? — рычит рядом со мной бородач в камуфляже.
— И еще. Барак Обама решил изменить дизайн американского герба. Он для него слишком бело-красно-синий!
Толпа сжимает кулаки и потрясает плакатами «Country First».
На сцене появляется женщина-пастор и начинает молитву.
— Дорогой Бог, помоги, пожалуйста, Джону Маккейну, Саре Пейлин, а также всем кандидатам от Республиканской партии...
Рядом со мной к сцене протискивается женщина с красочным самодельным плакатом, на котором написан стишок «I vote for vet and mommy, not for socialist and commie» («Я голосую за ветерана и мать, а не за социалиста и коммуниста»). Я на всякий случай уточняю у стоящей рядом пары, Чарли и Джилл, кто такие социалист и коммунист.
— Барак Обама, конечно. И поэтому мы против него. Ведь мы — рабочий класс.
— Постойте, вы рабочий класс и поэтому вы против коммуниста Обамы?
— Конечно. Он хочет забрать деньги у тех, кто работает, и раздать их тем, кто не работает. Он настоящий коммунист! Он хочет повышать налоги!
Джилл и Чарли злятся не на шутку.
— Но, мне казалось, Обама обещает как раз снизить налоги тем, кто зарабатывает меньше $250 тыс. в год.
— Он врет. Мы ему не верим. А кстати, откуда вы?
— Из России.
— Из России? Как интересно. А вам видно оттуда Сару Пейлин?
На сцене тем временем появляются три ветерана, которых представляют как сокамерников Джона Маккейна по вьетнамскому плену. Их сменяют бывшие губернатор и прокурор Виргинии. Все они говорят примерно одно и то же: что Барак Обама намерен перераспределить благосостояние и отнять деньги у тех, кто работает; что он хочет сохранить зависимость Америки от иностранной нефти и ослабить американскую армию.
Мой сосед поднимает плакат: «Сегодня — меньше денег для армии, завтра — вторжение русских». «Обама и Осама — одно и то же»,— кричит бородач в камуфляже
Чтобы не выделяться, я поднимаю плакат «Country First».
Как раз в это время конгрессмен Эрик Кантор, прежде чем представить собравшимся гвоздь программы — Сару Пейлин, напоминает публике, кто виноват в том, что дела республиканцев так плохи.
— Вот они — либеральные журналисты,— он тычет пальцем в группу фотографов и телевизионщиков, стоящих на помосте прямо у меня за спиной. Весь стадион разворачивается и тоже тычет в журналистов пальцами. Впрочем, до линчевания дело не доходит.
И вот под торжественную музыку появляется Сара Пейлин. Она произносит длинную эмоциональную речь, которую невозможно пересказать. Еще до окончания выступления стадион начинает расходиться.
— Ну все, посмотрели на нее, можно идти. А то в пробку попадем,— деловито торопит жену бородач в камуфляже.
Бывшая соперница
Чтобы проверить, чем еще заняты в канун выборов простые жители Виргинии, я внимательно изучаю программу мероприятий на сайтах обоих кандидатов. Оказывается, что помимо официального митинга в поддержку Маккейна на выходные намечено чаепитие в Фэйрфаксе в доме Эда и Сюзан Пратт. Правда, на мой запрос Эд и Сюзан отвечают, что пустить меня не смогут, потому что число мест у них в доме ограничено.
Зато в поддержку Обамы каждый предвыборный день проходит порядка пятидесяти мероприятий. Любой желающий может придумать свое и через официальный сайт кандидата пригласить на него всех желающих. Вот, например, Макс Хирн придумал ударить по шансам Джона Маккейна автопробегом. Он арендовал машину и собрался ехать на ней в штат Огайо — агитировать за Обаму. В машине у него два свободных места, и любой желающий может за $50 составить ему компанию (деньги пойдут на покрытие стоимости аренды автомобиля).
В автопробеге я решаю не участвовать, зато отправляюсь в Арлингтон — на собрание волонтеров-телефонистов. На входе стоит толпа из тридцати человек — в основном пожилые белые люди. Инструктор Лайза объясняет им, что они получат телефонный справочник со списком пока не определившихся избирателей и будут их обзванивать. Если никто не возьмет трубку, надо оставить сообщение на автоответчик. Если попадется сторонник Маккейна, надо его тактично переубедить — для этого волонтерам предлагается проштудировать листок со сравнительным анализом программ двух кандидатов. В нем написано, что Обама выступает за снижение налогов, независимость США от зарубежной нефти, и нет никакого упоминания о смене герба США. Работают волонтеры не то что бесплатно, а даже за свой счет — звонят с собственных мобильных телефонов.
Пока Лайза заканчивает обучать эту группу, собирается новая и терпеливо ждет своей очереди.
— Я уже не новичок. Меня не обязательно инструктировать,— объясняет немолодой грузный мужчина,— моя жена сейчас как раз сидит, обзванивает, я пришел ее сменить.
И он пропадает в зале, где с телефонами в руках уже сидит около сотни человек.
В то время как пожилые сторонники Обамы работают на телефоне, молодежь ходит по домам. Я еду в Фэйрфакс — там в доме Джорджа и Кристин Лайвли проходит слет агитаторов. Джордж раздает всем листовки, наклейки и списки адресов тех, к кому нужно зайти. Узнав, что я из России, агитаторы начинают благодарить меня за то, что мне небезразлична судьба американской демократии. Джордж сокрушается, что уже раздал все листовки, но предлагает отвезти меня на своей машине в штаб на соседней улице. Волонтеры приходят чуть ли не каждую минуту. Чтобы начать агитировать, надо заполнить анкету, указав e-mail и мобильный телефон. Никаких денег за работу не положено, но жители соседних домов приносят агитаторам сэндвичи.
Поскольку я без машины, ходить по домам мне не доверяют — неохваченными остались только отдаленные части штата, куда пешком не добраться. Вместо этого мне, паре афроамериканцев и чинной белой даме поручают раздавать листовки в супермаркете.
Там я обнаруживаю, что совсем неподалеку за Барака Обаму агитирует Хиллари Клинтон — она выступает перед студентами в Университете Джорджа Мейсона. Извинившись перед товарищами, я еду туда.
— А сейчас перед вами выступит великая женщина, которой мы все восхищаемся,— говорит со сцены юный афроамериканец, президент студенческого совета.— Женщина, которая приложила огромные усилия для того, чтобы Барак Обама стал президентом США! Дамы и господа, Хиллари Клинтон.
Я не верю своим ушам. Но бывшая соперница Барака Обамы вовсе не смущена таким представлением. Она в течение получаса страстно и остроумно говорит о том, как она жаждет, чтобы Барак Обама стал президентом.
— Джон Маккейн со своей командой уже так заврался, что пытается использовать против моего друга Барака некоторые мои слова. Так вот, меня зовут Хиллари Клинтон, и я официально заявляю, что не одобряю подобных инсинуаций. Я искренне, всей душой хочу того, чтобы Барак Обама стал президентом США!
Студенты задыхаются от восторга.
— Я провела уже 53 митинга в поддержку Барака Обамы. И на каждом из них я слышу, как люди спрашивают: «За кого вы?» А я вам скажу, что нужно задавать другой вопрос: «Кто за вас?» И я знаю ответ на него. Барак Обама — за вас! И это значит, что только он достоин стать следующим президентом.
Ни один мускул не дергается на ее лице. Она продолжает улыбаться и просит студентов, чтобы они обошли всех своих друзей и соседей, обзвонили родственников и даже незнакомых людей — «потому что избирательная кампания может преподносить сюрпризы, я знаю это на своем опыте, но в этот раз мы не можем позволить себе проиграть».
— Зачем ведущий так жестоко пошутил, сказав, что Хиллари приложила много усилий для победы Обамы? — спрашиваю я у Саймона, студента в футболке с портретом кандидата-демократа.
— Ну, в целом он прав. Если бы не Хиллари, Обама и правда не стал бы президентом. Всех взбесило то, что она считала себя стопроцентным кандидатом от демократов. Избирателей даже не спросили, все решили за нас. Как при монархии: семью Бушей всегда сменяет семья Клинтонов. Все заранее предопределено. Понимаешь, о чем я?
— Да. У нас в России это называется «Операция “Преемник”».
— Да? Так вот, именно эта их самоуверенность и наглость сплотила людей вокруг Обамы.
В этот момент Хиллари Клинтон заканчивает выступление, и Саймон ей от души аплодирует. Я тоже.
«Я раскочегарился!»
В ночь накануне выборов Барак Обама именно в Виргинии проводит свой последний митинг кампании. И я отправляюсь в городок Манассас. На подъезде к нему на всех шоссе многокилометровые пробки. Такое впечатление, что в Манассас съезжается весь штат. Машины движутся медленно, вдоль дороги по обочине сплошным потоком идут люди. Когда я наконец обнаруживаю, что пешеходы передвигаются быстрее автомобилей, то тоже выхожу из машины. До места проведения митинга добираюсь еще только через полтора часа — все время приходится идти вдоль нескончаемой пробки. И если поначалу поток людей не столь плотный и мне удается кого-то обгонять, то ближе к финишу приходится идти в ногу с толпой. Шоссе пролегает через поле, а дороги в Америке не освещаются — при свете фар идущая по обочине процессия выглядит довольно причудливо.
Митинг Барака Обамы проходит не на стадионе, как у Сары Пейлин, и не в студенческом кампусе, как у Хиллари Клинтон. Сцена установлена в чистом поле — и все оно заполнено людьми. Тысяч сто, а может, и сто пятьдесят. Но не полторы, как было у Сары Пейлин. Из динамиков рвется музыка, люди танцуют.
На сцену выходит сын губернатора Виргинии 18-летний Нед Кейн, который говорит о том, что это первые в его жизни выборы, и спрашивает, есть ли в толпе такие же, как он. Несколько десятков тысяч кричат в ответ. В толпе есть все: черные, белые, арабы, азиаты, пенсионеры, бизнесмены в костюмах, солдаты на костылях, молодые матери с грудными младенцами, ученики в школьной форме. В толпе шепчутся, что Обама может сильно задержаться, а может и вообще не приехать — у него только что умерла бабушка (см. материал на стр. 12). Но он почти не опаздывает.
Барак Обама начинает говорить — но ему не дают. «Обама! Обама!» — скандирует стотысячная толпа. Я вглядываюсь в их лица и начинаю припоминать, когда я в последний раз видел подобную толпу: это было в декабре 2004 года, в Киеве, на майдане Незалежности. Правда, народу там было поменьше.
Барак Обама начинает говорить о переменах, о том, что нельзя продолжать обанкротившуюся политику Буша — а Джон Маккейн, хоть он и достойный человек, но в экономическом плане он наследник и преемник Джорджа Буша.
— Я хочу вам сказать одно, самое важно слово. Завтра,— говорит Барак Обама, и толпа ревет,— завтра придет наше время. Еще восемь месяцев назад никто из нас не мог представить, что мы окажемся здесь. В самом начале этой предвыборной кампании я просил вас поверить. Поверить не только в то, что я могу поменять что-то в Вашингтоне, а в то, что вы можете.
— Да, мы можем! Да, мы можем,— скандирует толпа.
Еще восемь месяцев назад эта толпа была уверена, что в финал президентских выборов выйдут преемники прежних президентов Хиллари Клинтон и Джон Маккейн. Но потом эти люди совершили революцию. В иной ситуации ее уместно было бы назвать цветной, но в этой, наверное, лучше черно-белой.
В конце своей речи Барак Обама вдруг снижает пафос и рассказывает длинную и смешную историю о том, как он приехал на встречу с избирателями в маленькую деревню в Северной Каролине. Там на него долго никто не обращал внимания, потому что все местные жители стояли спиной к сцене и смотрели на старушку, которая кричала им: «Вы раскочегарились?» И они хором отвечали «Мы раскочегарились!» «Вы готовы идти?» — кричала она. И они отвечали: «Мы готовы идти».
— Один голос может изменить мир,— резюмирует кандидат Обама,— и я могу сказать вам: я раскочегарился, я готов идти. А вы раскочегарились? Вы готовы идти?
И две эти фразы еще долго разносятся над полем.
Кто станет победителем этих выборов, станет известно только сегодня. Но заранее ясно, что вне зависимости от результата тысячи сторонников Барака Обамы раскочегарились и готовы идти до конца.