В школе N109 на юго-западе Москвы появилось произведение современного искусства — мультимедийная инсталляция "Гнездо" художника Александра Райхштейна. Для чего детям современное искусство, выясняла корреспондент "Власти" Анна Толстова.
Под "Гнездо" в школе отвели целую комнату: по стенам вьются нарисованные стебли папоротников и хвощей, ползут большие деревянные муравьи и улитки, по полу плывут коврики-кувшинки, за которыми прячутся лягушки, а посредине лежит свитая из прутьев корзина с огромным яйцом внутри. Яйцо, сконструированное инженером из Хельсинкского университета искусства и дизайна Мартином Хакенбергом и запрограммированное инженером фирмы Nokia Мичихито Мицутани, большую часть времени спит, посапывая, похрапывая или постукивая, но, когда в гнездо забираются дети (в нем совершенно свободно помещаются три человека), оно просыпается и вступает в разговор. Просит залезать аккуратнее, потому что скорлупа у него тонкая, спрашивает, кто такой, как зовут, сколько лет, неужели так много и когда в таком случае собеседник собирается умереть, зачем лезет в гнездо, что ест, не собирается ли съесть яйцо, и сообщает, что недолюбливает хищников. Признается, что само не знает, кто из него вылупится, предлагает посчитать, почитать или посмеяться вместе — кто громче, рассказывает сказку, учит свистеть, а потом начинает лопотать на других языках — финском и английском.
Александр Райхштейн делал "Гнездо" для детского раздела вполне серьезной и взрослой анималистической выставки "Век зверей", которую главный финский художественный музей — Атенеум — устраивал весной 2007 года. Потом "Гнездо" выставляли в московской галерее pARTner project — там-то его и увидел директор школы (или, как она официально называется с 1998 года, центра образования) N109 Евгений Ямбург. Член-корреспондент Российской академии образования, доктор педагогических наук и заслуженный учитель РФ, наконец, просто известный на всю Россию педагог, последователь Януша Корчака, воплотивший в этом экспериментальном центре свою модель адаптивной школы, подстраивающейся под каждого ребенка, а не стригущей всех под одну гребенку. Увидел и решил, что в его центре, где одаренные дети учатся бок о бок с детьми-инвалидами, где есть, кажется, все — от групп Монтессори при детском саде до конноспортивного клуба "Эльф", в котором одни выигрывают призы Федерации конного спорта, а других лечат иппотерапией,— не хватает именно такого "Гнезда". Конечно, не потому, что "Гнездо" — метафора труда учителя, для которого любой ребенок — такое же яйцо: непонятно, что из него получится. У Евгения Ямбурга на это произведение весьма прагматические планы: здесь будут работать дефектологи и логопеды, психологи смогут заниматься с детьми-аутистами, яйцо выучит все иностранные языки, которые преподают в школе (кроме английского это немецкий и французский). А еще сюда будут приводить воспитанников соседней спецшколы для малолетних преступников — должен же быть в их жизни хоть кто-то, с кем можно поговорить по душам.
В Финляндии, где бывший москвич Александр Райхштейн живет уже около 20 лет, он считается главным специалистом по художественным проектам для детей. Детские музеи и выставки там вообще — дело государственной важности: в стране с депрессивным климатом, располагающим к алкоголизму и суициду, всеми силами стремятся наращивать культурный слой — в качестве художественной профилактики социальных инфекций. Это у финнов своего рода нацпроект.
До отъезда в Хельсинки Александр Райхштейн был исключительно книжным художником: работал в издательстве "Искусство", оформил множество книг, преимущественно взрослых, для других издательств. Например, "Безобразную герцогиню": у Райхштейна в мастерской до сих пор висит картина, написанная в манере старых нидерландских мастеров, где он рассказал весь фейхтвангеровский сюжет,— из нее-то и "вырезаны" отдельные эпизоды для книжных разворотов, хотя многие и сейчас убеждены, что иллюстратор просто наворовал картинок из какого-то малоизвестного часослова братьев Лимбург. Словом, у Райхштейна — художника книги был нетривиальный подход к ремеслу. А еще был особый дар располагать читателя к сотворчеству. Скажем, книжки про поросенка Петра, которые он делал вместе с Людмилой Петрушевской для издательства ОГИ, вообще отделились от авторов и зажили своей жизнью: в интернете существует несколько сайтов, где лица явно не детсадовского возраста сочиняют про поросенка Петра всякие "альтернативные" продолжения. Этот дар интерактивности, видимо, и почувствовала Мария Лаукка — основательница центра детской культуры "Войпаала" и один из лучших музейных педагогов Финляндии. С ее подачи Александр Райхштейн начал заниматься своим "искусством для детей и родителей".
В подвале центра детской культуры "Войпаала" он строил с учениками местной художественной школы лабиринт, населенный монстрами из детских страшилок. В том же центре вместе со своим постоянным соавтором, московской художницей Верой Хлебниковой, сооружал детскую читальню — игрушечный дом из старой мебели, в каждом уголке которого можно было удобно устроиться с книжкой. Для Музея Амоса Андерсона в Хельсинки придумывал мифологический конструктор, где из огромных, но очень легких, крепящихся на магнитах "обломков" разных фантастических существ — русалочьих хвостов, единорожьих голов и Пегасовых крыльев — можно было собрать собственного сказочного персонажа. Этот Bestiarium Construendum привозили в петербургский Музей истории религии в 2006 году — он оказался хитом II Фестиваля детских музейных программ "Детские дни в Петербурге". Юные посетители финского центра искусств "Ретретти" с удовольствием валялись на гигантском лоскутном одеяле, опутанном дорожками, по которым ехали машинки и паровозики, и только с высоты роста взрослого человека можно было понять, что одеяло укрывает распростертую на полу женскую фигуру Матери-Земли (проект Alma Terra).
Эти инсталляции всегда одной стороной обращены к ребенку, а другой — к взрослому, способному оценить остроумие художника, сделавшего ребенка, развалившегося на "Альма-Терре" или свернувшегося калачиком в "Гнезде", частью своего произведения, или увидеть в райхштейновском "Бестиарии" реверанс Борхесу и его "Энциклопедии вымышленных существ". И забравшийся в такое "Гнездо" взрослый может на собственном опыте убедиться в том, что осмеянные XX веком просветители, полагавшие, что если научить человека видеть красоту в природе и искусстве, то он и в нравственном плане станет чуточку краше, были не так уж далеки от истины.