"Социальная стабильность должна ставиться выше принципов либеральной рыночной экономики"

Генеральный директор АСВ Александр Турбанов рассказал "Ъ", как он будет спасать проблемные банки

На этой неделе вступил в силу закон, наделивший Агентство по страхованию вкладов (АСВ) полномочиями по финансовому оздоровлению проблемных банков. И сразу же было объявлено об участии АСВ в санации санкт-петербургского банка ВЕФК. О действиях государства по спасению банковской системы рассказал в интервью "Ъ" генеральный директор АСВ АЛЕКСАНДР ТУРБАНОВ.

— Комиссия Центробанка и АСВ работала в ВЕФКе, ставшем первым банком, подвергшимся санации по новому механизму, с 25 октября, то есть подготовка к санации банка началась еще до вступления закона в силу?

— Да, мы начали процесс согласований с ЦБ и банком ВЕФК заранее и постарались изучить состояние банка в экспресс-режиме, чтобы дать предварительную оценку. Это позволило сразу после вступления закона в силу принять официальные решения о переходе банка ВЕФК в ведение АСВ. В банке надо было незамедлительно начинать активную деятельность, чтобы обеспечить бесперебойность его работы.

— А что вы намерены делать для финансового оздоровления банка?

— Идеология закона такова, что приоритет отдается рыночным методам оздоровления, чтобы как можно меньше ограничивать бизнес-процессы при санации банков. Наша основная задача — найти инвестора, готового вкладывать свои средства и проводить санацию проблемного банка при финансовой поддержке еще и с нашей стороны. Инвестор будет договариваться с действующими владельцами банков об условиях поддержки. Стороны должны будут найти такие взаимоприемлемые условия, чтобы у прежнего владельца банка сохранился интерес к сотрудничеству, а у инвестора был стимул вкладывать свои деньги и становиться основным собственником банка.

— Инвестор для ВЕФКа уже есть на примете? Вы кому-нибудь предлагаете выступить в этой роли?

— Есть как минимум один кандидат в инвесторы, который проявил интерес, но пока сам не определился с окончательным решением. Мы если и будем формулировать предложения по ВЕФКу, то только после детального изучения ситуации в банке. А вот сами инвесторы могут выходить к нам с инициативой в любой момент.

— А в целом потенциальные инвесторы уже проявляют интерес к проблемным банкам?

— Я бы слукавил, если бы ответил, что никто из числа потенциальных инвесторов еще не забрасывал удочки. Агентство работает в среде банкиров, и естественно, что некоторые из них оперативно отреагировали на новые возможности. Но все переговоры имеют сугубо прикидочный и неформальный характер.

— Что будет, если инвестора найти не удастся?

— Если инвестора нет, а собственник банка оказался неэффективным, допустил в банке сложное финансовое положение и сам не может найти инвестора, мы по закону можем применить принудительный механизм. Центральный банк списывает утраченный капитал банка до реального значения, а если его значение отрицательное, то до одного рубля. Далее мы объявляем допэмиссию акций банка, выкупаем ее, становимся новым собственником и начинаем управлять банком в обычном режиме, продолжая искать инвестора. Появляется инвестор — мы пытаемся тут же сформулировать такие условия, на которых ему будет интересно приобрести банк.

— Кто определяет, подлежит банк оздоровлению или его лучше обанкротить, не пытаясь за государственные деньги отсрочить страховые выплаты по вкладам?

— Процедура описана в законе. В принятии решения участвует Банк России и АСВ. Центробанк формулирует нам предложение об участии в финансовом оздоровлении того или иного банка. Мы даем оценку и принимаем решение об участии или об отказе в участии, если мы не увидим возможности финансового оздоровления. При этом мы руководствуемся тем, насколько значим банк для экономики и населения страны и конкретного региона. Это один критерий. Второй — насколько оправданна санация банка по сравнению с банкротством.

— Вы для себя определили, при каких условиях откажетесь участвовать в санации?

— Откажемся, если не увидим социальной значимости и посчитаем, что нет необходимости тратить средства на оздоровление банка. В этом случае Центробанк решит, отзывать ли у банка лицензию. Будет работать естественный рыночный механизм удаления с рынка несостоятельных банков, неэффективные собственники должны терять бизнес.

— Что вы понимаете под социальной значимостью банка?

— То, насколько активно банк работал с населением, потому что за населением стоит социальная стабильность. Второй показатель — насколько активно банк работал с реальным сектором экономики. Если он вместо кредитования в основном занимался спекулятивными операциями, например, на фондовом или валютном рынке либо кредитовал структуры, которые тоже этим занимались, а не являлись предприятиями реального сектора экономики, то значимости мы в таком банке не увидим.

— А если банк открывал счета фирм-однодневок, помогал в схемах по уклонению от уплаты налогов?

--Это противоправная деятельность, она не может быть признана социально значимой.

— А если у такого банка масса вкладчиков?

— Не бывает такого совмещения. Если это обнальная контора, то другого бизнеса она почти не имеет.

--Содбизнесбанк, например, лишился в 2004 году лицензии из-за отмывания денег, но при этом имел большое количество вкладчиков. Мог бы Содбизнесбанк относиться к социально значимым?

— В связи с его банкротством у нас что-нибудь случилось страшное?

— Пошла цепная реакция: банки перестали доверять друг другу, закрыли лимиты...

— Но в итоге это напряжение было преодолено, а банковская система в тот период в очередной раз избавилась от слабых банков.

— Есть ли количественные показатели социальной значимости банка — доля на рынке, например?

— Нет. Законодатель не пошел по этому пути, и, я думаю, сделал правильно. Чтобы охарактеризовать значимость банка на федеральном уровне, должен быть один показатель, на региональном — другой. Поэтому Банк России и АСВ при принятии решений руководствуются мотивированным суждением.

— Предположим, что проблемным окажется очень социально значимый банк, но возникнут большие сомнения в возможности его спасти. Будете пытаться оздоровить?

— Будем.

— Вы в рамках нового закона разрабатываете новую методику оценки активов и обязательств банков?

— У нас будет принят целый ряд регулятивных документов и методик нашей работы. В их числе, конечно, будет методика оценки состояния банка в целом и оценки его активов.

— Возможны ли ошибки, когда неликвидные активы банка будут приняты за качественные, или сейчас методики стали совершеннее? В том же Содбизнесбанке ЦБ поначалу оценивал активы как достаточные, а потом признал, что активы неликвидны.

— Я бы не назвал ошибкой действия Центробанка. Он видел основания для отзыва лицензии — нарушение закона о борьбе с отмыванием доходов, полученных преступным путем. Затем в ходе работы с этим банком выяснилось, что активов не хватает. Из процедуры принудительной ликвидации банк по решению суда перешел к процедуре конкурсного производства. Это естественное развитие событий. А методики оценки активов постоянно совершенствуются.

— В 1999 году, во время кризиса, было создано Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО), существовавшее до середины 2004 года. Насколько сейчас новые функции АСВ схожи с АРКО и в чем различаются?

— Между АРКО и АСВ есть и сходство, и различия. Цель обеих структур — действовать в интересах защиты вкладчиков и других кредиторов банка. Отличие в том, что АРКО начало работать уже после того, как банковская система России рухнула. Основная цель АРКО заключалась в преодолении последствий системного кризиса. А сейчас у нас кризис еще не разразился, есть отдельные проявления, с которыми следует бороться. Наша задача в том, чтобы предотвратить возможность развития системного кризиса.

— Не была ли ликвидация АРКО слишком поспешной?

— Деятельность АРКО была направлена на преодоление последствий жестокого системного кризиса. В 2004 году, когда АРКО ликвидировалось, подобных угроз не просматривалось. АРКО работало с 21 банком и успешно завершило свои проекты, были защищены сбережения более 1,5 млн человек, и государство посчитало, что АРКО свои задачи выполнило. Но наша позиция в том, что механизмы финансового оздоровления должны постоянно находиться в запасе у государства. Работа по созданию системы санации банков началась еще несколько лет назад. В прошлом году была одобрена концепция и началась работа над законопроектом, которая значительно активизировалась в начале осени. Но незадолго до его принятия Банк России уже был вынужден вручную решать судьбу некоторых банков, иногда возлагая на себя санационные функции, несвойственные органу надзора. Если бы были механизмы рыночной санации, они сразу могли бы быть задействованы. Социальная стабильность должна ставиться выше принципов либеральной рыночной экономики, поэтому сейчас даже борцы за либеральные механизмы посчитали, что закон о финансовом оздоровлении банков имеет право на существование. Но все равно закон принят только на три года, и потом опять надо будет убеждать, что такой механизм нужен.

— После ликвидации АРКО в Европейском суде по правам человека решилось одно из очень редких и заметных банковских дел. Оно касалось вкладчика банка "Российский кредит" Сергея Загородникова: он был не согласен с условиями мирового соглашения, предложенного АРКО, поскольку терял значительную сумму. Компенсации вкладчик не добился, но дело оказалось важным для судебной системы, поскольку касалось публичности процесса.

— АРКО вынуждено было нередко доказывать, что защищает интересы вкладчиков, выступая в суде ответчиком по искам этих самых вкладчиков. В ряде случаев вкладчики не совсем адекватно оценивали ситуацию, а иногда просто спекулировали ею, предъявляя иски к агентству. Ни одного такого иска вкладчики, естественно, не выиграли, поскольку для этого не было никаких оснований. АРКО всем без исключения вкладчикам обеспечило стопроцентное погашение, в том числе вкладчикам "СБС-Агро" и "Российского кредита". Не случайно господин Загородников в Страсбургском суде проиграл по претензиям, относящимся к мировому соглашению. По одному пункту Страсбургский суд признал его правоту, усмотрев нарушение принципа публичности правосудия. Звучит громко, но вся проблема была в том, что зал суда, где рассматривалось дело, был невелик и не всех желающих смог вместить. Никакой революции я в этом деле не вижу, хотя суды сейчас еще более внимательно будут относиться к соблюдению принципов публичности и гласности, и это правильно.

— Сейчас таких масштабных мировых соглашений уже не будет?

— Сейчас действительно не будут использоваться такие инструменты АРКО, как мировые соглашения и мораторий на выплаты по вкладам. Возможности применить мораторий новый закон не исключает, но я думаю, что нынешняя ситуация этого не потребует. В период, когда банковская система стояла, введение моратория фиксировало статус-кво. А сейчас наша задача — обеспечить бесперебойность работы банка, в который мы вошли и в котором идут расчеты с вкладчиками. Мировые соглашения в прошлом себя оправдали, без них невозможно было решить судьбу банков, но это процедура трудоемкая и длительная. В "СБС-Агро", например, пришлось дважды проводить общее собрание кредиторов, для чего была арендована малая спортивная арена "Лужников". А сейчас нужно действовать оперативно.

--Сколько банков предполагается сейчас санировать?

— По нашим прогнозам, от 20 до 40 банков могут оказаться в нашем ведении в течение 2008-2009 годов. Я надеюсь, что этим и ограничится.

— То есть объем работы сопоставим с деятельностью АРКО?

— В принципе да, хотя здесь тоже есть нюансы. Самым крупным банком под управлением АРКО был "СБС-Агро", который в 1998 году был вторым после Сбербанка. Нам сейчас достался ВЕФК, который по размеру активов не входит в первую тридцатку, но где-то приближается к "СБС-Агро". Но главное, необходимо обратить внимание на суммы, которые выделены для санации банков. Мы давно изучаем мировой опыт и знаем, что средние расходы государства на преодоление системных банковских кризисов составляют примерно 15% ВВП, а в Чили и Аргентине даже 50% и 55% ВВП. В 1998 году сумма, выделенная АРКО в России на преодоление системного банковского кризиса, составляла 10 млрд руб., то есть всего 0,12% ВВП. Надо было либо распределять эту малость по всей банковской системе, либо действовать точечно. Был выбран второй вариант. Сейчас АСВ выделено из госбюджета 200 млрд руб. Но не надо забывать, что сейчас для преодоления кризиса задействован не только механизм санации. Сумма, которая уже выделена государством для поддержки банковского сектора через Внешэкономбанк, Минфин, через беззалоговые кредиты Центробанка, превышает 4 трлн руб. и составляет порядка 14% ВВП. Мы выходим на средний мировой уровень. Хотя на фоне этих 4 трлн руб. 200 млрд на санацию выглядят скромно.

— Сумма ведь не окончательная? Вам доступны также кредиты Центробанка и фонд страхования вкладов. В каком объеме будут задействованы эти источники?

— Да, закон позволяет АСВ получать в Центробанке беззалоговые кредиты. Цифра пока неизвестна, она будет зависеть от наших конкретных проектов. А источников финансирования, строго говоря, не три, а четыре — есть еще средства потенциальных инвесторов, на которые мы постараемся сделать акцент.

— Как будут расходоваться средства, полученные из различных источников?

— Какого-то заданного соотношения в законе нет. Каждый банк и каждый проект будет отличаться друг от друга, поэтому соотношение использования разных видов финансирования может быть различным. Сейчас можно обозначить целевые приоритеты. Средства, выделенные из госбюджета, в значительной мере будут использоваться на рекапитализацию банков. Они достались бесплатно, и мы, внося их в капитал банков, понимаем, что никакие проценты с этих сумм получать не будем. Средства Центробанка, полученные в качестве кредита под определенный процент, мы тоже постараемся выделять в виде кредита. Наконец, средства фонда страхования вкладов будут использоваться только в тех случаях, когда речь идет о защите вкладов граждан. Эти траты не будут превышать наши расходы, которые произошли бы при банкротстве банка и выплате страхового возмещения. И еще важное условие: расходы из фонда страхования вкладов не должны поставить под угрозу его достаточность.

— Зачем задействовать даже часть из 86,8 млрд руб., которые сейчас в фонде, когда есть другие ресурсы?

— Может возникнуть сложная ситуация, когда мы, войдя в банк и зная, что надо попытаться спасти его для населения, обнаруживаем, что полное оздоровление невозможно. Но есть вклады граждан, которые нужно защитить. Есть часть здоровых активов, и в соответствии с законом мы можем передать инвестору часть активов банка, нагрузив его одновременно обязательствами перед вкладчиками. Если размер активов окажется меньше обязательств перед вкладчиками, мы будем доплачивать банку-инвестору из фонда страхования, причем на безвозвратной основе. И это будет оправданно, поскольку в случае банкротства банка мы из фонда выплатили бы больше.

— Сможет ли инвестор, купивший активы проблемного банка с обязательствами перед его вкладчиками, перепродать эти активы и избавиться от обременений?

— Банк, которому достанется бизнес, не может свободно передать обязательства перед вкладчиками. Отказаться исполнять их он тоже не сможет, поскольку это стали уже его обязательства.

— Вы исключаете ситуацию, при которой будет сделан вклад из страхового фонда, а потом все равно наступит банкротство банка и придется из этого же фонда платить вкладчикам повторно?

— Такой риск возможен при любой форме санации, поскольку сама банковская деятельность является рисковой. Но новыми инвесторами, с которыми мы будем иметь дело, должны быть только здоровые структуры, прозрачные и для Центробанка, и для нас, и для потребителей банковских услуг.

— Много сейчас таких здоровых структур?

— Есть. В отличие от кризиса 1998 года сейчас есть банки, которые хорошо капитализированы и не испытывают проблем с ликвидностью.

— А фонда страхования вкладов достаточно будет и на санацию, и на страховые выплаты? Как вы будете гарантировать достаточность фонда?

— Говорить о достаточности фонда надо в целом, независимо от видов использования средств. У нас есть методика, основанная на математических моделях, которая позволяет иметь показатель достаточности фонда. Есть коэффициент достаточности: отношение размера фонда к максимально возможному размеру нашей страховой ответственности. Мировой опыт нас ориентирует на показатель 5%, а сейчас показатель нашего фонда составляет 6,1%. Если не наступит обвала в банковской системе, то ниже 5% показатель не опустится. Придание АСВ функции финансового оздоровления будет способствовать тому, чтобы обвал не наступил.

— В связи с деятельностью АСВ по финансовому оздоровлению банков могут начаться обращения в суд?

— Обязательно. Споры у нас могут возникнуть в первую очередь с прежними собственниками банка, особенно в случае списания Центробанком утраченного капитала банка. Мы готовы будем доказывать в суде правильность примененных процедур. Возможны и споры с частью кредиторов. Мы и в АРКО сталкивались с исками вкладчиков и других кредиторов, действия которых, кстати, иногда диктовались бывшими собственниками банков.

— Что будет, если суд признает недействительным решение Банка России и АСВ о предотвращении банкротства банка?

— Все будет возвращено в исходное состояние. Мы забираем свои средства из капитала банка, туда возвращается прежний собственник, банк, скорее всего, становится банкротом. Но я убежден, что если дела такие и будут, то подобных решений суд не вынесет, поскольку мы сможем доказать правильность наших действий в интересах кредиторов банка.

— АСВ должно будет параллельно заниматься и финансовым оздоровлением, и ликвидацией банков. Не возникнет ли конфликт интересов, когда разные подразделения АСВ, заботясь о своей занятости, поведут "борьбу за клиента"?

— Я и не вижу никакого конфликта интересов. У нас некоммерческая организация, штат 360 сотрудников. Они перегружены и были бы рады, если бы их объем работы уменьшился в два-три раза. При этом необходимости сокращения штатов у нас не возникло бы.

— Будет ли в структуре АСВ создаваться специальное подразделение, занимающееся предотвращением банкротства банков?

— Будет. Все документы для создания нового департамента готовы, направлены членам совета директоров. Я надеюсь, что в ближайшие дни состоится внеочередное заседание совета директоров, которое рассмотрит наши предложения и о новой структуре, новой численности и о дополнительных расходах.

— А если возникнут проблемы с подбором инвесторов, а в управлении АСВ окажется, например, 20 банков?

— В этом случае нам предоставлена возможность набрать дополнительный штат, мы будем отбирать профессионалов. Персонал будет сейчас высвобождаться в некоторых банках в связи с сокращением штатов. Такая же возможность сформировать высококвалифицированную команду была и у АРКО в 1998-1999 годах.

— Тогда в чем интерес АСВ искать инвесторов?

— Банковская деятельность очень рисковая, и зачем нам эти риски брать на себя? В конкурентной среде мы можем не добиться тех успехов, которых бы добились истинные коммерсанты, поэтому мы обязательно будем стараться продавать банки. Еще АРКО прочили, что оно будет всеми силами стараться не отдавать банки, оказавшиеся под его управлением. Но ни с одним банком мы не задержались.

— Могут ли появиться недобросовестные инвесторы, которые вначале дестабилизируют ситуацию в банке, а потом выразят желание приобрести обесценившийся актив при финансовой поддержке государства? Есть ли страховка от такого рейдерства за госсчет?

— Как возможную ситуацию исключить это, наверное, нельзя. Но мы представляем себе состояние и банковской системы, и многих конкретных банков — по крайней мере тех, которые вызывают к себе интерес. Мы пользуемся официально публикуемыми данными, взаимодействуем с рынком, знаем, о чем говорит рынок. Кроме того, сам банк, в отношении которого ведется рейдерская атака, достаточно быстро выясняет, кто эту атаку ведет. А значит, и мы от этого банка быстро все узнаем. Мы не будем иметь дела с теми организациями, которые предпринимают попытки рейдерства. Если мы увидим достаточно оснований, чтобы поставить вопрос о возбуждении уголовных дел, мы обязательно это будем делать. И мы не допустим, чтобы недобросовестные организации и люди вдруг оказались в качестве инвесторов, которых мы будем финансировать. Я исключаю такую вероятность на 100%.

— Какова ответственность АСВ за подбор инвестора и за то, чтобы не допустить рейдеров в оздоровительную процедуру? Согласовывается ли подбор инвесторов с Банком России?

— Все свои действия мы согласовываем с ЦБ, наши действия осуществляются на основе планов, которые утверждает ЦБ. Банк России передал нам банк ВЕФК, рассмотрев наш план по предотвращению его банкротства и признав его состоятельным. У нас точно такая же ответственность, как у ЦБ: финансовая, если нам будут предъявлены иски и наши действия будут признаны неверными, а также уголовная и, конечно, моральная. Мне совсем не хочется, чтобы я вдруг оказался в роли несостоятельного руководителя.

Интервью взяли Ольга Ъ-Плешанова и Светлана Ъ-Дементьева

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...