Концерт рок
В московском клубе "Б1 Maximum" прошла презентация нового альбома белорусской группы "Ляпис Трубецкой". Альбом носит название Manifest. Объем манифестированных идей пытался переварить КИРИЛЛ Ъ-ШАМСУТДИНОВ.
В течение последних нескольких лет группа "Ляпис Трубецкой" проводила кропотливую работу по самосовершенствованию. Слава, приобретенная придурковатыми хитами выстрелившего в 1998 году альбома "Ты кинула", расценивается теперь лидером группы Сергеем Михалком как дешевая, а старые песни вызывают у него раздражение. Теперь "Ляпис Трубецкой" — группа практически культуртрегерская, проповедующая ценности DIY и независимого искусства. К тому же непростые взаимоотношения с белорусским руководством придают группе полулегальный статус и обаяние подполья.
В этом протестном ключе и был преподнесен новый альбом группы Manifest. Именно в таком написании, не по-английски, а на языке Карла Маркса, что логично после вышедшего в прошлом году "Капитала". Концерт состоял из новых, но уже разученных фанатами песен и старых номеров с предыдущего альбома. Manifest дополняет предшественника так же, как, скажем, "Сахарный Кремль" Владимира Сорокина развивает идеи "Дня опричника". Причем, как и в случае с Сорокиным, "Ляписы" доводят и форму и содержание до пика, с которого не всегда видно основание. Песни заводные, по форме это разгильдяйский ска-панк о двух аккордах — простой, а потому веселый.
К примеру, была исполнена кавер-версия — на песню "I Wanna Be Your Boyfriend" The Ramones, группы-синонима музыкальной бесхитростности. Собственно, на эмоциональном уровне материал нового альбома — воплощенное пивное веселье из области "давай под ска попрыгаем", что и было материализовано в клубе.
Однако в содержании "Ляпис Трубецкой" вовсе не прост. В текстах, звучавших со сцены, аллюзий и цитат было больше, чем нот в ныне нарочито примитивистском панк-звучании группы. Каббала и зороастризм, чакры-сансары и серебряный век, идеология "детей цветов" 1968-го и скин-движения 1969-го, наконец, антиконсьюмеризм и антиглобализм — всего понемногу: "Адам Кадмон топнет, расплющит нашу форму, галактика скоро треснет от жира и тушенки"; "Молодость и радость, я главный партизан, анархия и ярость: двенадцать обезьян". Причем каждый кивок выглядел некой шуткой — несмешной, но занятной.
В паузах между песнями господин Михалок читал стихи, куда впихивал те символы, которые не влезали в песни. Несмотря на откровенно клоунский посыл, вирши в духе раннего христианства ("Работа — удел Бога, халява — удел крысы") и тосты за Ахурамазду, произносимые героическим рубленым дактилем "Левого марша" Маяковского, вызывали не смех, а удивление на грани с онемением мозга. А добивал обилием смыслов уже видеоряд, транслировавшийся на экраны вокруг сцены. Там почти каждый кадр был не просто так — от поп-артовских голов The Beatles с просвечивающими черепами до котов с портала icanhascheezburger.com.
Было очевидно, трансформация группы завершена, это банда не для заводских парней, как бы ни лукавил господин Михалок, а для тех, кто, по выражению БГ, "Жан-Поль Сартра имеет в кармане и этим сознанием горд". Костяк публики в зале как раз и составляли снобствующие посетители "Пикника "Афиши"" и молодые интеллигенты-леваки.
Но все-таки несмотря на смену имиджа и новую альтернативную аудиторию, которая идет "Ляписам" как влитая, главная составляющая их творчества осталась неизменной. Это убийственная, острая и точная, как штык красноармейца, ирония. Ирония и над каббалой с зороастризмом, и над попсой с апологетами независимого искусства, и над протестующими weekend-warriors. Как, впрочем, и над собой: "Продолжатель дела великого Билана... племянник Гарри Мура, я как Леннон, но живой, Элвис Трубецкой, Моцарт Трубецкой, Бивис Трубецкой, Батт-Хед Трубецкой".
За смысловым занавесом и панковским трень-брень отыскать у "Ляписов" границу между стебом и правдой-маткой было непросто. В их случае стеб — это скорее всего и есть проявление искренности, и лукавая улыбка Михалка-сатира (на обложке "Манифеста" вокалист изображает козлоногого рогача из свиты Диониса) очень органично сочетается с гражданским пафосом. Не марксистским, возможно, ведь в недавнем интервью господин Михалок заявил: "Меня не интересует революция на улице как таковая. Мои гранаты не должны выходить за рамки ментального человеческого уровня, за рамки головы". Тем не менее песня "Freedom Беларусь" прозвучала практически как "El Pueblo Unido", а московская публика на миг почувствовала своей родиной не Россию, а именно Белорусскую республику.