Накануне первого заседания комиссии парламента Грузии по расследованию августовского конфликта ее председатель ПААТА ДАВИТАЯ рассказал спецкору "Ъ" ОЛЬГЕ Ъ-АЛЛЕНОВОЙ о том, какие последствия для грузинской политики будет иметь работа этой комиссии и какими ему видятся дальнейшие российско-грузинские отношения.
— Для чего создана эта комиссия?
— Эта комиссия создана сразу после августовских событий. В нее входит десять депутатов — пять от оппозиции, пять от представителей парламентского большинства. Мы провели определенную работу: консультировались с дипломатическим корпусом, с известными политологами и определили ряд вопросов, которые всех беспокоят и на которые мы бы хотели получить ответы от наших властей. Будут заслушаны показания представителей исполнительной власти Грузии. В первой группе мы намерены опросить руководителя службы внешней разведки, главу МИДа, министра по реинтеграции и секретаря совбеза Грузии. На следующем этапе показания дадут глава МВД, начальник генштаба, премьер-министр. Все это будет происходить в парламенте, будет трансляция в прямом эфире.
— Что вы надеетесь узнать в результате этих опросов?
— Сегодня очень важно узнать, какой информацией владели служба разведки и МИД и знали ли они, что будут боевые действия. Но самый главный вопрос — могло ли правительство Грузии избежать той провокации, которую устроила Россия в августе в Южной Осетии. Многие у нас сегодня ставят вопрос, кто начал первым стрелять, кто ввел войска. Но я думаю, что не это главное. Потому что если реально посмотреть на ту ситуацию, которая сложилась в те дни, то очень трудно понять, кто же первым начал стрелять.
— Почему вы все время говорите о провокации? Вы не допускаете мысли, что войска в Южную Осетию ввела Грузия?
— В Грузии ни у кого нет сомнений в том, что это была провокация России. Потому что уже озвучены все данные о том, что российская 58-я армия находилась у Рокского тоннеля еще до начала войны. Есть расшифровки телефонных переговоров, которые подтверждают, что российская армия в ночь на 7 августа вошла в Южную Осетию. Стоит проанализировать тот переговорный процесс, который велся в последние месяцы, чтобы понять: эти переговоры России не были нужны. Когда российский посол Попов едет в Южную Осетию на переговоры, у него вдруг спускается колесо, и из-за этого он разворачивается назад — ну это смешно. Седьмого августа наш министр реинтеграции Якобашвили приехал в Цхинвали, но с ним вообще никто не встретился. Это говорит о том, что 7 августа уже все было решено. Войска уже находились на территории Южной Осетии. В первых числах августа из Южной Осетии начали эвакуировать мирное население. И было ясно: что-то готовится. Также шла эскалация в российских СМИ. Стоило все это проанализировать, чтобы понять, к чему все идет. Я сейчас не говорю уже о той ситуации, когда вообще это все началось, когда Путин сказал, что у него есть "домашние заготовки" по Южной Осетии и Абхазии.
— Значит, ваша комиссия расследует только вопрос, почему Грузия вступила в войну?
— Это первый и главный вопрос. Но есть и другие, которые касаются работы правительства Грузии в те дни. Я лично недоволен их работой, и у меня много вопросов по этой ситуации. Очень много вопросов к министерству обороны: почему были призваны резервисты, что произошло в Кодорском ущелье? Другой вопрос: почему не была проведена быстрая эвакуация мирного населения из зоны конфликта? Ведь мы видели, что с той стороны идет эвакуация. То есть выходит так, что с одной стороны была агрессия, а с другой — полная неготовность к ней. И наконец, почему те соглашения, которые были достигнуты при посредничестве Саркози, сейчас не выполняются? Что наше правительство делает для того, чтобы Ахалгори и Кодорское ущелье были освобождены? Очень много вопросов.
— Каковы полномочия вашей комиссии? Что будет, когда вы закончите расследование и вынесете свой вердикт?
— У нас не следственная комиссия. Наша комиссия создана, потому что общественность волнуется и хочет получить ответы на свои вопросы. Мы дадим рекомендации, к которым, я уверен, президент прислушается. Парламент является законодательным органом, и он по результатам расследования должен будет решить, отправлять в отставку правительство или нет.
— Значит, возможна отставка правительства?
— Мое личное мнение — правительство должно уйти в отставку, потому что оно неэффективно работало во время войны. И я не раз говорил об этом на сессиях.
— Как, по-вашему, будут дальше складываться отношения между Россией и Грузией?
— С признанием независимости Осетии и Абхазии Россия перечеркнула все 300 лет наших отношений. И это обидно, потому что Россия и Грузия — два православных государства. И потому, что теперь вы не найдете грузина, который согласился бы с тем, что Россия — это дружеское государство. Я думаю, в том, что случилось, виноваты обе стороны. Лично мне обидно, что так произошло. Для меня русский язык — родной язык. И сегодня наши проблемы надо решать путем диалога, как бы сложен он ни был. Мы соседи, и от этого никуда не деться. Взорвется Грузия, взорвется весь Кавказ. В Ингушетии уже идут боевые действия. И сегодня разрядка ситуации находится не в руках Евросоюза или Вашингтона, а в руках России. Вот была встреча в Швейцарии, Россия потребовала, чтобы там были Багапш и Кокойты. Ну и что, к чему мы пришли? Остались на той же точке.
— Парламент Грузии принял закон об оккупации, посредством которого намерен также воздействовать на Россию. В чем суть этого закона?
— Да, такой закон принят в первом чтении. Исходя из него, те финансовые операции, которые будут осуществляться на оккупированных территориях, будут незаконными. Целостность Грузии признают все государства, и после принятия нами закона об оккупации Грузия подаст международные иски к России и к тем компаниям, которые работают в Абхазии. Мы будем требовать для России финансовых санкций. Россия, конечно, может не выполнять эти санкции, но будут проблемы у тех компаний и банков, которые работают в Абхазии: эти компании не смогут уже работать в мире.
Международное право будет поддерживать Грузию, довольны или недовольны европейцы Саакашвили. Потому что главный принцип международного права — принцип территориальной целостности. Вот, допустим, Международный уголовный суд возьмет и докажет, что генерал Борисов, который возглавлял войска, агрессор. И будут его искать. Он будет, как Милошевич. И будет Борисов жить в России, а больше никуда выехать не сможет.
— Вряд ли для него это будет проблемой.
— Но у России будут проблемы. Во всем мире Россия называется агрессором. Впервые после распада Союза зазвучали такие понятия, как "неконтролируемая политика России". Посмотрите, что происходит с российским капиталом. С бизнесменами, которые имеют счета на Западе. Проблемы! Там уже требуют отчета, откуда деньги, закрывают счета.
— Откуда у вас такая информация?
— Я знаю, это не афишируется в России, но мы о таких фактах знаем. У меня много друзей за границей, они мне рассказывают интересные вещи. Европейцы не хотят связываться с российским капиталом. И чего Россия добилась? Россия только взяла то, что у нее было. Абхазию и Осетию она и так контролировала. Но она потеряла свой имидж. И она потеряла Грузию. И для самих абхазов это все тоже не очень хорошо. Пройдет 20 лет, и абхазов в Абхазии не будет, там будут русские. Это не потому, что я сам из Абхазии и у меня какие-то обиды. Они просто ассимилируются с русскими, это закон природы. И они это тоже прекрасно понимают. Абхазы уже сегодня ничего там у себя не контролируют, там все решает Россия.