Глобальный финансовый кризис негативно сказался на экономике всех стран. Однако некоторые островки спокойствия на рынке все же остались. К таким островкам председатель правления Евразийского банка развития (ЕАБР) Игорь Финогенов причисляет и свой банк. О своих проектах и перспективах привлечения новых капиталовложений он рассказал в интервью корреспонденту BG Марии Глушенковой.
BUSINESS GUIDE: Больше года назад приоритетным направлением финансирования ЕАБР вы называли проекты в энергетике. Учитывая изменившуюся за год ситуацию, что теперь актуально для банка?
ИГОРЬ ФИНОГЕНОВ: С точки зрения наших приоритетов за этот год не изменилось ничего. Несмотря на текущую ситуацию, которая, конечно, является неординарной и требует какой-то реакции, основы экономики стран банков-участников остаются прежними. Инфраструктура с точки зрения энергетики является важной отраслью, и это находит отражение в формировании наших активов. Сейчас ЕАБР финансирует целый ряд масштабных проектов в энергетике, где одним из наиболее значимых является модернизация Экибастузской ГРЭС-2 в Казахстане.
Этот проект предусматривает не только модернизацию существующих мощностей ГРЭС, но и строительство новых энергоблоков. Его реализация решит проблему энергетического дефицита в Северном Казахстане и граничащих с ним российских регионах. Кроме того, мы финансируем строительство новой сети ЛЭП в Актюбинской области Казахстана. А поскольку в силу исторически сложившихся причин Казахстан не имеет единой энергетической сети Север-Юг, ввод в эксплуатацию этого участка ЛЭП обеспечит передачу электроэнергии и мощностей Экибастузского энергоузла в Актюбинскую область. С глобальной точки зрения это является необходимым условием для формирования единой энергетической системы в рамках ЕврАзЭС. Поэтому подключение этого участка решит массу проблем.
BG: Какова сейчас доля энергетических проектов в портфеле ЕАБР?
И. Ф.: Сегодня на эти проекты приходится 18% от проектного портфеля банка. Казалось бы, для приоритетного направления эта цифра не выглядит слишком внушительно. Но объясняется это тем, что энергетические проекты являются очень и очень емкими — и по объемам финансирования, и по сложности их структурирования, и по технической реализации. Помимо этого структура проектного портфеля ЕАБР включает 15% в транспорте и инфраструктуре, 11% — в телекоммуникациях, 6% — в агропромышленном секторе.
BG: Какие-либо проекты уже реализованы?
И. Ф.: Да, у нас есть проект, который уже завершен, и можно реально пощупать и сам проект, и его продукцию. Это горно-обогатительный комбинат на месторождении хромовых руд Восход в Актюбинской области Казахстана. Во время сентябрьской встречи президентов России и Казахстана Дмитрий Медведев и Нурсултан Назарбаев открывали эту фабрику. Строительством занималась структура "Мечела" — компания "Восход-Хром", которой и принадлежит осваиваемое промышленное месторождение (подробно об этом проекте можно прочесть на стр. 52.— BG).
Фабрика производит хромиты, которые идут на нужды как российской, так и казахстанской металлургий. Но, кроме того, этот проект примечателен тем, что он был реализован на базе самых современных технологических решений и с использованием самой современной техники, которую требует добыча руды, в том числе эксплуатирующей. Была построена шахта — серьезное инженерное сооружение, сделанное на основе самых современных требований. Более того, хром — это такая субстанция, которая имеет химическую активность, которая может влиять на здоровье человека. Поэтому при строительстве этой фабрики были соблюдены самые жесткие требования с точки зрения экологии. В этом смысле "Восход" — это фабрика, совершенно отличная от тех, что строились раньше. Я уж не говорю о том, что этот проект имеет серьезный интеграционный эффект, поскольку до 40% хромитов пойдет в Россию на металлургические заводы для выпуска нержавеющей стали и других изделий, где используются хромиты.
BG: Каков был объем инвестиций в реализацию этого проекта?
И. Ф.: Совокупный объем финансирования проекта "Восход" составил $120 млн. Наша доля была в размере $60 млн. Это была синдикация, в которой мы выступали в качестве основных организаторов. В частности, мы смогли привлечь для финансирования этого проекта два глобальных иностранных банка — WestLB AG и Bayerische Hypo-und Vereinsbank AG.
BG: До недавнего времени основной объем проектов, финансируемых ЕАБР, был сосредоточен в Казахстане. Сейчас ситуация изменилась?
И. Ф.: На самом деле мы никогда не ставили себе задачу реализовать, условно говоря, 50% проектов в России и 50% в Казахстане — просто потому, что мы берем проекты с интеграционным эффектом. Мы рассматриваем лишь те проекты, которые способствуют взаимным инвестициям и увеличению товарооборота между странами. Вот, например, мы финансировали производство добычи урана в проекте СП "Заречное". Там само предприятие по добыче урана находится в Казахстане, при том что уран добывается по технологии, которая была разработана в том числе и в России. Уран идет на обогащение в Россию — уже на совместное предприятие. Затем из этого урана вырабатываются топливо и топливные элементы для атомных электростанций, которые есть как в Казахстане, так и в России. По сути, этот проект увязывает экономики в такой специфической отрасли в единое целое. И повторю, что у нас здесь нет каких-то разделений на страны.
Наш портфель на сегодняшний день предполагает реализацию 60% проектов в России. И это не есть какая-то догма. Тем более с расширением стран-участников банка и расширением географии реализуемых проектов.
BG: Есть ли уже какие-то договоренности о вхождении в банк новых участников?
И. Ф.: Недавно к нам официально обратились Армения, Белоруссия и Таджикистан с просьбой принять их в состав участников банка. Также заинтересована Киргизия. Хочу сказать, что, когда такие сигналы поступают, можно предполагать, что скоро мы сможем реализовывать совместные проекты. В частности, в рамках визита президента РФ Дмитрия Медведева в Таджикистан я участвовал в переговорах с представителями стран-членов СНГ и стран ЕврАзЭС. И там были озвучены различные проекты, которые будут реализовываться на совместной основе, например строительство Сангтудинской ГЭС-1 и Рогунской ГЭС в Таджикистане. Строительство каскада Камбаратинских ГЭС в Киргизии, который сможет серьезно улучшить водоснабжение региона. Есть новый проект по расширению производства сырья для атомного топлива в Киргизии, который мы рассматриваем вместе с группой компаний "Ренова" Виктора Вексельберга. Мы уже подписали трехсторонний протокол о намерениях с компанией "Ренова" и министром промышленности, энергетики и топливных ресурсов Киргизии.
Так что такие проекты накапливаются. В Таджикистане уже готов проект по строительству фабрики по обработке хлопка. Интересный проект есть в Белоруссии, он касается развития газотранспортной системы и машиностроения — направлен на то, чтобы продукция белорусских предприятий была доступна в том числе и для лизинговых операций. То есть у ЕАБР есть проекты по всему постсоветскому пространству.
BG: Сегодня объем портфеля проектов ЕАБР составляет $605 млн. Это те проекты, которые уже профинансированы. А какие проекты банком только рассматриваются?
И. Ф.: В действительности портфель ЕАБР составляет уже $705 млн, так как мы приняли решение финансировать проект строительства гражданского самолета Sukhoi SuperJet 100 и уже его профинансировали. Из тех проектов, что мы сейчас рассматриваем, можно назвать строительство малых газотурбинных ТЭЦ в РФ. Есть интересный проект по созданию спутникового сегмента сети распространения и вещания телепрограмм на евразийской территории. Кроме того, мы оцениваем несколько крупных инфраструктурных проектов: проект "Скоростной трамвай" в Санкт-Петербурге, проект реконструкции аэропортового комплекса Пулково и модернизации аэропортового комплекса Храброво в Калининграде. Над всеми этими проектами надо серьезно работать с точки зрения определения параметров и с точки зрения структуры финансирования.
BG: Но предварительный объем их финансирования вы себе уже представляете?
И. Ф.: Пока об этом говорить сложно, но думаю, что инвестиции для проекта "Скоростной трамвай" могут составить $50 млн. Проект в Калининграде — это около $60 млн, Пулково — около $100 млн. Так что все проекты солидные. И хочу сказать, что степень нашего участия, объемов финансирования будет определяться в зависимости от того, как будет структурирован каждый из них. Перед нами стоит задача привлечения частного капитала, и мы будем думать о других механизмах привлечения капитала со стороны коммерческих банков, фондов прямых инвестиций, в том числе со стороны других институтов развития.
BG: У вас есть уже понимание, какие структуры будут работать с ЕАБР?
И. Ф.: У нас уже установились хорошие партнерские отношения с российским ВЭБом. Такая же ситуация с банком развития Казахстана "Казына". С обоими этими институтами развития у нас уже есть совместные проекты. С ВЭБом — сооружение вагоностроительного завода в городе Тихвин. С банком развития Казахстана тоже есть совместные проекты. Кроме того, мы очень активно общаемся с Азиатским банком развития и Исламским банком развития для вхождения в совместные проекты. Но, повторюсь, для нас крайне важно привлечь частный капитал, как, например, мы сделали в проекте "Восход". Конечно, сегодня мы понимаем, что многое, возможно, придется пересмотреть — и с точки зрения сроков исполнения, и с точки зрения круга участников. Тем не менее наши планы остаются в силе.
BG: Как в целом ЕАБР переживает текущую ситуацию?
И. Ф.: Конечно, нас кризис не затронул в той мере, как коммерческие банки, по той простой причине, что мы не присутствовали в секторах, которые подверглись серьезной коррекции. Мы никогда не вкладывались в акции, не работали с рискованными активами на рынке, у нас нет ипотеки. И с самого начала структура наших активов была такова, что она защищала наш баланс и покрывала все возможные риски. На фондовом рынке мы присутствуем исключительно в инструментах высшей категории надежности.
BG: Известно, что даже такие инструменты пострадали...
И. Ф.: У нас бумаги до погашения. Хотя, естественно, падение цен на рынках оказало влияние на наш баланс. Например, у нас есть долговые бумаги Бельгии и Италии. Сейчас у нас на балансе они просели — с точки зрения оценки текущий убыток есть. Но я уверен, что и Бельгия, и Италия расплатятся по своим обязательствам.
Другое дело, что сейчас международные глобальные инвесторы позакрывали лимиты на развивающиеся страны, что уже повлияло на возможность финансирования — в основном в вопросе цены. Сегодня эти инвесторы, пытаясь прийти в себя, держатся за свой доллар — непонятно, правда, зачем. Но тем не менее это их логика, и в этом смысле сейчас очень сильно возросла роль банков развития. Многие проекты в промышленности, в области высоких технологий и т. д., те проекты, которые соответствуют нашей миссии, достаточно успешно финансировались коммерческими банками. Но сегодня мы видим, что инициаторам этих проектов придется искать другие формы финансирования, и я не исключаю, что они обратятся к нам.