концерт / классика
В четверг Национальная музыкальная академия праздновала свое 95-летие. По этому случаю в Большом зале музыкальной академии ансамбль "Киевские солисты" под управлением Богодара Которовича представил программу "Любовь и смерть. Моцарт и Сальери". Алгеброй гармонию поверяла ЮЛИЯ БЕНТЯ.
В репертуаре Государственного камерного ансамбля "Киевские солисты" и его руководителя Богодара Которовича тема "Моцарт и Сальери" активно разрабатывается, не теряя актуальности, уже несколько лет. В марте на XII Международном фестивале им. Бетховена в Польше (см. Ъ от 14 марта) господин Которович и его ансамбль представили музыку Антонио Сальери, преподнеся ее в контексте "Сальери и его ученики". Данный ракурс, казалось, был бы самым актуальным и на этот раз, когда партитуры Антонио Сальери — учителя Людвига ван Бетховена, Франца Шуберта и Ференца Листа — вписались в цикл концертов, которыми Национальная музыкальная академия отметила свое 95-летие. Однако Богодар Которович решил иначе: в двух отделениях концерта он предложил публике сравнить ре-мажорные симфонии Сальери "Veneziano" ("Венецианская") и "Giorno onomastico" ("День именин") с симфониями #29 и #40 Вольфганга Амадея Моцарта. То есть из области чистой мифологии вернуться к музыкальной конкретике.
Процесс по реабилитации доброго имени знаменитого венского итальянца начался со вступительного слова ректора Национальной музыкальной академии Владимира Рожка, который пообещал провести целую серию вечеров с участием выдающихся преподавателей и учеников консерватории, напомнив залу: "Богодар Которович — первый скрипач Украины". Злободневный мотив первенства нашел продолжение и в речи самого господина Которовича: "Сальери был первым в Австрии. А Моцарт писал за деньги". И добавил с интонацией искреннего сочувствия: "О Сальери при жизни только хорошие слухи ходили".
Богодар Которович позволил благозвучным и несколько чопорным партитурам Антонио Сальери оставаться тем, чем они и были изначально: светлой и радостной музыкальной декорацией старинных светских раутов. "Veneziano" и "Giorno onomastico" "Киевские солисты" оставили в их времени, отыграв четко, ритмично, без отклонений от классицистской нормы и без душевного вмешательства. А вот в музыке Моцарта творили просто невообразимое: соседние фразы в знаменитых партитурах исполняли в разных темпах, притормаживали в кадансах — всеми возможными способами вырывали моцартовскую музыку из тисков регламентированного стиля и играли ее так, будто у нее и вовсе нет ни своего времени, ни современников.
Господин Которович в очередной раз доказал, что в душе он всегда был романтиком, для которого вымысел дороже правды. Умом он понимает, что никакого яда не было, что как мифический персонаж завистник Сальери гораздо интереснее, глубже и многограннее Моцарта (об этом, кстати, вполне аргументированно писал Виссарион Белинский, анализируя маленькую трагедию Пушкина), но чутье музыканта берет свое. Богодару Которовичу хотелось "посмертно их помирить", но вместо этого он просто развел Моцарта и Сальери по разным углам истории, не оставив им шанса оказаться в одно время и в одном месте. Так что о совместном обеде здесь не может быть и речи.