На прошлой неделе в Азербайджане в обстановке полного единодушия прошли президентские выборы. За Ильхама Алиева проголосовало 89% избирателей. Спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова побывала в Азербайджане и убедилась, что не только выборы здесь напоминают Россию.
"Гейдар начал закручивать гайки, и это, честно говоря, тогда все понимали"
В селе Новханы, что примерно в получасе езды от Баку, избирательный участок расположился в поликлинике, носящей имя матери действующего президента Зарифы Алиевой. Когда мы приехали, на участке было пусто. Но, видимо, весть о заезжих журналистах разнеслась по селу быстро — уже через 15 минут в зале было не протолкнуться. Выйдя на улицу, мы обнаружили на стоянке много легковых автомобилей, на которых и приехали избиратели. Разумеется, голоса тех, кто может позволить себе автомобиль в этом селе, были отданы за Ильхама Алиева.
— Он лучше, чем другие,— сказал мне пожилой житель села Эльгар.— Его мы хотя бы знаем. А вдруг с другими будет хуже? Этого все боятся.
— Он действительно победил честно, если считать выборами только день голосования,— говорил нам позже бакинский политолог Вагар Агаев.— Те, кто в итоге пришел на выборы, в большинстве своем проголосовали за него. Потому что те, кто против, вообще не пошли голосовать. Поэтому явка низкая. Это такая форма протеста. Люди в Азербайджане стали социально апатичными.
Мы сидим в ресторане отеля "Апшерон", на 16-м этаже. Прямо под нами — Дом Советов и площадь Свободы, на которой в начале 1990-х советские войска жестоко подавили восстание Народного фронта Азербайджана.
— На этой площади началась наша свобода,— задумчиво говорит Вагар.— И на этой площади мы ее потеряли пять лет назад.
Пять лет назад, в день выборов президента Азербайджана, на этой площади был разогнан оппозиционный митинг. Те выборы оппозиция выиграла — так утверждает Вагар. Но эту победу у нее отобрали.
— Это был всеобщий подъем. Все поверили в то, что возможны честные выборы и честная победа. В августе 2003-го Гейдар умер, но его генералы боялись об этом говорить, боялись, что не удержат ситуацию под контролем. Поэтому к октябрю никто еще не знал, что Гейдара нет, он был в предвыборных списках. А потом, за две недели до выборов, вдруг появился Ильхам Алиев, все узнали о смерти Гейдара, люди были потрясены (официально о смерти Гейдара Алиева было объявлено 12 декабря 2003 года. — "Власть").
Те выборы Вагар вспоминает с ностальгией.
— Это были интересные выборы,— говорит он.— Избиратель был неравнодушным. Моя жена, увидев, что ее имени нет в списке, пошла к центризбиркому. Там стояло много таких, как она: все они верили, что надо отстаивать свое право голосовать. Но после того как оппозиционный митинг на этой площади жестоко разогнали, люди стали терять интерес к политике. Власти это вполне устраивает. Апатичный избиратель — это обязательное условие для авторитарного строя.
День, когда на площади Свободы разогнали протестующих, оппозиционеры называют концом демократии в Азербайджане.
— Неужели при Гейдаре Алиеве было больше демократии, чем сейчас? — удивляюсь я.
— При Гейдаре была свобода, но было и много беспредела,— говорит Вагар.— В чем-то его время напоминает начало эпохи Ельцина в России. Гейдар начал закручивать гайки, и это, честно говоря, тогда все понимали: он удержал страну от гражданской войны. Но при нем были свободные СМИ. Была возможность устраивать акции протеста. Сейчас всего этого нет.
В зал заходят друзья Вагара, бакинские бизнесмены Азер и Рашад. Они пьют кофе и какое-то время молча слушают нашу беседу.
— Не так уж и плохо сейчас,— говорит вдруг Рашад.— У нас все-таки есть рыночная экономика. Люди хоть как-то, но работают, открывают бизнес. Сейчас есть какая-то стабильность — для людей это главное. А придет один из этих оппозиционеров и все развалит. Они уже показали себя, им никто не верит.
Вагар соглашается, что среди оппозиционных кандидатов в президенты действительно нет конкурентов Ильхаму Алиеву. Он снова сравнивает ситуацию в Азербайджане с российской: "Это все равно что внести в список Явлинского и Путина — силы неравные".
В это время над площадью распускаются разноцветные букеты салюта. В ЦИКе подведены предварительные результаты, Баку празднует победу президента Алиева, в которой никто не сомневался.
— К концу своего правления Гейдар начал давить оппозицию,— говорит Вагар.— Кого-то купил. Кого-то выдавил. Так что к выборам 2003 года оппозиция подошла ослабленной, деморализованной. Поэтому они и не смогли тогда отстоять свою победу, а теперь у них нет шансов. Они мертвы. Финансирование их из бюджета закрыто. Финансирование их из-за рубежа законодательно запрещено. Отменен порог явки. В 2005-м Ильхам Алиев внес в парламент такую инициативу, и ее поддержали. Теперь любые выборы у нас будут признаны состоявшимися, даже если в них будут участвовать пять человек. Похоже на Россию, да?
"Это, кстати, еще Гейдар понял. И этим он поделился с вашим Путиным"
К своему удивлению, я действительно нахожу между Азербайджаном и Россией много общего. Здесь даже есть свой Березовский и свой Ходорковский.
История нефтяного магната Расула Гулиева в самом деле перекликается с историей лондонского эмигранта. Капитал владельца нефтеперерабатывающего завода Гулиева в период, когда Азербайджан только начал получать доходы от нефти, по слухам, составлял $200 млн. Он был вице-премьером в правительстве лидера революционного народного фронта Эльчибея, а при Гейдаре Алиеве стал спикером парламента. Но в 1996 году он снял с себя полномочия, сославшись на здоровье, и уехал в Америку, где создал свою партию и начал выступать с критикой режима Гейдара Алиева. В 2000 году он был обвинен в хищениях, а в 2005-м при попытке прилететь на парламентские выборы в Баку был задержан украинскими правоохранительными органами в Симферополе по запросу МВД Азербайджана (правда, его тут же отпустили — и Гулиев улетел в Лондон).
Вместе с Гулиевым часто вспоминают другого нефтяного магната — Фархада Алиева, бывшего при Гейдаре Алиеве министром экономического развития. В 2005 году в доме Фархада Алиева провели обыск и изъяли большую сумму денег. Само наличие денег у человека, родной брат которого владел компанией "Азпетрол", не могло быть уликой, однако против Фархада Алиева возбудили уголовное дело по обвинению в коррупции, подготовке переворота и связях с Расулом Гулиевым. Доказательств по обвинению в попытке переворота оказалось недостаточно, но за коррупцию Фархад Алиев получил 11 лет.
— Этот персонаж — такой же, как ваш Ходорковский,— говорит мне независимый политолог Али Абасов, представитель неправительственной организации, входящей в независимую группу по мониторингу за выборами.— Он был слишком независимым, слишком богатым, а власть в Азербайджане давно поняла, что финансовый ресурс в руках оппонента — опасный фактор. Это, кстати, еще Гейдар понял. И этим он поделился с вашим Путиным.
Про взаимоотношения покойного Гейдара Алиева с тогдашним российским президентом Путиным в Баку ходит много легенд. Причем их очень точно, без добавлений и изменений пересказывают самые разные люди.
— Путин смотрел на Гейдара как на аксакала,— рассказывает Вагар Агаев.— Ведь они оба учились в Высшей школе КГБ в Ленинграде, только Гейдар — гораздо раньше. Когда Путин в 2001-м приехал в Баку, он сделал очень хитрый ход. Тогда ведь Гейдар уже косо смотрел на Москву, найти с ним общий язык было трудно. Путин во время той встречи достал из портфеля какую-то бумагу и протянул ее Гейдару со словами: "Я хочу сделать вам подарок, который вам понравится". Это была копия аттестата Гейдара из Высшей школы КГБ, выданного ему в 1948 году. Гейдар был приятно удивлен, ведь на их языке это означало: "Я свой, и я тебя знаю". С тех пор у них установились хорошие отношения. Когда Гейдар приехал в Москву, Путин предложил ему пройтись по Кремлю, на что Гейдар пошутил: "Уж кому-кому, а мне Кремль показывать не надо". Ведь он был одним из пяти влиятельных членов Политбюро, руководивших СССР.
Рассказывают, что на похоронах Гейдара Алиева Владимир Путин сказал: "Он был мне другом". Также говорят, что отношения России с Азербайджаном поддерживаются сегодня во многом только благодаря этой личной связи, один из фигурантов которой, как Ленин, умер, но жив.
Портреты Гейдара Алиева — неотъемлемый атрибут жизни Азербайджана. Есть его портреты с сыном, на которых оба лидера сосредоточенно смотрят друг на друга. Но больше таких, где он один, седой и величественный, возвышающийся над полной народом площадью.
"Ильхам Алиев следует рецепту отца. Так что, увы, ваша модель власти вторична"
Я иду на набережную пить кофе с Али Абасовым, который продолжает рассуждать на тему российско-азербайджанской связи.
— Гейдар был не просто другом Путина, но его учителем,— говорит Али.— Именно Гейдар дал Путину свой рецепт власти. Он сказал: убрать олигархов, контролировать капитал, зачистить СМИ и убрать сильных конкурентов с политического поля. И Путин сделал все в точности. Сейчас в России фээсбэшно-кэгэбэшный капитал, как и у нас. Есть, конечно, исключения в виде Потанина, но они платят за свою жизнь лояльностью и готовностью отстегнуть когда и сколько скажут. Ильхам Алиев следует тому же рецепту своего отца. Так что, увы, ваша модель власти вторична.
Али смеется.
— Может быть, Гейдар Алиев поделился с сыном и секретом избежания финансовых кризисов? — в тон ему говорю я.— Ведь власти Азербайджана утверждают, что кризиса в стране нет.
Али скептически качает головой:
— Да, они говорят, что мы не испытываем кризиса, но мы испытываем инфляцию. И в России, и в Азербайджане, где нефть является основным ресурсом и цена этого ресурса вдруг падает с $200 до $80, представьте, что это такое для бюджета. Инфляция — это и есть настоящий кризис. Нам говорят, что сегодня инфляция составляет 22%. Но цены растут каждый день. Ведь причиной инфляции является не рост зарплат — его у нас почти нет. Причиной инфляции являются грандиозные стройки, выделяемые под это грандиозные суммы и любимая всеми нами с советских времен коррупция. И она качественно изменилась — и в Азербайджане, и в России. Она стала системной. Она основана на огромных нефтяных доходах, на нефтяной инфраструктуре. И в этот процесс вовлечены международные партнеры тоже.
Али Абасов уверен, что между Азербайджаном и Россией больше общего, чем в России думают. Он говорит, что Москву и Баку объединяют умирающие партии, место которых занимают неправительственные организации (НПО). И так происходит во всех странах, где есть проблемы с демократией. Он говорит, что в Азербайджане, как и в России, вопросами содержания политзаключенных, соблюдения прав человека и мониторинга за выборами давно уже занимаются не партии, а НПО. Он говорит также, что система власти в Азербайджане изменилась и превратилась из клановой в "товарищескую", потому что Ильхам Алиев приводит во власть уже не столько родственников, сколько своих друзей по учебе на Западе. И сейчас во властных структурах страны представлена мощная "западная" группировка — как в России питерская.
Но именно потому, что Азербайджан и Россия так похожи, политика Азербайджана никогда не будет однозначно пророссийской. У Азербайджана, имеющего договоры о взаимозащите инвестиций с большинством стран мира, с Россией такого договора нет: российские инвестиции считают здесь небезопасными. "Это ресурс, посредством которого можно давить на власти Азербайджана,— считает Вагар Агаев.— А то, что Россия всегда использует этот ресурс в своих целях, она уже много раз доказывала". Когда в Азербайджан приезжают представители крупных российских компаний или банков, местная пресса начинает пестреть заголовками типа "Российские инвестиции оккупируют Азербайджан". Бизнесмен Азер считает, что экономика Азербайджана должна строится на партнерстве с Западом: "Мы хорошо знаем Россию, она на нас похожа, поэтому мы не должны на нее ориентироваться".
А еще местным жителям не нравятся российские дипломаты. Мои собеседники спрашивают меня, почему российский посол не говорит по-азербайджански, ведь американский посол Энн Дэрси его выучила. Госпожа Дэрси не просто говорит по-азербайджански — она не пропускает ни одного национального праздника, а во время Навруз-Байрама даже прыгает через костер. А российский посол, даже открывая в Баку школу для детей с ограниченными возможностями, говорил по-русски.
— Я никогда не забуду одну историю,— вспоминает Азер.— У меня был друг Саша Генералов. Он жил в Баку, писал книги. В 2003 году у него началась гангрена, он умирал, а я тогда был без работы. Я помогал чем мог, покупал лекарства, но денег не хватало. Я обратился в российское консульство, но меня даже не стали слушать. Я стал туда звонить, но, услышав мой голос, там просто бросали трубки. Саша умер. Эту историю здесь многие знают. Россия так относится ко всему миру. Пока она не изменит отношения к своим людям, к самой России отношение в мире лучше не станет.