Двойной удар

приглашает Полина Нагорнова

Le Montre Swiss открыла в "Мандарин Плазе" Grand Cru Horloger — парный бутик Breguet и Blancpain. Это, пожалуй, самые аутентичные, самые рафинированные швейцарские марки. Сегодня они плечом к плечу стоят на защите классических ценностей в стремительном часовом мире. Чтобы объяснить их важность, достаточно произнести "Breguet" или "Blancpain" — и все, не нужно объяснять, какой модный нынче часовщик разрабатывал вашу модель, какими трендовыми усложнениями она укомплектована и из каких экспериментальных материалов ее сложили,— их репутация в доказательствах не нуждается. Ясно, что в усложнениях здесь разбираются, ведь отсюда они и произошли. Ясно, что часовщики тут самые лучшие — добрая доля самых обсуждаемых нынче молодых мастеров основала свои именные марки, выйдя из цехов этих исторических мануфактур. Да и для экспериментов простор значительно шире: он всегда шире, когда под рукой у тебя собственные лаборатории и производственные мощности — а это могут позволить себе лишь такие титаны.

С Blancpain и Breguet дважды начиналась история швейцарского часового дела. Впервые — в XVIII веке, когда крестьяне, ежегодно запираемые альпийскими снегопадами на долгие месяцы в своих деревнях, начали подрабатывать сборкой часов. И во второй раз — когда дешевые и точные кварцевые часы из Азии похоронили дорогие рукотворные механические изделия Швейцарии, а концерн Swatch Group, куда входят и Breguet, и Blancpain, вновь привел рынок в сознание.

Как влияли эти марки на ход часовой истории, так должны они повлиять на развитие места, где открылся бутик. Пару недель назад в 20 метрах от нового салона появился монобрэнд Chanel — еще один столп классического буржуазного стиля. Напомним, что здесь к тому моменту уже были магазины Lalique, Christofle, Baccarat — и вот на наших глазах "Мандарин Плаза" приобретает характер площадки, ориентированной на выверенный непреходящий стиль. Приобретение для города крайне своевременное — во времена вроде теперешних классика служит надежным вложением капитала и доброй моральной поддержкой. Она, с одной стороны, дисциплинирует, а с другой — напоминает, что кризис пройдет, а хороший вкус останется.

Открытие бутика Blancpain и Breguet — это, безусловно, двойной удар. Мы имеем в виду, конечно, не только количество марок. Просто одна из мануфактур негласно отвечает за богатство и изобретательность швейцарской часовой промышленности, а вторая — за ее долгую историю и преемственность традиций. Таким образом, главные часовые ценности оказались собраны в одном бутике.

Итак, что обеспечило положение, занимаемое Breguet и Blancpain по сей день? Начнем с начала, то есть с Blancpain — официально самой старой швейцарской часовой марки. Жан-Жак Бланпа основал ее, ни много ни мало, в 1735 году. Звезд с неба до XX века мануфактура не хватала, но ее мастера железно следовали двум принципам, благодаря которым в итоге она набрала сокрушительную силу и стала выдавать одно революционное изобретение за другим. Во-первых, тут очень бережно относились к накопленному опыту, лелеяли его, боялись расплескать хоть каплю знания. Поэтому вплоть до 1932 года дело переходило от отца к сыну, и с первых же лет существования мануфактуры при ней открыли школу часовщиков, чтобы обеспечить себя профессиональными мастерами на будущее. Во-вторых, Blancpain всегда были на шаг впереди своего времени, не боялись технологий и перемен. Они стали одной из первых мануфактур полного цикла в Швейцарии и одними из первых начали выпускать детали на механических станках.

ХХ век вывел Blancpain в первую часовую лигу. Они первыми собрали автоматические наручные часы для британской марки Harwood, первыми выпустили разработанные Леоном Ато часы с механизмом-ротором, который скользил вверх-вниз по корпусу, заводя сам себя. В 50-х марка Rayville (полвека Blancpain работали под этим именем) выпустила прославленные автоматические часы для подводников Fifty Fathoms. В них работали военные водолазы Франции, Германии, Израиля и американские "Морские котики". А Жак-Ив Кусто в своих Fifty Fathoms выиграл "Золотую пальмовую ветвь" Каннского кинофестиваля за фильм "Мир тишины". Проявив себя на брутальном поле, Blancpain обратились к теме изящного и одни за другими создали самые маленькие автоматические женские часы Ladybird, самый маленький в мире дисплей лунных фаз, самый тонкий автоматический хронограф с колесами поддержки, самый маленький минутный репетир, самый тонкий ретроградный хронограф и самый тонкий турбийон. Закончилось тем, что в один сверхплоский механизм, названный "1735", Blancpain уместили лунный календарь повышенной точности, вечный календарь, сплит-хронограф, минутный репетир и турбийон.

Но от собственных успехов в Blancpain голову не потеряли и остались в лучшем смысле слова педантами: марка не выпустила и никогда не выпустит кварцевых часов. Более того, механизм может быть сколь угодно новаторским, но выглядеть часы будут именно часами, а не сумасшедшей инсталляцией. Поэтому о Blancpain можно сказать, что это круглые, классические, строгие и неизменно элегантные часы, даже если речь идет о суперсложной или спортивной модели.

Слава Breguet сложилась совершенно иначе. Абрахам Луи Бреге был уникален по двум причинам. Во-первых, он был гениальным часовщиком, мастером от бога. Его перу принадлежат все главные часовые усложнения: турбийон, вечный календарь, независимая секундная стрелка, отдельная пружина для минутного репетира (или "пружина Бреге"), функция "сплит", противоударное устройство (или "парашют"). Плюс многие десятки калибров. Кстати, многие современные часовщики так и говорят, когда их начинаешь спрашивать о каких-нибудь инновациях: "А что можно изобретать? Все сделал Бреге, остается только разрабатывать его идеи". И правда, с точки зрения механики концептуально нового, радикального нового почти ничего не появилось.

Бреге также сформировал яркий характерный часовой стиль, внешний облик часов, который остается неизменным уже два столетия. Это круглый золотой корпус, светлый или серый циферблат с разными рисунками-гильоше, маленький циферблат для независимой секундной стрелки и знаменитые стрелки "яблоко Бреге". В его эпоху этот стиль на законных основаниях назывался "ампирным", и сегодня его часы (как исторические, так и большинство современных) можно трактовать как ампирные образцы. Но это уже гораздо больше, чем исторический ампир, стиль начала XIX века. Ампирные часы Breguet — это часы вообще, это часы, которые не могут выглядеть как-то иначе.

А во-вторых, Бреге был наделен огромными деловыми качествами. Это важно — сколько часовых гениев мы могли бы узнать, будь у них хоть капля деловой жилки. У Бреге такая деловая жилка имелась, и он превратил ее в золотую жилу. Он был большим, крупным бизнесменом, до кончиков ногтей понимавшим, как важно дружить с именитыми и иметь их имена в клиентском списке. Покоряя и очаровывая великих (а в числе клиентов были император Александр I, Людовик XVI и Мария-Антуанетта, затем Наполеон Бонапарт со всей своей многочисленной семьей — часовщик всегда служил власти, а не идеологии), Бреге не забывал о простых, но состоятельных смертных. О тех, кто приносил в его дом свои капиталы (так, например, Бреге первым стал продавать часы по подписке — клиент вносил только первую часть суммы, оформляя заказ на часы, и, пока Бреге делал их, постепенно выплачивал вторую). Бреге создавал механизмы, и он умел их продавать.