Стуловерчение

Южнокорейский "Войцек" в Театре Луны

Фестиваль танец

На фестивале «Территория», проходящем при поддержке администрации президента и Министерства культуры, Лаборатория движения «Садари» из Южной Кореи показала спектакль «Войцек», на котором ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА задумалась о геополитических трансформациях мировой классики.

Режиссер До-ван Им, создатель и руководитель Лаборатории движения «Садари», — педагог по образованию и призванию. Соответствующий диплом он получил во Франции в Международной театральной школе Жака Лекока и, во всеоружии европейской культуры, уже 20 лет учит движению, актерскому мастерству и режиссуре, в частности — в Сеульском институте искусств. А в «Садари» — экспериментирует, как ему кажется – в русле «физического театра».

С тем же основанием он мог назвать свои штудии классическим балетом — представленный на «Территории» «Войцек» не имеет ничего общего с брутальным, ироничным, жестким «физическим театром», воздействующим на зрителя с физиологической убедительностью. Зато он очень похож на маргинальные опыты советского театра 1970-х годов – те литературно-пластические композиции, которыми в узких кругах славился Гедрюс Мацкявичюс: немного текста, много поэтических метафор, популярная музыка и динамическое движение разного рода – от физкультурных пирамид до новинок эстрады.

От советской литературной пантомимы 1970-х годов, претендовавшей на философско-поэтическое фрондерство, «Войцек» отличается трогательной наивностью и прямолинейностью. Корейцы осваивают западное наследие с прилежанием первоклашек: бюхнеровская пьеса разбита на эпизоды, по каждому сделаны развернутые пластические этюды, для пущей ясности сопровожденные не только диалогами, но и титрами, как в немой фильме. Для московского спектакля артисты даже выучили русский, так что большая часть и без того элементарного, как букварь, спектакля, идет на родном для зрителя языке. И когда исполнительница роли Мари с надрывом индийского Болливуда произносит: «Я шелюха!», хочется поставить корейцам пятерку за старание и отпустить их домой.

Но не получается: экзамен по «Войцеку» длится 70 минут, в течение которых одиннадцать артистов, одетых в одинаково серые брючки и маечки, с помощью одиннадцати стульев разыгрывают в лицах историю забитого немецкого солдата, зарезавшего свою любовницу. Именно стул — отсутствующая в традиционной южнокорейской культуре деталь интерьера — и стал для режиссера ключом к постижению этих странных западных людей. Многогранность стула не перестает изумлять корейцев: его решетчатое сиденье может символизировать тюрьму, ножка с перекладиной – автомат, дырка в спинке – сковывающие рамки общественных устоев. Стульями можно размахивать – получится пьяный угар в кабаке. Стул можно крутить на одной ножке – выходят шестеренки государственного насилия. Стулья можно поставить друг на друга, в ряд, в треугольник, в ячейки – южнокорейская Лаборатория движения двигает ими с неофитской изобретательностью, с наивной гордостью фиксируя свои достижения в титрах: «Войцек заперт стульями, в то время как Мари и дирижер занимаются любовью». На стуле, разумеется.

С телесным движением выходит куда хуже: даже обычная маршировка получается не у всех – отвислые животики мешают артистам дотянуть колени до груди. Но все очень дисциплинированно бегают, строятся в пирамиды, трясут головами, изображая гротескный консилиум врачей, и хором шипят по-русски: «Идеальное убийство, отличное убийство!» Главная танцовщица в роли проститутки Мари умеет косо тянуть стопу, всплескивать ручками на манер умирающего лебедя, и разводить ножки в стороны в минуты особого разврата. Больших бесчинств педагог До-ван Им своим подопечным не позволяет – в отличие от соотечественников-кинорежиссеров он не признает натурализма и жестокостей. Даже кровавая поножовщина финала изображена в лунном свете со стародевической стыдливостью: страдалец-Войцек пальцем не прикасается к убиваемой им «шелюхе» — кулаки в живот ей вонзают безымянные представители пластического «хора», символизирующие дурные намерения героя.

Вся эта южнокорейская мелодрама идет под сладострастные стоны музыки Астора Пьяццоллы. Возможно, именно такой компот опьянил судей эдинбургского «Фринджа» настолько, что в прошлом году они наградили «Войцека» сразу двумя высшими наградами фестиваля. Нам еще повезло, что почетным гостем «Территории» стала недописанная и короткая пьеса Бюхнера. Ведь в репертуаре Лаборатории движения значатся еще и «Человеческая комедия» (возможно, бальзаковская), и «Призрак 2001» по мотивам «Гамлета», и даже чеховский «Вишневый сад».

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...