Премьера театр
Михаил Левитин поставил в своем театре "Эрмитаж" пьесу Александра Володина "Старшая сестра". Этим спектаклем-воспоминанием режиссер не только признался в любви к театру советской эпохи, но и расписался в неспособности поддержать его великую традицию, считает МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА.
Не то чтобы пьеса Александра Володина совсем уж устарела. Конечно, разговоры о бескорыстном труде на благо людей в наше циничное время выглядят наивно и смешно. Но главная и любимая мысль драматурга, как сказали бы сейчас "месседж" пьесы, остается вполне современной. Пьеса про двух сестер, которые по доброму совету дяди ломают свою жизнь, отказываясь от собственного пути в пользу общепринятых норм,— одна бросает слишком ненадежного, не такого как все кавалера, другая губит свое артистическое дарование ради уважаемой профессии инженера — затрагивает тему, актуальную во все времена. Социальные шаблоны, по которым принято строить свою судьбу, меняются время от времени, но все равно остаются шаблонами, нарушить диктат которых отваживаются немногие.
Но Михаил Левитин не захотел задеть в пьесе струн, созвучных сегодняшнему дню. Вместо этого он ностальгирует по временам своей юности. Главным объектом ностальгии стал, конечно, театр. Помимо допотопного стола художник Гарри Гуммель водрузил на сцене еще одну примету прошлого — большую круглую тумбу, обклеенную старыми театральными афишами. Среди ушедших в историю имен и названий можно было увидеть и "Старшую сестру" Георгия Товстоногова с Татьяной Дорониной в главной роли. Этот легендарный спектакль, в котором знаменитая актриса сыграла одну из лучших своих ролей, может быть, и был главным вдохновителем Михаила Левитина, прежде не замеченного в любви к советской драматургии.
Мастер гротеска и абсурда, ценитель нестандартных литературных текстов, открывший нашей сцене Хармса и инсценировавший Маркеса, вдруг обратился к самой что ни на есть ходовой драматургии советского времени. При этом он не стал по своему обычаю устраивать на сцене безумный карнавал, не вывернул пьесу наизнанку, а поставил традиционнейший спектакль в духе 60-70-х годов. Характерный для "Эрмитажа" эксцентричный стиль узнается только в паре эпизодов: в сцене приемных экзаменов в театральную студию, где шеренга абитуриентов, выряженных один другого нелепее, выдает выступление в жанре клоунады, или в общежитии, где Надя со своими соседками от отчаяния устраивает пьяный дебош, распевая песню Окуджавы.
Фирменная левитинская сумасшедшинка в этом спектакле сконцентрировалась в самой Наде (Ирина Богданова), которая рядом со своими нормальными домашними — младшей сестрой Лидой (Людмила Колесникова) и воспитавшим их дядей (эту роль отлично сыграл директор театра Владимир Жорж) — с самого начала выглядит очень странно. Ее неестественная манера речи, неадекватные реакции и постоянная напряженность могут заставить зрителя заподозрить, что эта девушка немного не в себе. Но на самом деле с ней все в порядке, просто таким образом Михаил Левитин видит и показывает яркую индивидуальность героини, которая по сюжету именно этим своим достоинством должна покорить приемную комиссию. Но тут выходит неувязка, потому что именно во время чтения знаменитого отрывка из статьи Белинского "Любите ли вы театр, как люблю его я" Надя перестает кривляться и держит себя с предельной простотой. Но в ее безыскусной декламации, ей богу, нет ничего такого, что могло бы подкупить строгих экзаменаторов, и чтобы выгодно оттенить выступление старшей сестры, младшей Лиде приходится читать свой отрывок из "Войны и мира" не плохо, а очень плохо, просто-таки проорать его надсаженным голосом. При таком контрасте и слепой увидит, где настоящий талант, а где подделка.
Но Михаил Левитин приготовил своей героине и другое, гораздо менее выгодное соседство. В конце спектакля, когда Надя Резаева все-таки добивается театральной славы, старые афиши на тумбе будто оживают и начинают говорить: звучат голоса знаменитых артистов — Николая Черкасова, Сергея Юрского, Иннокентия Смоктуновского и среди них голос Татьяны Дорониной из того самого спектакля Георгия Товстоногова. И этого сравнения нынешние артисты никак не выдерживают. Спектакль Михаила Левитина имеет подзаголовок "картинки недавнего прошлого". Но еще больше ему подошло бы определение "картины из прошлой жизни", настолько не сегодняшней, какой-то обморочно далекой выглядит эта постановка.