Признание Россией Абхазии и Южной Осетии во многом повторило историю Северного Кипра: эта признанная только Турцией республика провозгласила собственную независимость в 1983 году, через несколько лет после того, как Турция ввела туда свои войска, объяснив этот шаг необходимостью защиты турецкого населения. Тем не менее президент непризнанной Турецкой республики Северного Кипра МЕХМЕТ АЛИ ТАЛАТ в интервью специальному корреспонденту "Ъ" МИХАИЛУ Ъ-ЗЫГАРЮ рассказал, что не собирается признавать Абхазию и Южную Осетию.
— Почему Северный Кипр не признает независимость Абхазии и Южной Осетии?
— Во-первых, я должен сказать, что наши случаи не идентичны. Хотя есть схожие моменты. Турки-киприоты отказываются жить под властью греков-киприотов, а абхазы и югоосетины отказываются жить под властью грузин. Турки-киприоты были атакованы греками-киприотами, такой же акт агрессии был предпринят против Абхазии и Южной Осетии со стороны Грузии. У наших проблем очень много общего, но мы понимаем, что каждая страна уникальна.
Турки-киприоты в 1963 году были изгнаны из всех органов государственного управления. Но Кипр-то был государством, основанным на партнерских отношениях. Когда в 1960 году это государство было сформировано, было записано, что турецкая и греческая общины равны. Но потом греки насильно оттеснили турок от власти, поправ их права. Поэтому наша проблема имеет намного более давние корни, чем проблема Грузии.
Другой важный момент — мы все же ищем пути решения. Кипрская проблема возникла еще в холодную войну, она неоднократно рассматривалась в СБ ОНН. На наш счет есть огромное число решений Совбеза ООН. Критерии, разработанные ООН для Кипра, не подходят для Абхазии и Южной Осетии. И надо сказать, что Россия в качестве постоянного члена Совета Безопасности ООН применительно к кипрской проблеме всегда занимала вовсе не такую же позицию, какую она заняла в отношении Абхазии и Южной Осетии. Она с самого начала солидаризировалась с греками-киприотами. Россия никогда не поддерживала турок-киприотов, не старалась защищать их права. Я могу сказать, что Россия применяет двойные стандарты. Да какие там двойные — множественные стандарты. К каждому конкретному случаю Россия подходит с новыми стандартами. Поэтому ответ на ваш вопрос, почему мы не признаем Абхазию и Южную Осетию, лежит в истории кипрского вопроса. И потом цель нашей политики все же добиться решения нашей проблемы — федерации, состоящей из двух частей с равным статусом.
— После начала войны в Грузии переговоры между вами и президентом Республики Кипр заметно активизировались. События в Грузии произвели на вас такое сильное впечатление?
— Ну я бы не сказал, что война в Грузии оказала прямое влияние. Косвенное, конечно. Она напомнило людям, что такое война. Это повлияло и на турок-киприотов, и на греков. Но я не могу сказать, что я как-то поменял свои планы. Мы давно уже провозгласили, что цель нашей политики — умиротворение и объединение, и планомерно следуем ей.
— Вас, президента непризнанной республики, уже не первый раз пригласили в Совет Европы...
— Ну в прошлый раз, кажется, в 2004 году меня пригласил комитет по политическим вопросам, для того чтобы я посадил дерево во имя мира на Кипре. Сейчас же я впервые был приглашен, чтобы произнести речь. Это историческое событие.
— Вы не считаете, что это прецедент? Лидеры Абхазии и Южной Осетии тоже скоро могут быть сюда приглашены?
— Для начала я хочу сказать, что уважаю решение Абхазии и Южной Осетии. Я понимаю их поведение. Невозможно жить, подвергаясь репрессиям. Нельзя жить под властью страны, которая не уважает ваших прав. Но каждый случай не похож на другой. Впрочем, я не исключаю, что Совет Европы решит их пригласить. Но я не стал бы прогнозировать когда.
— Урегулирование кипрской проблемы может быть достигнуто уже в этом году?
— Да, конечно, я надеюсь на это. В этом году возможно реальное продвижение в урегулировании, возможно, удастся полностью закончить все согласование. Но логичнее было бы в начале 2009 года.
— В 1974 году Турция ввела свои войска на Северный Кипр, объявив, что они должны защитить права турок-киприотов. Они останутся на острове или будут выведены?
— После окончательного урегулирования будут выведены. Но конечно, в зависимости от того, какое будет решение. В итоговом соглашении будет записано, какое число турецких солдат должны будут уйти, а сколько смогут остаться. Нам необходима защита турецкой армии, по крайней мере до тех пор, пока не будет достигнуто окончательное урегулирование.
— А миротворцы ЕС не могут быть задействованы на Кипре, чтобы гарантировать вам защиту?
— ЕС? Нет, что вы. Это ненадежный институт, потому что греки-киприоты — члены ЕС. Мы не можем полагаться на них, до окончательного урегулирования мы не можем доверять никакому другому институту, кроме турецкой армии. А после заключения соглашения турецкая армия, кроме согласованного контингента, будет выведена. Но при этом гарантии безопасности со стороны Турции сохранятся.
— То есть турецкая армия сохранит право вмешаться в ситуацию на Кипре в случае нарушения прав турецкой общины?
— У нас сохранятся гарантии безопасности со стороны Турции, такие же как и сейчас, в соответствии с международным соглашением, подписанным еще в 1960 году. Соглашение наверняка будет предусматривать некоторое военное присутствие.
— Для вас, видимо, важнейшая причина стремления к урегулированию, к воссоединению с греческой частью Кипра — это возможность присоединиться к ЕС?
— Ну во-первых, если бы ЕС решил не принимать греческий Кипр в свои ряды до тех пор, пока разделенный Кипр не воссоединится, то мы давно бы уже договорились. А одностороннее принятие Кипра в ЕС привело к тому, что никакого урегулирования до сих пор не достигнуто.
Конечно, мы хотим вступить в ЕС. Но это, конечно, только одна из причин. Для нас намного более важно избавиться от изоляции. Я не могу напрямую приехать в Страсбург, Брюссель, Лондон, Москву. Это запрещено. Мне нужно избавиться от изоляции. Потом я не могу торговать с Европой. Для этого нам нужно итоговое решение.
— После окончания переговоров и объединения разделенного Кипра вы могли бы выступить посредником в переговорах между Россией, Грузией, Абхазией и Южной Осетией. Как вы считаете, ваш пример приемлем для них?
— Почему бы и нет? Я надеюсь, что после того, как мы урегулируем нашу проблему, наши отношения с Россией изменятся. Но на данный момент Россия — это страна, которая реально препятствует кипрскому урегулированию, поддерживая исключительно греков-киприотов.
— Позиция Россия не изменилась даже после признания Абхазии и Южной Осетии?
— Нет. Мы вообще-то ожидали, что позиция России изменится еще в 2004 году после неудачного референдума по объединению Кипра, когда греки-киприоты отвергли план Кофи Аннана по объединению. Россия ведь тоже поддерживала план Аннана. Я даже встречался с вашим главой МИДа господином Лавровым в Стамбуле и надеялся, что позиция России станет более сбалансированной. Но этого не произошло. Они снова встали на сторону греков-киприотов. Да-да, двойные стандарты.