рассказывает Татьяна Маркина
Лондонский музей Tate Gallery почти одновременно открыл выставки двух крупнейших художников второй половины XX века — Фрэнсиса Бэкона (1909-1992) и Марка Ротко (1903-1970). Трудно найти двух художников, которые были бы столь сходны по эпитетам — они "самые знаменитые", "самые скандальные", "самые дорогие" — и столь противоположны по сути. Фигуратив и абстракция — Бэкон и Ротко обозначили вершины этих двух направлений. Изломанные и странно видоизмененные, но опознаваемые фигуры, предметы и ситуации у одного и прямоугольные цветные плоскости — у другого. Но еще кое-что их объединяет — каждый из этих художников куда противоречивее, чем может показаться на первый взгляд. "Вы не можете себе представить, как безнадежность в работе может заставить просто взять краску и делать все что угодно, чтобы выбраться из рамок сотворения иллюстративного образа любого типа" — это сказал не абстракционист Ротко, а писавший портреты Бэкон. "Среди художников широко распространено мнение — не важно, что ты рисуешь, если это нарисовано хорошо. Не бывает хорошей картины ни о чем" — под этим манифестом подписался не Бэкон, а Ротко, заполнявший свои полотна разноцветными пятнами.
Фигуративный крик Фрэнсиса Бэкона
Tate Britain
Ретроспективная выставка живописи Фрэнсиса Бэкона в лондонской Tate Britain — контрапункт торжеств, которыми британцы собираются отметить столетие со дня рождения художника. Как ни странно, это первая его ретроспектива с 1985 года, за прошедшие два десятилетия в оценке творчества художника многое изменилось. Во-первых, с тех пор Бэкон успел умереть, то есть перешел в новый статус — художникам смерть обычно к лицу. После смерти живописца кураторам и критикам удалось пробраться в его мастерскую, заваленную тысячами листков с записями, обрывками рисунков и газет, заляпанных краской фотографий (год тому назад кучка подобного мусора, сохранившаяся у одного из собутыльников художника, ушла с аукциона за $2 млн). Неизвестно, прояснит ли очередная попытка анализа, предпринятая ныне в Tate Britain, сущность творческого метода Фрэнсиса Бэкона, но выставка явно будет событием. На ней собраны все самые главные работы художника — начиная с триптиха "Три этюда фигур у подножия Распятия" 1944 года, с которого, по сути, началась карьера Бэкона как художника, и завершая триптихами на тему смерти любовника художника Джорджа Дайера, написанными после 1971 года.
Фрэнсис Бэкон родился в Дублине и систематического художественного образования не получил, в юности подрабатывал дизайнером в Берлине и Париже, с 1930-х начал заниматься живописью. От тех лет картин практически не сохранилось — художник был ими не удовлетворен и уничтожал их. В 1944 году "Три этюда фигур у подножия Распятия" были выставлены в частной галерее и наделали шума. Картины Бэкона начали покупать, в 1950-х художник написал, основываясь на репродукции, вырванной из журнала, свои знаменитые серии "Этюдов портрета папы Иннокентия Х Веласкеса". В 1954 году Бэкон представлял Британию на XXVII Венецианской биеннале, он посетил Рим, но отказался смотреть на оригинал "Портрета папы Иннокентия Х" Веласкеса. Дальше карьера художника развивалась по нарастающей — как и нечеловеческие страдания и муки персонажей его картин. Пик пришелся на начало 1970-х, когда погиб Джордж Дайер. В 2002 году английский режиссер Джон Мейбери снял психологическую драму "Любовь — это дьявол" о взаимоотношениях Бэкона и его любовников, художник окончательно превратился в Британии в культовую фигуру.
Выставка, объединяющая 60 лучших крупноформатных работ Фрэнсиса Бэкона,— событие не для слабонервных. Его живопись мучительна: пустынное пространство-фон написано нарочито мерзкими оттенками, а тела персонажей искорежены, из них вытекает кровь и рвота. Герои Бэкона, практически всегда обнаженные мужчины, как будто вывернуты наизнанку и, корчась, демонстрируют все самое сокровенное: свои внутренности, свой стыд, свой страх, свою боль. Не зря художник отказывался смотреть на оригиналы картин, вдохновлявших его, и писать портреты с натуры. Он признавался, что, глядя на живого человека, вряд ли сможет в достаточной степени деформировать его, чтобы добиться внутреннего сходства,— по фотографии это сделать было легче. "Я оптимист,— как говорят, заявлял он,— но я не верю ни во что".
После Лондона выставка отправится в Мадрид, город, в котором художник 16 лет назад скончался от сердечного приступа, а затем переместится в Нью-Йорк.
Марк Ротко — живопись после "Квадрата"
Tate Modern
Выставка работ Марка Ротко открыта в Tate Modern, это первая столь крупная выставка, посвященная американскому абстракционисту, в Британии. На ней объединены 50 работ, относящихся к финальному этапу его карьеры — 1958-1970 годам. Это ни в коей мере не "поздний Ротко", это — настоящий Ротко.
Марк Ротко начал выставлять свои работы в конце 1920-х в Нью-Йорке, это была экспрессионистическая живопись. Потом Ротко увлекся полуабстрактными композициями на сюжеты из греческих трагедий, но к началу 1950-х годов дошел до полной беспредметности и свел структуру своих картин до двух, иногда трех цветовых полей. Ныне, когда Ротко по месту рождения (город Двинск, сейчас на территории Латвии) числят русским, многие исследователи описывают его творчество как продолжение живописи после "Черного квадрата" Казимира Малевича, который эту живопись должен был убить. Ничем русским в творчестве Ротко и не пахнет, а если уж и искать первоисточники, то таковыми скорее будут импровизации Василия Кандинского, живые и "биологические".
Цветные пятна и поля Марка Ротко тоже живые — он никогда не использовал чистые цвета, а только сложно составленные оттенки, и из-под любого черного квадрата у него всегда сквозит нечто иное. Края цветных прямоугольников размыты, цветное поле-фон меняет свою интенсивность к краям полотна — в результате вся эта абстракция кажется живой и пульсирующей. "У зрителей, которые проливают слезы у моих картин, возникают те же религиозные переживания, что испытывал и я, создавая их",— писал Ротко в 1965 году. Немудрено, что он кончил циклом из 14 картин для капеллы экуменической церкви в Хьюстоне в Техасе ("Капеллы Ротко") — каждое из мрачнейших полотен символизирует остановку на Крестном пути. Постепенно живопись его делалась все более пессимистичной — "Красный на мароне", "Черный на мароне" (коричневом). В возрасте 67 лет он покончил с собой, одновременно вскрыв себе вены и выпив снотворное.
На выставке в галерее Tate Modern будет около 50 работ, живописных и графических. Центр экспозиции — комплекс произведений, созданный для Seagram Building, принадлежавшего водочной корпорации небоскреба, построенного по проекту Миса ван дер Рое на Манхэттене. На первом этаже был устроен ресторан "Четыре сезона", и в 1958 году Марк Ротко получил заказ украсить один из его залов своими работами. В юности он сочувствовал социалистам и был даже замечен в связях с радикальными левыми элементами. Вначале художник было согласился продаться капиталистам, но потом решил "испортить аппетит всем этим сукиным детям, которые когда-либо будут есть в этой зале". И он написал такие мрачные, депрессивные и клаустрофобические прямоугольники, что владельцы ресторана ни за что не согласились бы повесить их на стены. Впрочем, Ротко и сам не отдал им свои работы, расторгнув контракт. Знаменитые настенные панно для Seagram Building (из коллекции Tate) будут впервые показаны вместе со станковыми работами, созданными в той же серии (хранятся в музеях Kawamura и Национальной галерее в Вашингтоне).