Классика с Михаилом Трофименковым

Фильмы Андре Кайатта (1909-1989) — синоним чего-то невероятно правильного, благородного и смертельно скучного. Когда смотришь их, кажется, что слушаешь бесконечную речь сухаря-адвоката, для которого самый лирический текст на свете — кассационная жалоба. От "Правосудие свершилось" (1950) до "Нет дыма без огня" (1973), от "Черного досье" (1955) до "Любви под вопросом" (1978) Кайатт только и делал, что пересматривал на экране нашумевшие дела, исправлял судебные ошибки и клеймил бездуховное общество, порождающее преступников.

Это и не удивительно: до того, как посвятить себя кинематографу, Кайатт действительно работал адвокатом. Удивительно другое: как он сумел на самой заре своей режиссерской карьеры снять "Бесчестье и месть господина Роже" — трехчасовой, но захватывающий фильм в духе романов-фельетонов XIX века, этакую буржуазную версию "Графа Монте-Кристо" с героем, который мог бы быть внуком Жана Вальжана из "Отверженных". Кайатт, кстати, баловался литературой, но сам говорил, что подражал скорее Оноре де Бальзаку и Эмилю Золя, чем романтикам.

"Господин Роже" — это в какой-то степени сублимация Кайатта-юриста, так и не сумевшего довести до конца дело, успех которого принес бы молодому адвокату мировую славу. Много лет он носился по инстанциям, добиваясь пересмотра знаменитого "дела Сезнека", ставшего во Франции синонимом неправедного суда. В 1923 году предприниматель Жозеф Мари Гийом Сезнек бесследно исчез по пути в Париж, куда направлялся с крупной суммой денег. На пожизненную каторгу, хотя тело так и не было найдено, сослали его компаньона, которого Кайатт безуспешно защищал. Пикантность делу добавляло то, что Сезнек вроде бы готовил продажу Советскому Союзу партии американских военных автомобилей. А в 1947-м едва помилованный и вышедший на свободу компаньон Сезнека погиб под колесами автомобиля.

Жертву судебной ошибки на экране зовут Роже Ляроком (Люсьен Кодель), а действие начинается в 1885 году. Нежный семьянин, хозяин завода, отец рабочим и изобретатель парового автомобиля оказывается на скамье подсудимых по дикому стечению обстоятельств. Убийца его соседа и кредитора был одет точь-в-точь как Роже. Где был Роже в момент преступления, признаться он не мог, чтобы не повредить репутации дамы. Наконец, по уже совершенно фантастическому совпадению еще накануне стоявший на грани банкротства герой нежданно-негаданно оказался обладателем круглой суммы, украденной у жертвы. Осужденный Роже убежит с каторги, будет считаться погибшим, преуспеет в Канаде, но спустя годы вернется на родину, разоблачит убийцу и обелит себя в глазах дочери.

Главных истекающих благородством или сочащихся самым черным коварством героев обступает целая толпа героев второстепенных, вкусно и гротескно придуманных, словно нарисованных каким-нибудь блестящим газетным рисовальщиком XIX века, если не самим Оноре Домье. Светский мерзавец, содержатель игорного дома барон де Се (Жак Тиссье). Вислоусый полицейский комиссар Лакруа (Луи Салу), непрерывно и неторопливо цедящий абсент. Комические, наивные и преданные слуги Виктуар (Полетт Дибо) и ее муж Тристо (Реллис), столь же непрерывно делящий жену с влюбленным в нее толстяком-сыщиком Пиволо (Андре Габриело). На фоне блестящей труппы в лучшем смысле бульварных актеров тушуется даже сыгравшая любовницу Лярока Мария Казарес, единственная актриса фильма, чье имя до сих пор не позабылось вместе с "папиным кино" 1940-х годов.

Известный прежде всего по безликой экранизации "Войны и мира" (1955) Кинг Видор был барочным режиссером преувеличенных страстей, снимал кино о героях, вышедших за пределы человеческих чувств, выжженных страстями. Экранизация романа Эйн Рэнд, хотя речь идет в ней о такой сугубо рациональной и скучной теме, как борьба архитектурных школ, это резкие ракурсы, рушащиеся планы, возвышающиеся над городскими панорамами или, напротив, прижатые к земле, раздавленные тяжестью поражения фигуры. Рэнд и Видор спели гимн эгоизму, фанатичной бескомпромиссности, грубо говоря — сверхчеловечности. Говард Роарк (Гэри Купер) — пророк капиталистического модернизма, гигантомании билдингов. Самое страшное, что он может представить,— это ложноклассический портик, пристроенный к его небоскребу. Ради своей железобетонной мечты он готов нищенствовать, вкалывать рабочим на карьере, готов даже взорвать к чертовой матери испорченное коллегами-мещанами здание. Это должно бы в наши дни казаться почти пародией, но истовая манера Видора заставляет испытывать трепет перед чудовищем, сыгранным Купером.

Фильм способен изрядно удивить тех, кто согласен с известным утверждением, что Дэшилл Хэммет "извлек преступление из хрустальной вазы и бросил его в зловонную лужу", а роман Голливуда с отцом нуара начался в 1941 году "Мальтийским соколом" Джона Хьюстона. На самом деле весьма жестокого и циничного "Тонкого человека" Вуди Ван Дайк экранизировал еще в 1934 году, и это был никакой не нуар, а почти что комедия. Частный сыщик Ник Чарльз (Уильям Пауэлл) — щеголь, не расстающийся с фокстерьером Астой и щебечущий об убийствах с женой Норой (Мирна Лой). Исчезает изобретатель Клайд (Эдвард Эллис), из-под пола его лаборатории извлекают обезображенный труп, убивают его любовницу-секретаршу, потом гангстера, который слишком много знал, а Ник, в отличие от типового героя нуара, не теряет не только веру в человечество, но и светский лоск. В эпоху, когда на экране правили бал зловещие "лица со шрамами", такой персонаж был встречен публикой на ура — за "Тонким человеком" последовало еще пять фильмов о Нике Чарльзе.

Французский криминальный роман и кинематограф 1950-1970-х годов — то, что можно назвать французским нуаром — создавались людьми, знавшими уголовное подполье не понаслышке. Вот и сценарий "Полицейской истории" Жака Дере написал Альфонс Будар, персонаж, во всех отношениях выдающийся. В детстве мыкался по приютам и исправительным колониям, в юности участвовал в Сопротивлении, затем разбойничал и отсидел в общей сложности 12 лет. Завязав, стал писателем и крупнейшим экспертом по знаменитым преступникам ХХ века. Главное в фильме даже не преследование комиссаром Борнишем (Ален Делон) бежавшего из тюрьмы отморозка Эмиля Бюиссона (Жан-Луи Трентиньян), оставляющего за собой трупы осведомителей. Главное — липкая коррумпированная атмосфера Парижа 1947 года, города стукачей, двурушников, черного рынка. И странная почти что дружба, возникшая между охотником и приговоренной к смерти дичью, кажется, в отличие от иных фильмов, эксплуатирующих тот же мотив, убеждает. Ведь опыт Будара позволял ему вжиться в шкуру и Борниша, и Бюиссона.

Даррен Аронофски только что получил венецианское золото за "Борца", а всего десять лет назад накануне премьеры своего дебюта "Пи", как гласит легенда, ночь напролет бродил по родному Бруклину и Манхэттену и писал на асфальте название фильма, чтобы хоть кого-нибудь заинтриговать и завлечь в маленький зал авторского кино. Теперь же черно-белый немногословный "Пи" — безусловная классика независимого кино, пугающая смутная сказка, в которой переплелись реальность Нью-Йорка и древняя каббалистическая традиция, предания средневекового еврейства. Макс Коэн (Шон Галлетт) — гениальный математик из Бруклина, аутист и отшельник вроде нашего Перельмана, страдающий невыносимыми мигренями параноик. Уже десять лет он ищет, ну, грубо говоря, число мира, которому подчинены все процессы во Вселенной. И сакральные, и профанные — ключ к мирозданию он находит чуть ли не в биржевых котировках. И как только это происходит, весь мир объявляет на чудака-еврея охоту: финансистам магическое число нужно, чтобы покорить мир, каббалистам — чтобы навечно скрыть его от непосвященных.